Анатолий Карпов давно перестал быть «чистым» шахматистом.
— Еще при генеральном секретаре Михаиле Горбачеве я был депутатом Верховного Совета СССР, политика и спорт у меня всегда шли рядом, — заявил знаменитый гроссмейстер в интервью объединенной спортивной редакции «Каравана» и КТК. — По-другому я уже не могу. Это мой образ жизни.
— Что ждете от этой поездки в Казахстан? Каким вы видите будущее алматинского турнира на призы Анатолия Карпова?
— Этот турнир — попытка поднять интерес к шахматам в Казахстане. Мы начали с Алматы. Теперь хотим этим соревнованиям придать республиканский статус. А затем… будет здорово, если турнир соберет юных шахматистов со всей Центральной Азии.
— Чем вас привлек Алматы?
— Мне нравится этот город. Причем с каждым разом он нравится все больше и больше. Красивый город. А горы придают ему просто незабываемый колорит.
Честно говоря, я уже сбился со счета, в который раз прилетаю в Алматы. Еще меня здесь подкупает то взаимопонимание, которое касается как развития шахмат, так и сотрудничества с моей ассоциацией фондов мира, а также Совета мира и согласия.
— Рассчитываете ли вы создать в городах Казахстана такие шахматные школы Анатолия Карпова, как, например, в Багдаде или Бейруте?
— Почему бы нет? Это одно из направлений моей работы. Мне удалось возродить шахматные школы в 14 регионах России. В прошлом году мы добрались до Якутии. За рубежом такие школы на постоянной основе работают не только в Багдаде и Бейруте, но еще в Стамбуле, Валенсии, Баден-Бадене… Сейчас я вернулся из США. Там тоже шла речь об открытии школы Карпова. Причем все это — не коммерческие школы. Шахматное образование там дается бесплатно.
— А как вы оцениваете свои последние достижения за шахматной доской?
— Прошлый год был для меня успешным. Да и завершился он блестяще: в Нью-Йорке я смог одолеть Гарри Каспарова в матче по быстрым шахматам. Я был близок к победам на крупнейших турнирах. Уверенно дошел до финала. На двух турнирах в финале уступил Вишванатану Ананду, однажды — Борису Гельфанду.
На всех этих турнирах выступали лучшие шахматисты мира. В Праге, например, Каспаров дошел только до четвертьфинала. Владимир Крамник проиграл мне в полуфинале… То есть в прошлом году мне удалось показать серьезные результаты. В этом году буду стремиться развить успех.
— Что вам не нравится сегодня в работе ФИДЕ, Международной федерации шахмат?
— Мне все не нравится. Очень многие решения зависят от прихоти президента ФИДЕ Кирсана Илюмжинова. Все делается келейно с помощью всяких заговоров и группировок. Чтобы пропихнуть нужное решение, человеку достаточно встретиться и переговорить с Илюмжиновым. Через пять минут Илюмжинов выносит этот вопрос на конгресс и все послушно голосуют. Голосуют без обсуждения, анализа или согласования со своими национальными федерациями… Такие методы рано или поздно приведут ФИДЕ к неизбежному краху.
— Какое из шахматных достижений стало для вас предметом особой гордости?
— За годы шахматной карьеры я выиграл более 150 международных турниров. Это абсолютный рекорд в истории шахмат. Гарри Каспаров, как мне кажется, приблизился к рубежу 100 побед.
— Как вы относитесь к компьютерным шахматам? Каковы ваши результаты в поединках с компьютером?
— Я сыграл несколько партий. Ни одной не проиграл. В худшем случае были ничьи.
Я за то, чтобы компьютеры развивали шахматы. За то, чтобы проводились матчи, как, например, поединок Владимира Крамника с компьютером или матчи Каспарова с компьютером. Но я против того, чтобы компьютеры допускались к соревнованиям наравне с нами, людьми.
Человеческий фактор — один из важных козырей живых шахмат. Повсеместное внедрение компьютеров в турниры может привести к тому, что шахматы перестанут быть видом спорта. Успех будет зависеть не от умения играть в шахматы, а от мощности компьютера и его базы данных. Компьютер в отличие от человека не делает грубых ошибок и не устает.
— На протяжении многих лет противостояние Карпова и Каспарова было главным событием в шахматах. Как, по-вашему, шахматный мир выиграл от этого двоевластия? Или, наоборот, проиграл?
— Здесь ясно одно — мои матчи с Каспаровым вызывали большой интерес во всем мире. Например, матч в Севилье собрал более 600 журналистов со всего мира. Наши поединки давали мощный импульс для развития шахмат.
Жаль, что затем Каспаров допустил очень много ошибок. То, что сейчас происходит в ФИДЕ, и то, что былая стройная система проведения чемпионатов мира превращена в нечто непонятное, — это все плоды деятельности и интриг Каспарова.
— Какой род деятельности стал сегодня для вас приоритетным?
— Я стараюсь успеть сделать все. Играю в шахматы, пишу книги. В Московском государственном социальном университете мы открыли кафедру шахмат. Это для меня тоже серьезное достижение.
А впереди много планов в различных сферах деятельности — общественной, политической, благотворительной. Я занят в самых различных программах. Они, например, касаются и содержания заключенных в различных странах, и проблемы йододефицита. Если, допустим, говорить о проблеме йододефицита, то я патронирую эту программу ЮНИСЕФ в 27 странах Центральной, Южной и Восточной Европы и постсоветских республиках.
— Чего вам не хватает больше всего?
— Времени. Чем я старше, тем больше всего мне хочется успеть сделать.
— А с чем вы не можете мириться?
— С равнодушием. Сейчас нас втягивают в событие, которое может, не дай Бог, привести к третьей мировой войне. Я имею в виду ситуацию вокруг Ирака.
В последние дни смотрю телевизор и вижу демонстрации где-то в США, Англии или Австралии. Но я не понимаю, почему мы сидим по квартирам и молчим. Ведь Ирак не так далеко от Казахстана и от России. То есть война может разгореться у нас под боком, но везде тишина — в Москве и Ереване, Санкт-Петербурге и Тбилиси. Неужели нам все равно, будет война или нет?
— Нетрудно догадаться, чего вы ждете от жизни прежде всего…
— Чего жду от жизни? Жду мира, мира и согласия.