В центре внимания — типовые PPA-контракты и запуск платформы «Жасыл», сообщает корреспондент медиапортала Caravan.kz.
Что такое PPA, и как это работает? Это такой долгосрочный договор, в рамках которого государство заманивает иностранного инвестора. Мол, постройте у нас солнечную или ветровую станцию, а мы гарантируем, что выкупим вашу энергию. А скоро появится важное условие — оборудование должно частично производиться в Казахстане. То есть речь идет не только о строительстве, но и о локализации производства: солнечные панели, ветряки и комплектующие нужно делать здесь.
Что обещает платформа «Жасыл»? Это такая площадка, на которой предприниматели и обычные граждане смогут выбрать оборудование, установить малую станцию и продавать излишки энергии местным энергокомпаниям. Всё выглядит так, будто любой желающий может поставить у себя солнечные панели или ветряк и получать доход от продажи энергии. На бумаге это звучит как прорыв. Но как всё будет работать на практике?
После заявлений Нацпалаты у нас возникло множество вопросов, которые мы адресовали председателю ОЮЛ «Казахстанская ассоциация энергоснабжающих организаций» Сергею Агафонову.
Не отпугнем ли инвесторов?
Начнем с локализации производства оборудования. Идея хорошая: меньше зависимости от импорта — больше поддержки наших производителей. Но готовы ли инвесторы к таким условиям? Или они предпочтут более гибкие рынки других стран?
Сергей Агафонов уверен, что локализация — необходимый шаг:
«Зависимость от импортной электроэнергии уже очевидна, и это подтверждается балансом энергосистемы. Если мы не начнём развивать собственное производство оборудования, в том числе для ВИЭ, рискуем оказаться в зависимости от импорта не только энергии, но и технологий. Прогнозы говорят, что к 2035 году ВИЭ займут четверть в энергобалансе, а к 2050 — половину. И это, я уверен, ещё скромные цифры: мы уже сейчас опережаем планы. Например, на 2025 год у нас была цель выйти на 6 %, а уже в этом году мы достигли 7 %. Это показывает, как быстро развиваемся. Здесь важно понимать: зависимость от импортного оборудования ничем не лучше зависимости от чужой энергии. Поэтому локализация — это не просто красивое слово, а важное стратегическое решение», — сказал он.
Проблема в том, что наши производители пока не готовы заменить импортные решения. Лопастей и ветряков своих у нас пока нет, и это — реальность, которую нужно признать. Сергей Агафонов прямо говорит, что создание собственной производственной базы — дело небыстрое. Нельзя за один день построить заводы и наладить выпуск всего необходимого оборудования. Поэтому нужен взвешенный подход: развивать местные мощности и параллельно привлекать зарубежные инвестиции. Все страны, которые хотят развивать своё производство, сталкиваются с такой проблемой. Универсальной формулы нет. Здесь главное – не перегнуть палку.
Платформа «Жасыл»: революция или мыльный пузырь?
Судя по заявлениям Нацпалаты, как только заработает платформа «Жасыл», любой гражданин Казахстана сможет установить у себя «зелёную» электростанцию и продавать излишки энергии. Простая идея, но насколько она реальна?
В 2024 году в Казахстане изменили законодательство, касающееся распределённой генерации. Это значит, что любое физическое или юридическое лицо может установить маломасштабный объект ВИЭ мощностью до 200 кВт. Чтобы представить масштабы: чайник при кипячении потребляет 2 кВт, а 200 кВт — это 100 таких чайников, работающих одновременно.
Местные энергоснабжающие компании будут обязаны выкупать эти излишки по среднеотпускным тарифам. Причём регистрировать ИП или оформлять бизнес не потребуется, что сильно упрощает участие.
«В Европе распределённая генерация уже покрывает до 10 % энергобаланса. Если учесть, что общая мощность энергосистемы Казахстана составляет 20 ГВт, то потенциал таких мелких станций может достичь 2 ГВт — это огромная цифра», — отмечает Агафонов.
По его мнению, распределённая генерация (много мелких электростанций) надёжнее, чем крупные станции. Если на большой станции случится авария, можно внезапно потерять сотни мегаватт мощности, что приведёт к отключениям. В случае с распределённой генерацией такого не произойдёт: если солнце зайдёт или ветер стихнет, снижение мощности произойдёт постепенно и прогнозируемо. Система остаётся стабильной, потому что состоит из множества небольших источников энергии.
Кроме того, распределённая генерация позволяет уменьшить потери энергии, так как потреблённая энергия не проходит длинный путь по сетям, а используется рядом с местом выработки. Чем меньше расстояние, тем меньше потери при передаче.
Но финансовые риски остаются серьёзными. Сергей Агафонов признаёт, что бизнесу и гражданам придется брать кредиты под залог имущества, причём на условиях коммерческих банков с высокими процентами.
Есть предложение от ассоциации: использовать саму электростанцию в качестве залога. Звучит как неплохая идея: станция — это актив, который вырабатывает энергию и приносит доход. Но как на это посмотрят банки? Для финансовых организаций это всё равно риск — вдруг станция не окупится или что-то пойдёт не так? Скорее всего, доступ к таким кредитам останется ограниченным, и далеко не все желающие смогут воспользоваться этим инструментом.
Кстати, об окупаемости. Как отметил Сергей Агафонов, на юге Казахстана солнечные станции окупаются всего за 2,5 года — удивительно короткий срок для энергетического сектора. Но на севере такие сроки вряд ли достижимы. Не окажется ли проект привлекательным только на бумаге? Смогут ли власти и банки создать условия для массового подключения к «зеленой энергетике»? Вопрос остается открытым.
Кто поставит монополистов на место?
Важный и сложный момент — это сопротивление монополистов. Крупные энергетические компании не горят желанием расставаться с рычагами влияния, они могут лоббировать повышение платы за подключение или ограничивать закупочные цены на энергию. Сергей Агафонов подтверждает, что на сегодняшний день нормативная база ещё не до конца сформирована.
Основные положения уже закреплены в законе, а также приняты правила купли-продажи электроэнергии. Но унифицированного договора для подключения пока нет. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда вместо чёткого стандарта используются разные производные формы договоров. При этом выкуп излишков электроэнергии уже начался, но процесс остаётся не до конца урегулированным.
Сергей Агафонов уверен, что решение проблемы не обязательно должно исходить от государства.
«Государство, честно говоря, не всегда хороший провайдер услуг. Здесь нужна независимая платформа или структура, которая будет контролировать исполнение правил и упрощать подключение без лишней бюрократии», — считает он.
По мнению главы ассоциации, решением могут стать борьба с коррупцией и автоматизация процессов.
«Мы уже видели, как такие реформы работают на практике. Лицензирование в сфере электроснабжения раньше было крайне коррумпированным. Но стоило перевести весь процесс в цифровой формат и внедрить дистанционные госуслуги — и проблема исчезла практически мгновенно. Такой же подход нужен и сейчас», — считает он.
Но остаётся открытым вопрос: сможет ли независимая структура заменить государство и контролировать исполнение этих правил? Если нет, реформы могут застрять на полпути.