Жизнь и правда анонсировала жесткач. Детей было трое – старший учился на первом курсе, средняя оканчивала девятый, а младшенькая ходила в детский сад. Экс-муж немедленно после развода уезжал в столицу, оставив Ирине квартиру и потомство. Наступающий 2009-й им предстояло встретить без отца. И дальше жить без него.
Знаю, как это было, во всех подробностях, потому что наши дети дружили. И мужья по выходным пили пиво и обсуждали особенности любимых авто. Казалось, жизнь решена, спланирована, и этому не предвиделось конца. И вот он грянул. В доме витали пыль и бесприютность. Никто не прикидывал новогоднее меню и не вспоминал про елку. Даже малышка.
30-го освобожденный от уз Гименея муж отбыл, а Ирка с детьми осталась. Новый год они встретили у нас. Всем в ожидании безрадостных перемен не пилось, не веселилось и не игралось.
Тост она произнесла один: “Одна я не смогу радоваться этому празднику. И отмечать не буду. Ни за что”. Залпом выпила шампанское, брякнула бокал на стол и ушла спать под наши утешительные “никогда не говори “никогда”, “все еще будет”.
Дальше все, как у всех: с деньгами стало трудно, Ирка катастрофически не успевала справляться с детьми, работой и хозяйством. Приехавшая из соседнего городка мама взяла на себя часть забот и прибавила хлопот другого рода – отношения не очень ладились.
На Иру было жалко смотреть – исчезла ухоженность благополучной женщины. Она больше не ходила в бассейн, в сауну с подругами. Появились вторая работа, морщины и долги. Новый год отмечался исключительно по детскому сценарию: утренники, семейный ужин. После курантов – всем спать.
Так было через год после развода. И через два… И через три… А на четвертый началась другая жизнь. Ирка увлеклась литературой из разряда “Измени себя”. Прошла психотерапевтические тесты и обнаружила, что ее индекс любви к самой себе находится буквально на точке замерзания. Она съездила на какие-то продвинутые курсы в столицу. И разрешила себе мелкие радости.
– Прикинь, – рассказывала она мне в кофейне, увлеченно орудуя ложечкой в тарелочке с десертом. – Я, честно, всю жизнь считала, что нормальная баба любит детей, мужа. Ну кота там. И только потом себя. И результат ты знаешь. И я решила попробовать по-другому. Вот у меня завтра что? Родительское собрание, крайний срок за коммуналку платить и на работе квартальный отчет. А я что? Тут взбитые сливки ем. И мне, прикинь, норм. А раньше б себя уже изъела.
По-прежнему было трудно – старший окончил институт и только осваивался на работе. Средняя училась в колледже и тоже нуждалась в регулярных дотациях. Младшей до самостоятельности было далеко. То есть объективно денег в доме больше не стало, но… как бы это сказать… их емкость заметно повысилась.
Короче говоря, на четвертый год Ирка вновь не приняла мое приглашение прийти в гости. Но причина от прежней отличалась разительно.
– Я еду в Таиланд, – заявила подруга, и в ответ на мои завистливые “да ты что, а как же дети” спокойно добавила:
– Сын будет отмечать в столице у отца, девочки – с бабушкой. А я – к океану.
И она уехала. Вернулась через две недели легкая, веселая, загорелая. Взялась раскидывать долги, подрядилась вести бухгалтерию еще одной небольшой фирме. Жизнь проще не стала. Она просто стала лучше. Ира категорически не экономила больше на женских радостях – маникюр, педикюр. И странным образом ей хватало.
А на следующий Новый год она улетала на Кубу. Уже не одна. Жизнь обретала краски, Ира – шарм.
Разумеется, я в ультимативной форме потребовала представить ее спутника. Любопытство разбирало – кто же оказался под стать моей обновленной самодостаточной подруге. Они зашли к нам в конце декабря, перед самым отлетом на отдых. Ирка с новой стрижкой цвета ириски “Золотой ключик” и он. В столичном прикиде, немолодой, но импозантный. Короче, мечта всякой женщины за сорок.
– Знакомьтесь, – сказала подруга, подталкивая своего спутника ближе к свету в прихожей. И я увидела… заметно похорошевшего Иркиного бывшего.
Когда мужики отхохотались, а мы отохались и все сели за стол, Ирка рассказала мне потихоньку, что в тот самый первый после развода Новый год в отчаянии загадала самое невыполнимое желание: чтобы время повернулось вспять. И оно повернулось. На курсах в столице она встретилась с бывшим мужем. Не случайно – поговорить о детях. И как-то все волшебным образом сложилось, закрутилось и устроилось.
– Давай-ка за то, чтобы нам всегда хватало смелости желать, – шепнула она, пока мужчины говорили о своем. И мы выпили.