Жамиля Баспакова в Темиртау, в городе своего детства, побывала с рабочим визитом. Знаменитая оперная певица была приглашена на праздничный концерт, посвященный юбилею Магнитки, в качестве ведущей исполнительницы.
После долгосрочных гастролей в Астрахани – сутки в купе поезда, многочасовые репетиции во Дворце Культуры и, наконец – блестящее выступление перед важными гостями мероприятия — Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым и генеральным директором АО «АрселорМиттал» Лакшми Митталом.
Несмотря на такой напряженный график работы, Жамиля Баспакова нашла время, чтобы ответить на наши вопросы.
Мы встретились с ней на следующий день после праздничного концерта в маленькой уютной кафешке в центре Темиртау. Жамиля Толегеновна была не одна. Вместе с мамой на интервью пришла дочь Жамили – Амина.
Одетая в джинсы и рубашку, слегка припудренная, широко улыбающаяся – такой предстала предо мною известная в Казахстане и далеко за его пределами, оперная певица Жамиля Баспакова.
Артистка призналась, что именно такой ее узнают в трамвайчиках, на которых Жамиля передвигается по любимому Алматы, видят на улицах.
В жизни Жамиля Баспакова – женщина простая: без сценической надменности и звездных запросов. Примадонна Казахского академического театра оперы и балета имени Абая за кулисами – душа компаний, искательница приключений.
Жамиля Толегеновна любит активный отдых – вылазки в горы с запеканием картошки и приготовлением изумительных шашлыков по особенному рецепту. Артистку часто можно увидеть в аквапарке вместе с дочерью (вода, как говорит певица, ее стихия), в супермаркете, катающую тележку или прогуливающуюся по вечернему городу.
При всей своей величине, Жамиле, выступавшей на главных концертных площадках Европы и Азии наряду со светилами оперного искусства, удается оставаться человечной. Звезда не стесняется своего прошлого: она зажглась в Темиртау — дочь слесаря и машинистки конвейера Карметкомбината уже в шесть лет объявила родителям, что станет певицей.
— В роду у нас все музыкальные. Хорошо поют мама, дядя, а папа в молодости даже хотел поступать в алматинскую консерваторию. Наверное, вокальный талант был передан мне по наследству от родных. Я помню, как в детстве, открыв рот, я смотрела редкие концерты на экране маленького черно-белого телевизора, с замиранием сердца слушала Бибигуль Тулегенову на радио чистоте, «пойманной» отцом после долгих усердий, — вспоминает Жамиля Баспакова.
– Я росла очень активной девочкой – под моим чутким руководством наш двор раз от разу превращался в театральную сцену, мы с подружками участвовали в постановках, пели песни, вооружаясь скакалками-микрофонами, танцевали. Зритель, награждая нас бурными овациями, уходил довольным. Заметив мой артистизм и необычайную жажду пения, родители отдали меня в музыкальную школу по классу фортепиано.
Очень скоро свое главное место в нашем доме заняло пианино «Беларусь» — роскошь по тем временам. Мама и папа делали все, для того, чтобы я овладела игрой в совершенстве.
— Жамиля Толегеновна, расскажите, каким был путь к профессиональной работе в академическом театре имени Абая в Алматы?
— Сразу после окончания средней и параллельно музыкальной школы в 1983 году, я собралась поступать на подкурс в столичную консерваторию имени Курмангазы. Отучившись два года на подкурсе, минуя средне-профессиональное обучение, я могла быть автоматически зачислена на первый курс.
Однако сердобольный папа не отпустил меня, семнадцатилетнюю девушку, одну в большой город. Пришлось подавать документы в темиртауское музыкальное училище, расположенное тогда в здании гостиницы «Миттал». Спустя четыре года, взяв эту вершину с успехом, я решила во что бы то ни стало исполнить свою давнюю мечту. Алматы встретил меня 30 июня 1987 года.
Я влюбилась в этот город раз и навсегда – в тихие зеленые улочки, розарии, в колоссальных размеров сосны и невиданные мною доселе голубые ели.
Парки, скверы, сады, фонтаны – это был оазис соблазнов и бесконечных удовольствий. Но отдыхать не пришлось. Учеба в консерватории требовала от меня полной отдачи, забирала все свободное время.
Мне посчастливилось обучаться у известнейшего педагога, заслуженной артистки Казахстана Сауле Курмангалиевой, дочери народного артиста КазССР Гарифоллы Курмангалиева, в 1964 году окончившей московскую консерваторию у знаменитого профессора Владимировой.
В свою очередь Владимирова, равно как и целая плеяда русских оперных певиц 20 века, таких как А.В. Нежданова и Н.А. Обухова училась вокалу у знатного итальянского профессора московской консерватории Умберто Мазетти.
На одном из правительственных концертов, куда меня в числе немногих других старшекурсников консерватории приглашали выступать с завидной регулярностью, я была замечена первым лицом государства. «Эту девочку нужно обучать в Италии», — риторическая фраза Нурсултана Назарбаева, видимо, была расценена как приказ. Без пяти минут выпускницу, педагог взяла меня за руку и привела в академический театр оперы и балета имени Абая. Слава о столичном театре гремела на всю страну, он был единственным в Казахстане.
От желающих работать здесь не было отбоя, конкурс на место был огромным – только один дипломированный певец из девяноста мог рассчитывать на трудоустройство. К тому же главные роли и министерский оклад начинающим не обещали. Поэтому все происходящее со мной я списывала на везение.
После первой прослушки в театре мне предложили главную роль – сложнейшую партию Виолетты из «Травиаты» Дж. Верди — высший пилотаж в оперном искусстве. Я, конечно, брала роль «штурмом» — изучала все ее тонкости, отрабатывала каждый ее малейший элемент, впевалась, входила в сценический образ. Сегодня я могу спеть ее в любом театре с любым партнером и дирижером.
Я уверена, разумеется, что мою работу в театре в большей степени определили не только вокальные данные, но и внешность — я пришла сюда худенькой высокой девушкой с бараньим весом и осиной талией – рост и вес очень важны для оперных артистов.
— Позже вам приходилось исполнять роли второго или третьего плана?
— Безусловно, нет. Все восемнадцать сезонов я исполняла только ключевые: партия Джиды из оперы «Риголетто», Лючии из оперы «Лючия ди Ламмермур», партия Адины из оперы «Любовный напиток», Марфы из «Царской невесты», роль Шамаханской царицы из «Золотого петушка», Мюзетты и Мими из оперы «Богема», Сусанны из «Свадьбы Фигаро», партия Микаэллы из оперы «Кармен», партия Лейлы из оперы «Искатели жемчуга». В основном это роли, которые называют «потолком» профессионализма оперной певицы.
— Предполагаю, что у вас армия поклонников…
— Серенады под окном не пели, но безумные признания в любви и анонимные звонки пришлось пережить. Цветы после выступлений – дело уже обычное. Хотя одна интересная ситуация мне помнится до сих пор. На банкете после концерта в Павлодаре генерал подарил мне огромнейшую корзину белых роз.
Тогда другой генерал, чтобы переплюнуть соперника, преподнес охапку красных роз, в несколько раз превышающую в размерах букет белых цветов. Поэты и писатели писали экспромты – на салфетках и обрывках конвертов.
— Слава и всенародная любовь не заронили зерна звездности?
— Я всегда говорила, что выхожу на сцену не для того, чтобы показать своего эго, а только лишь для того, чтобы качественно выполнить свою работу. Я спокойно отношусь ко всем «благам», которые предоставляет мне профессия: кортежам лимузинов, которые сопровождают нас в странах пребывания и «люксовым» номерам в гостиницах.
— Жамиля Толегеновна, многие ваши роли предполагают знание иностранных языков. Вам приходилось изучать их специально?
— В музыкальной школе в Темиртау я получила хорошую базу итальянского, поскольку все музыкальные термины произошли от этого языка. Позже, кстати, я подтянула итальянский, обучаясь, как наказал Президент Казахстана, в Италии.
Я помню, это было тяжелое время. В чужой стране я ютилась в съемных квартирах, за аренду которых отдавала половину государственно стипендии – около двухсот долларов, остальная половина уходила на пропитание. Лишая себя радостей жизни, целыми днями я пропадала в академии, впитывая как губка преподаваемый материал, а заодно оттачивая разговорный итальянский.
Всего через три недели учебы я могла свободно изъясняться с педагогами и сокурсниками. Французский язык близок к итальянскому, поэтому его освоение не было длительным. Чтобы понимать о чем придется петь со сцены, я убивала вечера на то, чтобы перевести роли на русский язык.
Во время некоторых постановок артистам предлагается воспользоваться услугами профессиональных переводчиков и филологов, так было во время репетиций оперы «Искатели жемчуга» в Казани – за произношением французской речи русскоязычными певцами следили высококлассные специалисты, окончившие парижский университет Сорбонну.
Помогая дочери в изучении английского по школьной программе, я скоро овладела и этим языком. Однажды знание английского спасло меня от катастрофы. На гастролях в Вашингтоне я чуть было не лишилась голоса из-за сильной простуды.
Я подумала – боже мой, здесь же сумасшедше дорогая медицина, чем же я буду лечиться? Согласно проверенному маминому рецепту, мне были срочно необходимы мед, молоко и масло. Попросить нужные ингредиенты не составило труда: «I need нoney, milk and creamy oil».
С немецкого роли для коллег переводят солисты театра – немцы, владеющие родным языком. Ко всему прочему, в театре работают педагоги иностранных языков.
— Вы сказали, что потеря голоса – это катастрофа. Как вам удается ее избежать, сложно ли поддерживать голос в форме?
— Несложно. Достаточно хорошо выспаться и как можно больше помолчать перед выступлением — чтобы две голосовые мышцы пришли в тонус. Певцам строжайше запрещено употреблять семечки, холодную воду позволительно пить мелкими глотками. Не представляется возможным отпеть партию на голодный или слишком сытый желудок.
— Вы много путешествуете по миру. Расскажите, в каких странах вам приходилось бывать по долгу службы?
— В 1992 году, когда я окончила консерваторию, моя работа, как, впрочем, и всего театра, была ориентирована на Алматы и республику. Когда театр в 1996 году закрылся на ремонт, солисты, объединившись в несколько мобильных групп, пели в конференц-залах, во Дворце Республики, в Доме Ученых – нарабатывая публику, завоевывая авторитет.
Мое самое первое выступление в качестве оперной певицы академического театра оперы и балета имени Абая состоялось в 1994 году в Узбекистане, где, спев «Соловья», я получила звание Народной артистки Узбекистана.
Объездила всю Россию. В Москве выступала на сцене Большого театра, в колонном зале Союза писателей, в зале Чайковского, в 2005 году дала сольный концерт в большом зале московской консерватории. Пела в Мариинском театре, в Юсуповском дворце, Таврическом дворце Санкт-Петербурга.
С театром и с индивидуальными концертными программами побывала в Украине, Кыргызстане, Белоруссии, Литве. Участвовала в знаменитых фестивалях Ф. И. Шаляпина в Казани и Дорминдонта Михайлова Чебоксарах (Чувашия).
С гастролями в составе театра исколесила Бельгию, Австрию, Голландию, Германию, Италию, Турцию, Китай.
Пела на центральных концертных площадках Парижа (зал Плеель), Вашингтона («Кеннеди-центр») и Нью-Йорка («Линкольн-центр»). Пела дуэтом с известными артистами, такими как Мартинуччи и Зураб Соткилава.
— Жамиля Толегеновна, на ваш взгляд, развито ли в Казахстане оперное искусство так, как на Западе?
— К нам в театр приходят иностранцы – наверное, это говорит о высоком уровне работы оперных певцов Казахстана. Мы обмениваемся опытом с коллегами из стран СНГ и европейских стран. Например, несколько спектаклей в нашем театре поставил сам Ю.Н. Григорович, тридцать лет проработавший главным балетмейстером Большого театра в Москве.
Сейчас в театре идет работа над постановкой оперы «Тангейзер», где я пою главную партию Венеры на немецком языке, постановщик и дирижер приглашены из Германии.
— В завершении нашей беседы по традиции хотелось бы узнать о ваших планах на будущее.
— Я думаю, что еще не скоро закончу карьеру оперной певицы, впереди – еще множество гастролей. Придет время – и я займусь педагогической деятельностью. Однако, я не ставлю карьеру превыше всего. Моя работа – всего лишь средство зарабатывания денег.
У меня другие ценности. На данный момент я занимаюсь воспитанием дочери Амины, на летних каникулах мы усиленно готовимся к новому учебному году – при помощи репетиторов штудируем математику, казахский и английский языки.
Большое внимание уделяю ее творческому развитию – Амина записалась в музыкальную школу по классу фортепиано, планирует учиться игре на гитаре, мы вместе занимаемся теннисом и плаваньем. Я не могу позволить себе оставить дочь без материнской поддержки, пустить на самотек ее обучение в гимназии.
Поэтому иногда приходится жертвовать работой — отказываться от многих выгодных предложений, так я отказалась от сотрудничества с Казанским оперным театром, подписавшим договор о долгосрочных гастролях в Голландии.
Чтобы предоставить Амине возможность быть со мной как можно дольше, я отказалась от мировой карьеры, поскольку заслужить европейский авторитет – значит, забыть о семье.
Как видно из истории, великие оперные певицы, как правило, не имели детей, это обстоятельство, безусловно, позволяло им добиться бешеной популярности и заработать состояние. Многие артистки возят своих чад с собой, словно чемоданы.
Я не приверженец такой родительской модели поведения. Уверена, что «гастролирующие» дети лишены радостей жизни.