Какая дорога, такой и аул
Горожане считают: “Людей встречают по одежке”. Достаточно свернуть с пригородной автотрассы и направиться в глубинку, и сразу становится понятно, почему у жителей североказахстанских сел и аулов совершенно другие критерии качества жизни. Здесь говорят: “Какая дорога, такой и аул”. Оценка, поверьте, безошибочная.
Жители Кызыл Жулдыза говорят, что живут в 15 километрах от дороги. Дорога – это автотрасса, а злосчастные 15 километров этим словом действительно назвать нельзя. Денек с легким дождиком, и путь становится непроходимым. Окончательно засев в грязевом месиве на легковушке посреди безлюдной степи, я почувствовала себя самым счастливым человеком на свете, увидев вдалеке единственную человеческую душу – местного пастуха.
Он очень удивился журналистскому визиту в эти края и излил свою боль: “Жизнь в нашем ауле была соседям на зависть. А после развала Союза с хозяином не повезло. Годами работали без зарплаты – за пару мешков зерна в лучшем случае. Исчезла вода. Школу закрыли, медика не стало. Ничего не осталось. Люди бросились уезжать. Теперь говорят, что это я им пример подал, уехал первым. А у меня ребенок родился – не мог же я обречь семью на такое существование! Перебрались в соседнее село. Дом жалко, добротный был. Родина моя малая на глазах умерла…”.
Погасшая звезда
Название аула – Кызыл Жулдыз, большинство из нас с легкостью переведет как “Красная звезда”. Но эту “звезду” впору переименовывать в “погасшую”.
Первое впечатление от аула, где совсем недавно бурлила жизнь, звенел детский смех, – мертвый рай. Аул, расположенный в объятиях красивейших лугов и березовых колков, встречает мертвой тишиной и домами, зияющими пустыми глазницами.
“Вот бывший сельский магазин с заколоченными окнами. Здесь был медпункт. Налево – развалины конторы. Эта груда разбитых кирпичей – все, что осталось от клуба. Это был центр нашего аула”, – с болью в сердце проводит экскурсию по родине нынешний глава местного крестьянского хозяйства Габит Сматаев.
Напротив руин бывшего клуба по пояс в бурьяне виднеется былая достопримечательность аула – памятник советскому солдату. “Раньше к нему не зарастала народная тропа, – говорит Габит Сматаев, – особенно дорог был всем нам этот памятник. В годы войны в один день прямо с сенокоса на фронт ушли почти все мужчины аула – чуть меньше сотни. Вернулись единицы”.
Но больше всего нашему попутчику в родном ауле больно за школу. Она всегда славилась высокопрофессиональными педагогами. Когда пару лет назад Габит решился спасти аул от разрухи и возглавил здесь хозяйство, первым делом взялся за ремонт школы. Отремонтировал, провел электроотопление, обеспечил учеников бесплатными обедами. “Я даже зарплату учителям от хозяйства выплачивал, пока задерживали, чтобы только не бросили работу”.
Воду вернуть не успел. “Водонапорная башня – в считанных километрах от аула. Сколько ни просил власти провести водопровод до аула – колонки бы сам восстановил, но навстречу не пошли”, – говорит он.
Не то что на “скорой” – пешком не пройти
Дорога к аулу так и оставалась полосой непреодолимых препятствий. Не то что “скорой” в дождь и снег не проехать, путнику пешком не пройти. Дожидаться возвращения былой цивилизованной жизни у жителей аула Кызыл Жулдыз не хватило сил. Невзирая на все старания нового главы крестьянского хозяйства, они сделали свой выбор.
Когда-то число дворов здесь достигало сотни, а сегодня осталось только три семьи. Энтузиаста Сматаева поддержали родственники. Теперь они остались в своем родовом гнезде.
Из оставшихся признаков цивилизации – электричество и телефон. Остальное, как на необитаемом острове. Сами себе доктора, воспитатели и учителя.
Вернуть людей в аул – мечта Сматаева: “Если бы не возраст да операции на сердце, я бы показал молодым, как можно жить в таком ауле. Пастбища вокруг какие! А ведь у многих вообще скот пасти негде”.
По словам нашего собеседника, на ауле давно поставили крест, хотя официально он еще не стерт с лица карты области: “Леса вокруг безжалостно выпиливаются на дрова. Школу разобрали якобы на стройматериал для других объектов соцкультбыта”.
Живут же люди…
Дайындык – брат-близнец аула Кызыл Жулдыз в советские времена. Причем он был скорее младшим братом – и меньше, и слабее. Сегодня это аул, ярко выделяющийся из общей массы всех сел Северного Казахстана. На дороге, ведущей в село, – ни ухаба. И еще один критерий оценки аула, по меркам жителей глубинки, – огромное, не поддающееся пересчету стадо скота на крохотный населенный пункт в тридцать семей. Количество животины на подворье – главный показатель благосостояния сельской семьи, об этом каждый знает.
Дайындык встречает гостей картиной, совершенно непривычной глазу, насмотревшемуся на североказахстанские аулы и села. У въезда – доброжелательное приветствие “Добро пожаловать!”, яркими буквами выведенное на стендах. А еще мы были приятно поражены видом нарядно выкрашенных заборов, грейдированными улицами и – что совсем уж нетипично для глубинки – водонапорными колонками на всех улицах через каждые сто метров. Каждая колонка – в новеньком пестром теремке под крышей.
“Вон какую мечеть у нас отстроили! Воду хоть в дом проводи, ставь водонагреватель – и частный дом превратится в благоустроенную квартиру, – спешат поделиться старожилы аула – чета Шаймерденовых. – Молодежь детей рожает. Четверо в семье – уже не редкость. Нам, старикам, – уважение, почет. Живем и радуемся”.
Одно пожелание – ребятишек бы больше!
На здании школы аула ни одной трещинки. Вокруг – сад со спортивной площадкой, у входа – ухоженный памятник ветеранам Великой Отечественной. Внутри – тепло и уют. Здесь работают педагоги только с высшим образованием. Одно пожелание у педколлектива – ребятишек бы побольше. “Сейчас учеников – 34, но вот-вот должна приехать семья оралманов с детьми”, – говорят с уверенностью учителя, и их школе закрытие по причине малокомплектности точно не грозит.
Восстановление водопровода – первое, с чего начали возрождение аула его жители под руководством своего земляка Биржана Шаймерденова. Десять лет назад он вернулся в родной аул. И не побоялся рискнуть собственными средствами, погасив все долги прежнего местного убыточного хозяйства.
Как в любой благополучной семье, в Дайындыке принято вместе делить горести и радости, сообща создавать благосостояние. За годы “семейной” жизни с нуля построен фельдшерско-акушерский пункт. По последнему слову евродизайна отремонтированы клуб, мастерские для рабочих. Достраивается общественная баня.
“А когда заботой охватили молодежь и среднее поколение, пришло время стариков, – говорит Биржан Шаймерденов, – построили мечеть. Кроме того, не дожидаясь помощи со стороны, хозяйство капитально отремонтировало сельскую школу, аул полностью телефонизировали”.
Здесь верят в свои силы!
Были здесь даже такие времена, когда работникам приобретали автомашины с 50-процентной скидкой. А сегодня появилась возможность покупать современную сельхозтехнику. За рулем посевного комплекса “Флексикойл” или комбайна “Кейс” водитель чувствует себя, как в кабине комфортабельной иномарки.
Особая гордость Дайындыка – многочисленный табун чистокровных английских скакунов. Удовольствие это не из дешевых, но крепкое хозяйство способно нести и такие затраты. Лошадей в селе любят все, от мала до велика. А когда любимцы возвращаются победителями со скачек – то в селе семейный праздник.
Есть еще одна редкая особенность в этом ауле. Люди здесь не ругают власти, причем любые. Здесь принято верить в себя и собственные силы.
Инна ЛОПАТКО, фото автора, Северо-Казахстанская область