Часть первая
Сфера услуг южной столицы давно стала притчей во языцех.
Коренные алматинцы, как люди более опытные и менее наивные, давно поняли две прописные истины.
Первая — если заболел, надо обращаться к тем эскулапам, которых рекомендуют родственники и друзья. Вторая — надеяться, что даже получившие самые положительные рекомендации врачи окажутся компетентными, не стоит.
Как замечают люди со стороны, уровень пессимизма жителей Алматы прямо пропорционален уровню сервиса, в качестве которого приходится постоянно сомневаться.
Это сомнение как раз и отличает коренных алматинцев от приезжих.
В свою очередь, приезжие из регионов Казахстана и других стран СНГ не обладают столь широкими познаниями о непредвзятом алматинском сервисе, поэтому набивают на себе родимом столько шишек, сколько получится, ведь мудрость и опыт приходят постепенно, не являясь свойствами человеческой натуры, приобретаемыми на генном уровне…
И простите мне мою пафосность и витиеватость, ибо низкий уровень сервиса порождает философов, а высокий — наставников. Поясню эту мысль. Можно смело прогнозировать, что в Алматы концентрация философов на квадратный километр одна из самых высоких в СНГ. А так как философы долго думают, прежде чем принять окончательное решение, то и обращаются к врачам как можно реже. Логика проста: меньше обращаешься, значит экономишь. Теперь о наставниках. Высокий уровень сервиса способствует тому, что люди стараются еще более улучшить качество сервиса. Отсюда нравоучительный тон людей, полагающих, что знают о сервисе достаточно много, чтобы учить остальных.
Непритязательная медицина
Уровень услуг (особенно бесплатных) здесь настолько непритязателен, что впору всерьез подумать о вечности. Причем, не в плане теоретическом, а в самом, что ни на есть прикладном, из-за явления именуемого «угрозой для жизни».
Подумайте сами. Одна моя знакомая пожаловалась врачам на боли в желудке. Ее долго обследовали, заставили сдать соответствующие анализы, а, в конечном счете, посоветовали принимать «Смекту».
Другой мой знакомый тоже доверился специалистам. Дочь жаловалась на спорадические боли в желудке, плохо ела и температурила. После всех процедур врачи выявили аппендицит, который необходимо срочно прооперировать. Знакомый забрал свою дочь из больницы за несколько часов до операции. Лишь потом выяснилось, что дочь отравилась, и удалять аппендицит не было никакой необходимости. И подобных примеров профессиональной некомпетентности можно привести множество.
Сами врачи часто ссылаются на низкую зарплату, где-то на уровне 25-26 тысяч тенге в месяц, и полное отсутствие материальной и моральной мотивировки для своего нелегкого труда.
Недавно еще один мой знакомый посетил инфекциониста. Так получилось, что его сын заболел гепатитом. Врачи посоветовали прийти на обследование в поликлинику всем членам семьи как людям, непосредственно контактирующие с больным. Знакомый, разумеется, посчитал требование врачей справедливым, и привез с собой всю семью. Насколько велико было его удивление, когда прием каждого члена его семьи длился …от 30 секунд до 1 минуты!
Когда же он сам зашел в кабинет, то понял, почему так происходит. Врач-инфекционист задал лишь один вопрос:
— Есть какие-либо жалобы?
Ни внешнего, ни тем более скрупулезного глубокого анализа проведено не было. Обычно, в таких случаях врач обязательно осматривает глазное яблоко, цвет языка и пытается наощупь определить размеры печени пациента. Ничего из вышесказанного сделано не было.
Полиция нас стережет
Совсем скоро в Алматы появится инициативная группа населения, которая порекомендует местным властям воздвигнуть памятник в честь работников миграционной полиции. Там сидят люди, которые днем и ночью пекутся о благе казахстанцев, а так как всуе это не всегда выразишь, они «заботятся» путем примерной организации своей работы.
Например, расчетные кассы в районных подразделениях миграционной полиции оказываются почти всегда на приличном расстоянии от самой полиции. Люди, простояв длинную очередь к заветному окошку, получают дежурную рекомендацию от работника миграционной полиции. Она выглядит примерно так:
— Быстро заплатите за регистрацию и принесите мне квитанцию, если успеете, то сегодня документы приму, а после обеда завтрашнего дня ваш вопрос будет решен.
Правда, подобную рекомендацию человек слышит где-то в половине пятого вечера, тогда как к 18.00 миграционная полиция прекращает свою работу. Высунув язык, и забросив его на левое плечо (правое плечо, как правило, занято ремнем от сумки с килограммами бумажек), человек несется в ближайшую кассу, которая, вот незадача, оказывает в 5-6 остановках от здания миграционной полиции.
И только, подъехав туда по незабвенным алматинским автомобильным пробкам, вдруг обнаруживает, что к назначенному сроку обратно — он никак не успеет. Обычно, и к этому заветному окошку выстраивается очередь не меньшая, чем к окошку работника миграционной службы. Кстати, в этой связи можно признать справедливость всем известного закона физики: если где-то что-то убудет, то где-то что-то обязательно прибудет.
Вообще, верить тому, что в госорганизациях называется «графиком работы», могут, как выразился киногерой великого Анатолия Папанова, только аристократы и дегенераты.
Если написано, что окошко №2 «начинается» в 10.00 утра, это совсем не факт. Факт — это тогда, когда в окошке №2 появляется сотрудник миграционной полиции. Что может произойти в любое время после 10.00 утра. По большому счету, как гадание на ромашке — «придет — не придет».
За наши денежки — кислый вид и «толстый» счет
Официанты кафе и ресторанов Алматы в порыве любви к своим клиентам отнюдь не норовят броситься им на шею. А в целом любовь к ближнему у них выражается довольно специфичным образом. Подходя к вашему столику, они непременно делают кислую физиономию. Иногда завсегдатаев кафе и ресторанов могут посетить крамольные мысли, типа, быть может, официанты уже давно выполняют роль кредитных учреждений и дают налево-направо кредиты? Поэтому у них, как правило, тоскливые и сморщенные физиономии, свидетельствующие о том, что клиент должен кафе уже по факту посещения заведения. Удивительно, но факт.
Редко кто из официантов может позволить себе поздороваться с клиентом. Тут в голову только одно объяснение приходит: официант уже видел где-то всех своих клиентов утром, тогда и обменялись приветствиями. Вечером, в кафе, это делать ни к чему.
Но наповал сражает следующий их словесный кунштюк:
— Что хотите?
Если отбросить в сторону так и не случившиеся предварительное «здрасьте» и дежурные любезности, то диалог получается очень даже занимательный.
Коренные жители Алматы, закаленные в боях с такого рода беспардонностью, принимают подобные взаимоотношения как нечто естественное, отсель и не безобразное. Приезжие, разумеется, некоторое время возмущаются, пытаются найти улыбку на лице официантов, даже с помощью энного количества купюр стремятся купить хорошее к себе отношение. Правда, из разряда неисправимых романтиков они довольно быстро переходят в категорию философов. Успокаиваются, и стараются их не замечать. Страшное дело, когда к счету за обед или ужин тебе присовокупляют и услуги музыкантов. В небольших кафе музыка обычно выглядит довольно серо и убого. Видавший виды синтезатор выдавливает из себя звуки, которые ни слуху, ни душе ровным счетом ничего не дают. Принято за подобную «музыку» платить 900-1000 тенге вне зависимости от того, сторонником какого направления в музыке вы являетесь. Кроме того, на просьбу не музицировать, официанты реагируют так, словно на импровизированной мини-сцене стоит сам Луи Армстронг, а мы, неучи, так и не смогли оценить виртуозное мастерство маэстро…
Невольные ассоциации
Конечно, можно догадаться, почему врачи, работники миграционной службы и официанты преисполнены такой «нежной любви» к нам, убогим, вечно клянчущим и требующим чужой заботы смертным. Рыночная экономика раскрывает не только новые возможности для человека, но, убрав моральную мотивировку, заостряет вопрос материальной выгоды.
И все остальное человечество отдельно взятый индивидуум начинает воспринимать, прежде всего, как купюру энного номинала. Или как носителей кошельков и портмоне, которые необходимо в максимальной степени облегчить.
Врачи, забыв о клятве Гиппократа и других устаревших моральных обязательствах, думают о деньгах, успехе и материальном достатке. Все эти три элемента в шкале «духовных» ценностей имеют определенный вес в национальной казахстанской валюте, а еще лучше — в зеленых бумажках или разноцветных евро.
Когда работников миграционных служб время от времени лишают возможности переводить свои служебные возможности в хрустящие купюры, они становятся вредными и злыми. Если они думают, что со стороны их злость и раздражение нельзя заметить, то глубоко заблуждаются. Потому что негативные мироощущения, которые необходимо выводить из организма, они выплескивают на тех, кто от их воли и лояльности зависим.
Официанты и другие работники точек общественного питания живут на наши с вами деньги, и любые приобретаемые ими материальные блага есть не что иное, как наше с вами желание поесть вне собственной квартиры или дома. Обычно в таких случаях курицу, несущую золотые яйца, прячут от соседей и выделяют самую теплую комнату в своем жилище.
У нас все происходит в точностью до наоборот: они вымещают на нас свои отрицательные эмоции, берут наши деньги, взамен одаривая лишь скупой усталой гримасой (а на самом-то деле — это УЛЫБКА!), которую мы, по недомыслию, ассоциируем с кислой рожей…
Продолжение следует
Рисунок с сайта http://www.restoran.ua