Макпал, Алтынкуль, Балтабай, Нурлан и Марал Калекеевы родились с умственной недостаточностью. Все они сейчас взрослые люди, которые просто не в состоянии покинуть родной дом. То, что медики допустили рождение пятерых малышей у родителей из группы риска, объяснимо: в аулах роженицы частенько идут на прием к гинекологу, когда уже рожать пора. Да и хозяин, Рыспай, был нрава буйного, никто не мог ему перечить, а Фатима в развитии сама недалеко от детей ушла. Но женщина она добрая и чад своих любит.
У всех пятерых сморщенные лица, как у юных старичков, ясные улыбки, наивность в глазах просто младенческая. Старшей Алтынкуль уже тридцать лет, Балтабай на три года моложе, еще на пару лет моложе его Нурлан. А “малыши” Марал и Макпал отметили восемнадцатилетие. Мы побывали в гостях у этой семьи почти год назад и теперь хотели узнать, что же изменилось за прошедшее время.
Тогда в доме не было мебели, кроме старого шкафа и низенького столика. Семья получала 27 тысяч тенге. Спрашивали Фатиму: это специальное пособие или другого рода помощь от государства? Та только пожимала плечами. Сдала, мол, документы, какие просили, сколько начислили – столько и получаем. Алтынкуль поясняла:
– Не спрашивайте, мы же ничего не понимаем в этом. Бог с ней, с пенсией! Что с домом делать, не знаем. Щели в полу, печи нет, стены обваливаются. Пошли с мамой к акиму, долго сидели, ожидая приема. Так и не дождались. Вышел какой-то мужчина, сказал: напишите заявление о том, чего просите, и оставьте в приемной. А мама не умеет писать, и я не умею. Так и ушли ни с чем. А нам надо питаться вшестером каждый день. И помидоры не выросли в этом году. И работу никто мне не дает. Наверное, нам всем должны давать какие-то деньги, правда? И мы ходим то в акимат, то в собес, спрашиваем, так ли это, но везде от нас отмахиваются.
– Меня позвали работать в налоговый комитет, – рассказывал Балтабай. – Я дворником служу. Подметаю территорию, посадил цветы, поливаю. Там хорошо стало, я люблю работать. Пять месяцев делал красоту, а мне дали всего пять тысяч тенге.
– Я бастык, – невнятно бормочет Марал.
Понимаю его с трудом, но он приносит папку, которую подарили ему ребята из налоговой инспекции. Он обрадовался и теперь целыми днями играет в бастыка. Степенно фланирует по тротуару с бумагами под мышкой, когда устает, идет посидеть на ступеньках. Кто-то догадался сделать ему еще и бейджик. И имя Марала теперь знает каждый в округе.
Еще Марал возил на тележке продукты из ближайших магазинов тому, кто покупал их мешками, – сахар, муку, макароны. Потом тележку забрал Нурлан, он подрядился помогать торговкам на местном рынке.
Тогда мы обратились в местный собес и другие инстанции. Чиновники сначала не могли понять, чего от них хотят. Пришлось объяснять, что целая семья находится на грани вымирания, а обратиться сами за помощью не могут по причине неграмотности.
И вот мы снова у Калекеевых. Мальчишки хвастаются, как вырос за это время их ослик по кличке Есек, молчаливая Макпал показывает новую газовую плиту и машет в сторону уличной печки: мол, не надо больше на ней готовить. Алтынкуль водит меня по комнатам и показывает, какой они сделали ремонт: подбитые потолки, свежевыкрашенные стены изнутри и снаружи дома. В углу одной из комнат в мешочках припасы: макароны, сахар, мука.
Нас усаживают на диван, который тоже появился совсем недавно, и приносят показать шесть… пенсионных книжек. Объясняют, что после нашего визита маму заставили принести все документы, какие есть в доме. А затем дали книжку на каждого. Появилась возможность на базаре каждый день покупать овощи и фрукты и даже конфеты.
Казалось бы, счастливая развязка. Но мучает один вопрос: если бы год назад мы совершенно случайно не увидели трех парней на одно, очень выразительное лицо, что было бы с ними теперь? Неужели местные чиновники не знали о существовании этой семьи?
Елибай ДЖИКИБАЕВ, фото автора, Кызылорда