Это даже жизнью назвать нельзя, это выживание
На редакционном джипе мы преодолеваем расстояние от Алматы до станции Шамалган достаточно быстро. Машина прыгает по ухабам и ямам, наш водитель ругается: “Богом забытый край…”. Я возражаю: “Это же не край света, всего несколько десятков километров от мегаполиса!”.
Но оказалось, что край света может быть и совсем рядом с южной столицей.
В тесноте – но в теплоте
Станция Шамалган – это для нас, горожан, картинка совсем из другой жизни.
Единственное работающее предприятие здесь – спиртзавод, но, по словам его работников, заработную плату не платят уже пять месяцев. Так или иначе к спиртзаводу имеет отношение каждая семья в поселке. Местные жители говорят, что руководство предлагало выдавать зарплату спиртом, но не все охотно берут. “Что же это, у себя на дому открывать лавочку, чтобы все окрестные пьяницы день и ночь торчали?!”.
Сергей Харцкевич – местная знаменитость. Его семья из шести человек проживает в… вагончике. Несколько лет назад он, работая в воинской части, помогал православной церкви, вот ему в благодарность и подарили крышу над головой. А до этого, говорит Сергей, приходилось мыкаться по квартирам.
– Сейчас я оформил на себя участок, в вагончике тепло. Жить можно. Будет работа, можно будет начать и дом возводить, – мечтает Сергей.
А пока он нанимается работать к соседям: кому сарай от навоза почистить, кому дров нарубить…
Две его старшие дочери, окончившие школу, не могут даже в колледж поступить: во-первых, нет удостоверений личности (прописку на вагончик никто не оформляет), во-вторых, за учебу нужно платить, а денег у семьи катастрофически не хватает.
– Жена Светлана работает на спиртзаводе, получает 40 тысяч в месяц, но семья денег не видела уже пять месяцев. “Калымим” у соседей. Одна из дочек за птицами соседскими присматривает. Люди хорошие – не обижают. Иногда 700 тенге дают, иногда – больше.
В доме еще двое – 14-летний Коля и 12-летняя Таня. Оба помогают по хозяйству: когда мы приехали к ним, валил крупный снег, а Коля в одних сланцах катил перед собой флягу с водой.
В школу паренек не ходит. Говорит, что мама не пускает.
– Почему?
– Говорит, опять с кем-нибудь подерешься.
– А учиться-то хочется?
– Да, мне нравится учиться. У меня по казахскому – пять, а по математике – тройки. Но иногда не хватает денег на тетради…
Конец географии
На выезде из поселка расположились многочисленные дачи, относящиеся по какой-то нелепой логике к… Илийскому району, райцентр которого расположен за тридевять земель отсюда – в поселке Отеген батыра (бывший ГРЭС). Сей казус сильно осложняет жизнь: чтобы оформить документы на детей, на себя да мало ли еще для чего – нужно ехать в поселок ГРЭС. Да и прописанные на дачах ребятишки, получается, должны ходить в школу тоже в ГРЭСе. Хорошо, администрация местной школы идет навстречу ребятишкам с дач, принимает их на обучение. Правда, редко кто из них учится.
По дачному массиву “Мерей” нас водит Лиза – местный, можно сказать, волонтер. Она, услышав где-то о сайте “Центр тяжести” и о том, что там можно отыскать тех, кто по мере сил помогает другим, подключилась к Интернету, разыскала добрых людей и теперь служит проводником к тем бедным и обездоленным людям, которым всегда требуется помощь – продуктами, вещами, лекарствами, порой деньгами…
– Меня иногда спрашивают, ты-то что с этого имеешь? А мне ничего не надо, просто жалко людей. Некоторые женщины с детьми перебиваются из последних сил. А чем им помочь – не знаешь, – сокрушается она.
Лиза провожает нас к домику Светланы, у которой в 25 лет уже трое детей от разных мужчин. На пороге дачи встречаемся с ее мамой – Раисой. Рядом – трое ребятишек. Старшая дочка Раисы Эрика, инвалид с детства, ей недавно исполнилось 27 лет.
– Не могу на нее оформить инвалидность, у нее позвоночник искривленный, да и нервная она, иногда начинает бросать посуду, материться…– рассказывает Раиса. – А это внуки: Эдику – восемь, Эльвире – четыре. Самого младшего – Димку – забрал к себе мой старший сын.
Входим в подобие жилища: в небольшой прихожей – печь, топящаяся по-черному, на грязном полу – большие баки с замоченным серым бельем. Эрика суетится – то принимается мести полы, то стирать белье. Смотреть на эти метания маленького больного человека тяжело, сердце сжимается.
Спрашиваю у Раисы:
– Что же вы не лечите свою дочь?
– Дети сказали: пока ходит – не надо лечить.
– На что живете?
– Сыновья помогают…
– А чем они зарабатывают на жизнь?
– Пасут баранов.
– Не холодно вам жить на даче?
– Нет, и дети уже привыкли. Тьфу-тьфу – не болеют.
– А угореть не боитесь?
– Нет, мы же дверь открываем.
– И зимой?
– Ну да.
– А на ужин у вас сегодня что?
Раиса кивает на мешок с вермишелью. Больше в дачном домике продуктов не наблюдается. 8-летний Эдик ставит на печку ведро со снегом. Через час это будет питьевая вода. На ней семья готовит чай и еду. Ходить за водой в поселок далековато. Уголь семье привозили ребята с того же сайта “Центр тяжести”. Но, как говорит Лиза, уже на другой день его и след простыл – продали или пропили. Света в доме тоже нет – отрезали за неуплату. Странно во всем интерьере дома выглядит… телевизор.
С самой Светланой нам так и не удалось увидеться – она, как и многие “дачники” в округе, в это время работала где-то у соседей. Мы хотели только спросить у нее: почему же она не отправляет ребенка в школу, почему у детей нет свидетельств о рождении? Но даже нам самим после увиденного эти вопросы показались неуместными.
Мы уходим из дачного домика со смешанными чувствами. С одной стороны, ужасно жаль этих людей. А с другой – для них – это норма жизни, они привыкли так жить, и иного не ждут.
На холодном ветру
Лиза ведет нас к еще одной семье: Елена Кудайбергенова живет в дачной комнатушке четыре на три метра с парализованной матерью, беременной дочерью, ее мужем и маленьким 10-месячным внуком Ратмиром. Пускать нас к себе она категорически отказывается:
– Мама больна, сердится, когда кто-то приходит. Да и запах сильный…
Елена тоже подрабатывает: кому покрасит, кому побелит, кому огород прополет.
– Бывает, “кидают” – договариваешься об одной оплате, а дают мало. Но я не жалуюсь. Люди помогают: малыш родился, так мы ему почти ничего не покупали, все люди дали. Раз в три месяца езжу в Сарыозек – за пенсией по инвалидности, – рассказывая это, она держит на холодном ветру маленького Ратмира. Мы не спрашиваем: не замерзнет ли малыш? Уже знаем: дети здесь закаленные.
Когда материал готовился к печати, стало известно, что добровольцы с сайта “Центр тяжести” отвезли продукты и вещи семьям на станцию Шамалган. Коле, сыну Сергея Харцкевича, даже школьные принадлежности отправили. Лиза просила передать через газету большое спасибо этим людям, которые находят в своем сердце место и для других людей.
Жанар КАНАФИНА, Тахир САСЫКОВ (фото)