Подключить все колонии страны к центральному видеомонитору в Астане и снести стену между правозащитниками и пенитенциарной системой. Региональный директор представительства Международной тюремной реформы (PRI) в Центральной Азии Азамат ШАМБИЛОВ впервые рассказал о том, что остается за рамками официальных совещаний и журналистских материалов.
О доверии
– Правозащитная деятельность напрямую связана с доверием людей, и это главная причина, по которой я до сих пор занимаюсь этим. Я отучился в Лондоне и должен был стать коммерческим юристом, мог работать в больших корпорациях или – на худой конец – в нацкомпании. Но судьба сложилась так, что я стал правозащитником.
В 1997 году руководители тюремной системы в Казахстане обратились с письмом к нашей организации о срочной помощи с лесоматериалом, так как им не хватало древесины для изготовления гробов для умерших от туберкулеза осужденных.
Международная тюремная реформа вскоре убедилась, что регион требует гораздо большего внимания, и открыла представительство в Казахстане, которое ведет работу по Центральной Азии на протяжении 20 лет.
Тяжело узнавать истории о том, как здоровые люди в тюрьмах становятся инвалидами или умирают, о судьбе молодого парня, который сначала попал в спецшколу, потом – в детскую колонию и затем – в тюрьму, а по выходе из мест лишения свободы не может найти ни работу, ни жилье и просит о помощи. Или женщина, мать пятерых детей, почему-то пишет мне, а не местному акимату или социальным службам.
Кстати, про службы. Анализ вещей, связанных с правозащитной деятельностью, показывает слабую работу социальных служб, а ведь это самое первое звено, где можно и нужно решать проблемы. В некотором смысле правозащитники стали социальными работниками.
Примерно пять лет назад Дарига НАЗАРБАЕВА активно поднимала вопрос принятия закона о соцработниках. Это критически важная служба, которая в том числе должна помогать экс-осужденным.
О судьях
В кризисе тюремной системы есть вклад и судебной системы, обвинительной по сути своей.
Ко мне в Атырау подходила женщина, сына которой посадили на 16 лет за 0,97 грамма анаши! Мать плакала, просила помочь…
Но наша организация не занимается индивидуальными делами – мы нацелены на системные изменения в тюремной системе Казахстана и региона. При этом мы не оставляем без внимания подобные кейсы и поднимаем вопросы перед парламентом и госорганами.
Девяносто процентов судей не знают, где находятся колонии, куда они по приговору отправляют людей, в каких условиях те отбывают наказание. И ни один представитель Фемиды не отслеживает судьбу преступника.
Между тем в западном мире судьи являются частью кластера, в котором представлены правоохранительные органы, прокуроры, тюремная служба. Итогом становятся изменения в законодательстве и специальные госпрограммы. О чем молчит “Черный беркут” или где отбывает свой срок Владислав Челах
Нам также следовало бы создать отдельный центр исследований, который бы занимался вопросами криминологии: почему совершается то или иное преступление, почему больше рецидива среди мужчин, женская преступность, дети в конфликте с законом.
Никто не разбирал резонансные кейсы – дела Натальи СЛЕКИШИНОЙ, Руслана КУЛЕКБАЕВА, а ведь они могут повториться…
Да, Казахстан сделал большой прогресс, снизив число тюремного населения со 100 тысяч человек в 90-х до 35 тысяч в настоящее время. Но мы не можем жить достижениями вчерашнего дня.
Сейчас Казахстан занимает 78-е место по тюремному индексу с показателем 194 осужденных на 100 тысяч населения. В развитых странах этот показатель равен 50–70 осужденным на 100 тысяч населения.
Нужно усиливать работу службы пробации, больше применять в качестве альтернативной меры наказания для мелких и ненасильственных преступлений общественные работы. Это сэкономит бюджет и принесет пользу обществу: осужденные к общественным работам могут чистить улицы, красить стены, помогать престарелым, работать санитарами, то есть их труд можно применять в тех сферах, где не хватает людей, волонтеров. Это лучше и эффективнее, чем отправлять бухгалтера или педагога за решетку и тратить на его содержание миллионы тенге.
О звонках из другой жизни
Осужденные в Казахстане могут раз в неделю звонить близким.
И они выбирают эти 15 минут своей жизни, чтобы позвонить… нет, не матерям и женам, а мне – и донести проблемы тюрем. И рассказывают о пытках, унижениях, проблемах, рискуя здоровьем и жизнью.
Эти звонки из другой жизни – жизни за колючей проволокой – раздаются на фоне участившихся в последнее время скандалов в пенитенциарной системе (массовое смертельное отравление заключенных в колонии Кушмуруна, побег осужденного из столичного СИЗО и другие факты) и усилившейся в последнее время конфронтации между правозащитниками и комитетом уголовно-исполнительной системы МВД. Со мной в камере сидели законченные наркоманы — Кулекеев рассказал, как отбывал тюремный срок
Я предложил руководству КУИС собрать правозащитников за одним столом и поднять все назревшие проблемы и пути их решения, но получил отказ. Мы стучимся в закрытые ворота дома, где происходят пытки и убийства, а хозяин дома нам не открывает.
Председатель КУИС принял критику системы, которую мы озвучивали на форумах, через СМИ и в социальных сетях, на личный счет.
Но мы не только обнажаем болевые точки – мы предлагаем пути выхода из кризиса на экспертном и методологическом уровне.
О конфликте интересов
По итогам недавней коллегии в Генеральной прокуратуре и правительственного собрания по вопросам КУИС принято решение о разработке “дорожной карты” по реформированию уголовно-исполнительной системы в Казахстане.
Мы предлагаем провести демилитаризацию тюремной системы и передать службу в самостоятельное ведомство в прямом подчинении правительства.
К слову, страны ОЭСР, куда стремится Казахстан, это уже сделали. А пока мы имеем дело с конфликтом интересов: полицейская служба МВД проводит задержание граждан, содержание под стражей, следственные мероприятия и исполнение наказания. При таком формате работы невозможно обеспечить транспарентность системы.
О кадрах
Должны поменяться критерии отбора в тюремную службу, также нужно провести аттестацию действующих сотрудников. Академию МВД в Костанае, которая готовит кадры для пенитенциарной системы, на мой взгляд, нужно реорганизовать. Здесь обучаются молодые люди, имеющие амбиции надеть погоны, но не прошедшие отбор в другие заведения. Единицы сотрудников колоний, которых я спрашивал, окончили упомянутую академию. Так зачем тратить бюджетные средства, 4 года обучать людей, которые потом год работают в колониях и уходят в правоохранительные структуры? Достаточно тренингового центра: 8 месяцев обучения и 4 – стажировки в самих колониях. Почему тюрьмами должны управлять женщины или о чем мечтает казахстанский правозащитник
Реформы в пенитенциарной системе нужно проводить не только сверху, но и на низовом уровне. А у нас ни качественному составу, ни соцобеспечению работников колоний должного внимания не уделяется.
Иной раз сотрудников тюрем не отличить от самих осужденных: черные уставшие лица людей, практически живущих за колючей проволокой – ни санаториев, ни отпусков, ни полноценного общения с семьями.
Мы требуем изменений от людей, но не создаем для них условия.
О пытках и избавлении от них
Тема пыток в закрытых учреждениях поднимается постоянно. Почему бы не решить этот вопрос установкой камер во всех колониях страны с подключением к центральному аппарату КУИС, где специальные сотрудники будут мониторить ситуацию в режиме онлайн 24/7?
Одним кликом в Астане смогут наблюдать за происходящим во всех исправительных учреждениях страны. Когда появится наблюдение из Астаны, поменяется поведение сотрудников на местах.
В продолжение темы пыток отмечу: ООН утвердила новые стандарты проведения следственных мероприятий – это новые подходы в проведении следственных допросов в формате следственного интервью.
Во время следственного интервью в кабинете с подозреваемым / потерпевшим должны находиться два следователя, адвокат и два секретаря, фиксирующих разговор. Плюс интервью записывается, один экземпляр записи выдается адвокату, один остается у следователя. Без участия адвокатов допрашивать граждан запрещено.
Все следственные мероприятия, включая допрос, должны быть проведены до 8 часов вечера – после этого времени наступает усталость, и под психологическим давлением человек может дать любые показания.
Кроме того, во время следственных мероприятий за происходящим по видеокамере наблюдает старший следователь, и в случае неудовлетворительной работы коллег он может сделать перерыв и заменить их. Подобную практику мы сейчас внедряем в Кыргызстане и хотели бы распространить этот опыт и на Казахстан.
Об успешном опыте других
Недавно я побывал в шведской тюрьме для мужчин. Коллеги рассказали: если заключенный совершает побег, сотрудники обязаны найти и вернуть беглеца в периметре от колонии до 10 километров. Упустили – делом занимаются полицейская служба, внутренние войска. Каждый кейс по побегу детально изучается для предотвращения в будущем, проходит разбор полетов: почему это произошло.
Благодаря специальным сенсорным датчикам, расположенным под землей и передающим лазерный сигнал на охранный пульт, работники колоний отслеживают все передвижения по территории, будь то заключенный или сторожевые псы.
Также коллеги повели меня в тоннель тюрьмы, где я почувствовал себя героем фильма. Передвижение тюремных сотрудников осуществляется только через тоннель – для их безопасности, а также для предотвращения побегов осужденных.
Все следственные мероприятия, вывод в суд, выход на свидания также ведутся через подземный коридор. Такая инфраструктура была создана в Швеции после массовых побегов, отравлений, суицидов и фактов членовредительства в тюрьмах.
Во время экскурсии я услышал звук тревожной сирены. На пейджерах сопровождавших меня сотрудников загорелся красный сигнал – в тюрьме произошел конфликт между работником и осужденным. Тут же в тоннеле появились 5–7 человек, которые бежали к камере, где это случилось.
А мои сопровождающие как ни в чем не бывало продолжили путь со мной. Вот насколько выстроен тюремный менеджмент, когда каждый несет ответственность за определенную зону работы и знает, как реагировать на подобные ЧП! 106 дней одиночества. Известный казахский политик рассказал об ужасах кыргызской тюрьмы
О планах
На днях мы представим методы проведения независимого расследования смертности в тюрьмах – пошаговую инструкцию для правозащитников. Сам я начал писать книгу о 10 искалеченных тюремной системой судьбах. Это будут истории людей разных профессий, социальных статусов, среди них будут известные личности…
Вместо заключения
Нельзя решать старые проблемы по накатанной, мир меняется, и меняются подходы. Именно это я пытаюсь донести до коллег и госорганов. Некоторые проблемы, которые сейчас существуют в тюрьмах, не были актуальны или вообще не существовали 5–10 лет назад. Задумывался ли мир, например, о радикализации осужденных?..
Некоторые люди предпочли бы мое молчание, но я не буду молчать, как не будут молчать и сотни представителей гражданского общества, и сотни тысяч граждан, разделяющих мою позицию.
Мы хотим и делаем всё для реального изменения тюремной системы, которая должна функционировать без сбоев и возвращать в общество вчерашних заключенных. Только при таких условиях гарантированы общественная безопасность и неповторение преступлений теми людьми, права которых мы защищаем сегодня.
Астана