По данным независимой казахстанской организации, подсчитавшей недавно количество нелегких профессий в нашей стране, это далеко неполный список самых тяжелых специальностей.
С развитием в республике гендерной политики, уравнявшей в правах мужчин и женщин, даже труд перестал делиться по половому признаку.
Может, оно и к лучшему? Ведь давно подмечено – даже самую сложную работу женщина делает аккуратнее и качественнее.
История №1
Александра Александрова, женщина с редким именем и редкой фамилией – повар-кондитер. По образованию. После окончания профтехлицея, девушка выскочила замуж. Декретный отпуск, просто отпуск (банальное нежелание работать)… — годы летели, а Саша кроме поварешки в руках ничего так и не успела подержать.
Зато когда в их семью, как и в тысячи других казахстанских семей пришел кризис, аннулировав счета Александровых в нескольких национальных банках, а за кризисом в двери семьи постучалось еще одно несчастье – супруг Саши оказался навсегда прикованным к постели после автокатастрофы, – она принялась выжимать из себя весь неиспользованный потенциал.
Оправившись от шока, молодая женщина кинулась листать газетные страницы в поисках вакансий. Как назло, кулинария, раздавленная первым толчком все того же кризиса, была более не способна вмещать в себя рабочую силу.
— Иди в охрану, — посоветовал больной муж. – И специальное образование не требуется, и, несмотря на нестабильную экономическую ситуацию, в городе стоят объекты, в которых есть что сторожить.
Саша, послушная жена, так и поступила. Ломбард «выдал» ей серую форму с многообещающей надписью на спине: «Кузет», резиновую дубинку, а после прохождения медосмотра и других необходимых процедур – огнестрельное оружие. Работа, конечно, не бей лежачего – стой себе у входа, поглядывай за посетителями. Если бы не из ряда вон выходящие случаи, когда приходилось попотеть.
Местные ворюги, прознавшие, что внутриквартальный ломбардик охраняет неприметная тетенька, несколько раз покушались на частную собственность ИП.
— И ножом в меня пыряли, и мне самой приходилось дубинку разминать о бока нахалюг, и даже давать предупредительный выстрел в потолок. Коллеги-мужчины думали, не справлюсь, были и такие, кто в лицо смеялся. Но что мне теперь эти усмешки, после того, как уже не раз снимала с себя протыканный насквозь бронежилет?
— Да… Скажите, Александра, какой должна быть женщина, чтобы работать на такой рискованной должности?
— Собственно, нет четких критериев. Я по натуре мягкая и добрая, никогда не думала, что свяжусь с пистолетом и бандитами. Меня просто приперла жизненная ситуация. Теперь я умею быть разной: на работе – волевой, решительной, жесткой.
По вечерам, когда Александрова сдает смену, садится в отремонтированный мужнин «мерседес», таксует – год назад сдала на права. Дело тоже, надо заметить, не из легких. Не каждая женщина может найти общий язык с дорожным полицейским, когда тот остановил без причины – кинется в крик, и на дороге, как считают представители противоположного пола, женщины резки и небрежны, а с их топографическим кретинизмом работать в такси – горе для диспетчеров.
— Люди видят таксиста-женщину – не удивляются?
— Бывает. Сложилось столетиями, что извозчики — всегда мужчины, они крепче, спокойнее. Клиенты ведь разные попадаются – много пьяных или просто задиристых, так и подмывает дать им в глаз, чтобы вели себя смирно в салоне чужого авто.
Некоторые в драку кидаются, вы же знаете – было много случаев, когда таксистов убивали. Так вот мужчины в этом плане народ смекалистый – кого попало не возьмут, и быстрые на реакцию – могут ответить налетчикам так, что мало не покажется.
Но я не жалуюсь. Многие мужчины из числа моих постоянных клиентов ценят во мне умение красиво, как они говорят, водить машину, вежливо обходиться с людьми. В благодарность и цветы охапками получаю, и торты – чего только не дарят. Муж ревнует, но гордится. Он думал у него жена – неумеха, а вышло, что я ради семьи и в огонь, и в воду, и медные трубы согну пополам.
История№2
Елена Кулакова именует себя гордо – машинисткой топливоподачи теплоэлектростанции. По сути дела, Елена Васильевна – грузчик, она орудует лопатой – разгружает машины с углем, а после – кидает его на конвейер.
Не разгибая спины и не прерываясь даже на короткие перекуры, Кулакова вкалывает одну смену за другой. Женщина сама не понимает, как ее угораздило устроиться на ТЭЦ.
В первые дни думала – уйдет. Сначала было стыдно, потом дала себе слово доработать неделю, затем — месяц, год. Так и пролетели… 28 лет.
Кулакова признается, что чувствует себя здесь чертенком в аду – всегда чумазая, как шахтер, с грязью под ногтями, она стыдится пользоваться общественным транспортом. Даже трехлетняя внучка Оленька всегда повторяет бабушке: «фу, баба, как от тебя невкусно воняет».
— Ну что это за жизнь – на работу хорошую одежду не могу надеть – только до пропускного пункта дохожу – сажей покрываюсь. После рабочего дня в душевой отмыться не могу – уголь словно въедается в кожу, — рассказывает Елена Васильевна. – Нет смысла за собой ухаживать – стрижку делаю весной, хотя могла бы и вообще не делать, потому что зимой под шапкой не видно, а на станции я в каске хожу, домой — ночью возвращаюсь, никто мою прическу не заметит, даже если наголо побреюсь.
На маникюр по праздникам хожу, чаще — бесполезный номер. Мэйкап – только в отпуске, когда есть время, или перед корпоративкой. Совсем меня работа довела, в мужика превратила, на себя без слез в зеркало смотреть не могу.
— А вы в спецовке на работу ездите, получается? – недоумевала я.
— Да, меня уже в автобусах горожане узнают – как утро, так обязательно встречают бабу в брезентухе, в очках и кирзовых сапогах, — шутит Елена Васильевна.
— Вот вы жалуетесь. Но уже почти 30 лет с лопатой не расстаетесь.
— Куда деваться. Дочь и внучка на моей шее. А в моем возрасте (53 – баба кто опять?) – куда мне податься? В модельное агентство моделью? – снова юморит интервьюируемая.
— Значит, зарабатываете неплохо, женщинам на ТЭЦ идет доплата за вредность?
— Никакой доплаты. Бабы вкалывают наравне с мужиками, получают три рубля – и живи, как можешь.
Кстати, я заметила, самую черную работу у нас на станции выполняет слабый пол. И не по доброй воле, наверное, а от «хорошей» жизни.
Продолжение следует.