Я - чайка, или История одной актрисы

Аналогии этому нет и не было, утверждает автор идеи Олег Борецкий. Театр и кино никогда еще не выступали единым собеседником в разговоре со зрителем. А объединила их пограничная тема — актерская судьба.
Экспериментальное партнерство театра «АРТиШОК» и «Киноклуба Олега Борецкого» состоялось 6 февраля, в рамках показа документального кинофильма «Я — чайка» Георгия Параджанова о судьбе актрисы Валентины Караваевой.
Вероника Насальская, актриса, директор театра «АРТиШОК»: Идея совместить театр и кино на одной площадке родилась из взаимного желания сделать совместный проект с Олегом Борецким.
А оно, в свою очередь, возникло, когда мы познакомились как творческие единицы, хотя до этого и знали друг друга достаточно долго. Мы сошлись в представлении о сегодняшнем мире и в ощущениях, относительно того, как сегодня нужно формировать культурную среду в Казахстане и Центральной Азии. Так и был задуман проект, который явился результатом совместных размышлений об этом.
Театр «АРТиШОК» первый раз играет в кинозале. Сегодня театр перестает быть только театром, кино перестает быть только кино. Все жанры искусства становятся синтезированными. Сейчас только из различных компонентов можно создать какой-то новый продукт в культуре, в искусстве.
Кроме того, это проверка для нас самих. Мы хотим проверить новый контакт со зрителем, новые условия игры. Под условиями игры я подразумеваю не условия кинотеатра «Цезарь», я подразумеваю новый фокус, новый взгляд на контакт со зрителем, новый диалог. Мы ждем проверки наших внутренних театральных, актерских ходов.
Мы ждем проверки темы. Потому что нам очень интересно насколько зал и зрителя интересует тема, затронутая в фильме — судьба актеров. Нас очень сильно интересует насколько это притягательно сегодня, насколько это понятно, насколько это остро говорить о таких странных вещах, как судьбы актеров в век бизнеса глобальных достижений. И, в конце концов, мы хотим проверить наш партнерский контакт с «Киноклубом Олега Борецкого».
Галина Пьянова, актриса, режиссер театра «АРТиШОК»: Наш спектакль является партнерством с кино. Нам интересен диалог со зрителем, который задается самой темой и местом. Киноклуб — это обсуждение. Да, наверное, это очень авантюрная затея. Такие вещи они… экстремальны.
Зрители были предупреждены, что спектакль предвосхитит просмотр. Но все случилось так внезапно, что сидящие в зале не сразу поняли: игра началась. Тут-то и протянулась ниточка активного взаимодействия. Сценой стал весь зал. И каждый сидящий в нем не всегда мог отличить актера от зрителя. Погружение было полным: следующая реплика могла быть обращена к любому. Такое проникновение и сопереживание создавало особое настроение.
Перфоманс состоялся. Актеры театра «АРТиШОК» не изменили себе и шокировали публику. Очень приятное состояние, когда вокруг разворачивается действо и не очень понятно — реагировать на него или просто наблюдать.
Разные грани таланта и безумия показали актеры. Разные судьбы и развязки жизни служителей Мельпомены. От яркости и экспрессивности выступления было непросто перейти к восприятию спокойного и мрачноватого документального кинофильма.
Поэтому трудно утверждать, что сочетание спектакля в тесном взаимодействии со зрителями стало гармоничным дополнением к хронике жизни Валентины Караваевой, показанной в черно-белом исполнении Георгия Параджанова. Тем не менее, союз двух разных зрелищ состоялся.
Вероника Насальская: Нынче театр очень часто использует кино в спектаклях. Сейчас модно синтезировать различные жанры и виды искусства. В данном случае была попытка совместить то и другое, то есть два самостоятельных зрелища. Ну а насколько это получилось, судить, наверное, зрителю. Мне кажется здорово, что получилось оросить наше культурное поле совершенно новыми авантюрными идеями, театру «АРТиШОК» очень приятно принимать в этом участие. Слава богу, что мы позволяем себе такие шутки и смелые эксперименты. Данное представление было сделано специально для этого дня. И мы хотели проверить реакцию, мы шокировали, мы испытывали какие-то вещи, свою лабораторию. Наши персонажи были очень разноречивы. Какой-то анализ проводить еще рано. Эмоции после фильма очень сильные и они немножко перехлестывают, то что было до него (постановку «АРТиШОКа» — прим. авт). Тема многозначная и острая. Поэтому она и так сильно бередит чувства, что, наверное, самое главное в искусстве.
Фильм о судьбе Караваевой, которая для многих стала символом военной эпохи, воплотившись в Машеньке, породил жаркие дебаты. Получив сталинскую премию, став знаменитой в юном возрасте, Караваева теряет все в одночасье. По дороге на съемки очередного фильма, она попадает в аварию, которая оставляет, в прямом смысле, отпечаток на лице актрисы. Все что происходит с ней после этого совсем не похоже на радужные перспективы, которые были так близко.
Авария поставила крест на ее карьере. Не помогают операции. Не отвлекает замужество и театр. В ее судьбе переплетается политика и искусство. И всегда побеждает последнее.
Валентина Караваева остается верна своему признанию. Правда, выясняется это лишь после ее смерти.
Вопросы этики и метафизики, рассуждения о гениальности, граничащей с безумием, воспоминания о многих других звездах советского кинематографа, отметившихся на небосклоне всего одной ролью — неполный перечень того, о чем так активно рассуждали зрители.
Галина Пьянова: Очень противоречивые чувства вызвал просмотр. Я ждала чего-то подобного, потому что понимала, что фильм тяжелый. Даже по тем фрагментам, которые мне удалось посмотреть до показа. И если честно, я против вынесения таких вещей на публику. Вопрос этики: хотела ли этого героиня, когда фиксировала себя на камеру?
Совершенно неясно, есть ли у всех у нас право смотреть этот фильм, эти записи. Что хорошо прослеживается в зрительской реакции на обсуждении. Потому что у части зрителей именно данный факт вызвал раздражение. Нас заставили страдать, глядя на это.
А ведь сама картина заканчивается фразой Караваевой о том, что виноваты не те, кто страдает, а те — кто заставляет страдать. О чем он? Фильм, о котором сам режиссер в одном из интервью сказал: «Я сделал картину о том, как человек выживал в условиях абсолютного одиночества. Одни сходят с ума, другие спиваются, третьи вешаются. Есть масса способов уйти от жизни. Валентина Караваева каждый день реанимировала себя сама».
В основе картины — пленка. Результат ежедневной работы Караваевой над несколькими ролями: Нина Заречная, Анна Каренина, Кармен… Она была и режиссером, и оператором, и актрисой, и критиком. Каждый день, из года в год она играла одни и те же роли, которые так и не сыграла в кино. И каждый день такой своей жизни методично фиксировала на пленку.
Стоила ли история того, чтобы посягать на личную территорию актрисы? Оправдывает ли искусство вмешательство в личную жизнь? Даже, когда вторжение происходит после ухода человека из жизни? Стало ли это повествованием о трагичной судьбе великой актрисы, так до конца не реализовавшей себя, несмотря на раннюю славу? Или может быть все-таки — рассказом о том, что может ожидать любого человека, избравшего своей судьбой публичную профессию?
Вероника Насальская: Сейчас время такое. Мы видим кругом и всюду построенную на чьей-то публичности индустрию СМИ. Это всего лишь метод привлечения аудитории к продукту твоего творчества. Искусство также изучает спрос и продает свой продукт. С другой стороны, это свойственно природе человека во все времена. Когда не было кино, были слухи, сплетни. Но несмотря ни на что, фильм мне понравился, он очень талантливый. И опять же, человек который обрекает себя на публичность по роду своей профессии, наверное до определенной степени должен быть готов к тому, что если ты достиг славы — в твою жизнь влезут. Разве не к этому ты идешь? Ты же хочешь быть известным.
После просмотра многим находящимся в зале стало трудно улавливать, где проходила тонкая грань, разделяющая жизнь актера-профессионала на игру и реальность. Вот тут и произошло смещение фаз и совмещение жанров. Яркие образы, представленные актерами театра «АРТиШОК» и биографический очерк слились в единую тему.
Галина Пьянова: У нас есть определенная точка зрения на все. Не у нас как у театра, а у актеров. Истинный актер никогда не скажет правды. В этом суть его профессии. Это может быть эпатажем или самопиаром, но не являться сущностью. И истина Караваевой тоже не в том, что все только что увидели. Никакой актер не будет спорить со зрителем по поводу профессии. Потому что актерская профессия, и так нас обучают в театральных вузах и театрах, — это тайна, это религия, это мистика. Мы служители, и мы не будем выносить на обсуждение какие-то вещи. Потому что не имеет смысла, они наверняка будут неправильно истолкованы.