Вспышка внутреннего сгорания

Однако по прогнозам до конца года количество вновь инфицированных превысит общий показатель за несколько лет (начиная с 1997-го, когда в республике появился первый инфицированный). А в следующем, опять же по прогнозам, количество больных и инфицированных возрастет еще в 3 раза. Хотя цифры в масштабах всей республики пока невелики, однако если дела наши будут продвигаться в такой же стремительной прогрессии, то нам немного потребуется времени, чтобы догнать африканские страны не только по темпам, но и по количеству больных смертельным вирусом. Впрочем, вряд ли официальные данные отражают истинную картину дел.
Вся беда в том, считает руководитель Программы здорового образа жизни ООН, доктор медицинских наук Александр Косухин, что в казахстанских СПИД-центрах работают медики. Они могут делать только ту работу, которой их учили прежде: ставить диагноз и лечить. Худо-бедно диагноз врачи ставить научились, но вот лечить СПИД современная медицина пока не в состоянии. «Еще в декабре 2000 года на коллегии Агентства по делам здравоохранения РК я предсказывал скачок ВИЧ-инфекции в два раза. Таковы закономерности развития эпидемии и неэффективной работы государства в этом направлении. С точкой зрения Программы ООН «СПИД», которую я, собственно, и озвучивал, не все согласились, но на поверку наши прогнозы оказались более чем скромными. Пора принимать экстренные меры».
А что дальше?
Медицинские вопросы в рамках борьбы и профилактики СПИДа занимают лишь незначительную часть заколдованного круга, из которого пытаются вырваться больные. Кстати сказать, в мире для них разработаны различные реабилитационные программы, способные продлить жизнь на долгие годы. Правда, стоимость их почти заоблачная — 10 тысяч долларов ежегодно. А для Казахстана это вообще нереально, даже если кто-то найдет такие деньги на лечение: нет у нас ни специалистов, ни оборудования для СПИД-терапии. Так что положительное тестирование можно считать приговором, который обжалованию не подлежит.
Тем не менее, Бразилия (к которой Казахстан по индексу человеческого развития весьма близок) смогла внедрить медицинские технологии помощи ВИЧ-больным, ими может воспользоваться любой желающий. И там этот вопрос решался не на уровне Минздрава, а на уровне правительства. В небогатой ЮАР решили сами производить некоторые дорогие противовирусные препараты. Стоимость рабочей силы там ниже, кроме того ЮАР обещала не заниматься экспортом лекарств. Зато цена на лечение упала до 300 долларов.
В некоторых странах Африки удалось остановить темпы роста эпидемии отчасти из-за того, что многие больные уже умерли, но важную роль сыграла также политика государства по профилактике СПИДа среди наиболее уязвимых групп населения. Этого в Казахстане пока не делается вообще.
Впрочем, когда была зарегистрирована первая вспышка ВИЧ в Казахстане — в г. Темиртау — Организация Объединенных Наций по согласованию с правительством РК решила применить нетрадиционные методы профилактики СПИДа. Инъекционным наркопотребителям (а именно они составляют до 85 % всех известных в Казахстане случаев ВИЧ-инфицированных) предложили свободный и бесплатный обмен использованных шприцев, выдачу презервативов, дезинфицирующих растворов для использованных шприцев. Результат не заставил себя ждать. Если в 1997 г. было выявлено 385 случаев ВИЧ-инфекции в городе, то в нынешнем году — лишь 40. А по всему Казахстану, исключая Темиртау, эти цифры равняются 102 и 869 соответственно.
Кому нужны СПИД-центры?
В том виде, в котором они существуют, никому. По сию пору отечественные службы, призванные бороться с «чумой ХХ века», не считают своей основной работой профилактику среди уязвимых групп населения. Потому что такая деятельность опасна, к ней нужно привлекать волонтеров. К больным людям нужно идти, потому что сами они к медикам не придут. Проще создать видимость работы: например, прочитать лекции в школе по профилактике ВИЧ. Безусловно, очень важно читать лекции подросткам, но беда вся в том, что заболевают сегодня не школьники. Эпидемия концентрируется в среде наркопотребителей , а также работниц коммерческого секса. Но ведь у наркоманов есть семьи, они вступают в половые контакты с не-наркоманами. А нам с криминалом связываться не хочется. В результате — сильнейшая вспышка ВИЧ в этом году.
Ни лечение, ни изоляция невозможны. Еще в 1998 г. на 10 тысяч наркоманов приходилось 42 инфицированных, в нынешнем — уже 152 больных. Принудительного тестирования, которое проводится при задержании в органах, все стараются избежать. Так что реально лишь 10 % наркоманов стоят на учете в службах по профилактике СПИДа.
Среди заключенных в том же 1998 г. было 7 инфицированных на 10 тысяч, в этом году — уже 23. Понятно, что основная масса больных заключенных — это наркопотребители. Однако мы еще и стыдливо закрываем глаза на незащищенный секс между мужчинами в местах заключения. Если три года назад на 10 тысяч больных инфекциями, передающимися половым путем, приходился лишь 1 ВИЧ-инфицированный, сейчас — уже 14. Заметьте, рост в 14 раз! А значит, с инъекционным путем заражения стал конкурировать половой путь распространения. Статистика по проституции вообще отсутствует.
Но даже те данные, сбором которых занимаются службы борьбы со СПИДом, недостоверны. И на многие вопросы нет ответа. Пока нет ответов на бесконечные «почему», трудно решать, куда в первую очередь направить усилия государства и общественности. Есть только данные ООН, собранные со всего мира, но ведь поправка на местные особенности может оказаться решающей. В этом смысле работа служб СПИДа не выдерживает критики.Там сегодня должны работать социологи, психологи, педагоги и даже журналисты. А медики могут лишь предложить свою посильную помощь.
Борьба со СПИДом — вопрос политический
Это как раз та болезнь, с которой здравоохранение не может справляться, значит, справляться должен кто-то другой.
Последнего премьер-министра Таиланда прозвали «Мистер Презерватив», потому что он лично занялся пропагандой и распространением презервативов среди сограждан, уж очень его волновал их завтрашний день. Снабжение населения предохранительными средствами возвели в Таиланде в ранг государственной политики. Презервативы стали доступны даже для малообеспеченных уязвимых групп населения. Ведь при закупе большой партии контрацептивов производители делают хорошие скидки. Возможно, госзакупки и не дают большой прибыли, но вносят свою лепту в профилактику СПИДа. И в Таиланде темпы распространения ВИЧ-инфекции значительно снизились. Так что борьба со смертельным вирусом — вопрос не столько медицинский или финансовый, сколько политический. Не правда ли, трудно представить в роли «Мистера Презерватива» кого-нибудь из наших правительственных мужей?!
Некоторые страны игнорируют такую политику, у иных — уже просто не хватает человеческих ресурсов. Так, в странах Южной Африки уже более 20 % населения инфицировано ВИЧ. Практически все программы в этих странах завязаны на ВИЧ: оказание помощи больным, умирающим, их семьям, решение проблемы сиротства. На все про все денег катастрофически не хватает. Год от года снижается ВВП, специалистов умирает больше, чем успевают выучить. И такое произошло в Африке за каких-нибудь 15-17 лет. До сих пор в черном списке ООН новых независимых государств, в которых эпидемия приобрела окружающий размах, числились Россия, Беларусь, Украина, Эстония, Узбекистан. Очередь в скором времени — за Казахстаном.