— Прибытие террористов в страны Центральной Азии под видом беженцев из Афганистана;
— Попытка госпереворота внутри государств со свержением действующей власти (в случае с Казахстаном – повторение январских событий);
— Украинский сценарий (его на Казахстан проецируют до сих пор, в том числе и российские эксперты, причем на государственном ТВ).
Но насколько рациональны, обоснованны и реалистичны выше обозначенные предположения с учетом всех внешне- и внутриполитических факторов и реалий, которые мы имеем на сегодняшний день? Или же опасность раскачивания обстановки в ЦА может крыться еще в чем-то другом?
На эти вопросы медиапорталу Caravan.kz ответил кыргызский политолог, директор Центра экспертных инициатив «Ой Ордо» Игорь Шестаков.
— Игорь, в последнее время террористическая деятельность на пространстве СНГ несколько снизилась, но в то же время специалисты не исключают таких рисков, что террористы способны проникнуть на территорию стран Центральноазиатского региона внушительной численностью и под видом мигрантов.
— В общем-то, террористические экстремистские группы, которые действуют в нашем регионе, никуда и не уезжали. Это мы можем посмотреть по статистике тех терактов, которые совершались за последние 20 лет. Эти группы не оставляют наш регион в покое. Безусловно, у них есть соратники в Афганистане, есть и базы, и финансирование, которое они, скорее всего, получают через нашего беспокойного соседа. Ведь неслучайно, когда была гражданская война в Сирии, в которой активное участие принимал ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РК и ряде других государств), именно граждан Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана активно вербовали в боевые отряды, которые действовали не только против режима Асада, но и в целом пытались закрепиться под флагом ИГИЛ. И наиболее интересный момент заключался в том числе и в том, что из нашего региона вывозили не только одних мужчин – вывозили целыми семьями, от младенцев до стариков. А семья, как известно и как мы привыкли, – это ячейка общества. Такой системный подход был в формировании радикальной повестки не только в задачах ИГИЛ, что стояли в Сирии и на Ближнем Востоке, но и прежде всего в нашем регионе. Поэтому эта тема никуда не уходила – мы за последние годы больше говорили о ковиде, чем о терроризме. Но, к сожалению, из повестки действия данных боевиков никуда не ушли. Другое дело – действуют они не самостоятельно, у них есть определенные хозяева, которые дают приказ на осуществление тех или иных деструктивных действий. И в этом плане они, как фактор угрозы, остаются, но в основном эти ячейки все-таки носят спящий характер. А вот в связи с чем, по какому поводу и кто их разбудит – это тот вопрос, на который у нас пока нет точного ответа. Но, как фактор региональной угрозы, они существуют.
Что касается вопросов дестабилизации в странах ЦА, то она тесно связана свопросом про террористов. Потому что январские события в Казахстане не обошлись без участия радикалов. И попытки дестабилизировать ситуацию в нашем регионе также периодически имеют место быть. Есть радикальные силы, которые, я думаю, не только ограничиваются ИГИЛ, а также имеют настрой переформатировать светские режимы в Центральной Азии на режимы, которые бы носили примерно такой характер, который мы видим сейчас в Афганистане. Понятно, что, с одной стороны, эта идея достаточно утопична, но с другой – многое зависит от того, как будут работать светские режимы, насколько они будут вызывать доверие внутри самого общества.
«Арабская весна», насколько мы помним, затевалась и модерировалась из стран, которые находились вне Ближнего Востока. Но в любом случае история и опыт тех серийных революций, которые произошли в 2011 году – и стоит обратить внимание, что в эпицентре событий первой страной оказался Тунис, который по своему ВВП гораздо сильнее опережал страны нашего региона, – показывает, что там как раз использовалась группировка «Братья-мусульмане», которая, кстати, находится и в ЦА. Поэтому эти вещи взаимосвязаны между собой. И светские ценности, возможно, нашим режимам придется защищать с оружием в руках. Многое зависит от эффективности работы власти.
— Теперь же давайте разберем предположения о повторении украинского сценария.
— Здесь прежде всего речь идет о том, что могут быть силы, которые захотят разрушить присутствие таких организаций, как ОДКБ и ЕАЭС. Но прежде всего речь идет о Западе. Во-первых, все страны Центральной Азии, включая Казахстан, подтверждают курс на многовекторность. Другие страны говорят о стратегическом партнерстве с Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, выстраивают отношения с Европейским союзом, с Соединенными Штатами Америки по ряду направлений. Но при этом наша элита, на мой взгляд, уже исторически сориентирована на взаимодействия с Китаем. То же самое можно сказать и в отношении с Россией, с которой у нас сложились достаточно тесные исторические связи. И это, к примеру, подтверждается тем товарооборотом, что имеют страны ЦА с РФ и КНР. Украина же больше тяготела к европейско-американской повестке, и Майдан 2014 года фактически разорвал все отношения с Россией. Что касается взаимодействия Киева со странами ЦА – они, если мы взглянем на товарооборот, носили все же достаточно символический характер. Страна была в большей степени ориентирована на западные подходы.
— Но, согласитесь, немаловажную роль в этой теме играют внешние факторы.
— Да. Многое будет зависеть от того, насколько будут эффективно работать наши исторические партнеры – та же Россия. Поскольку эти события – разрыв между Россией и Украиной – произошли не только потому, что Запад активно формировал свою повестку, но и в силу того, что совершенно бездарно работала мягкая сила РФ. Мы помним, что тот же посол Черномырдин запомнился не какими-то своими дипломатическими достижениями в Киеве, а тем, как он играл на баяне и пел песни. Работающие до 2014 года на территории Украины аналитические центры РФ, в общем-то, потерпели полное фиаско.
Антироссийские настроения в Казахстане: ситуация в соцсетях не такая, как в реальной жизни
И в посольствах, и в Россотрудничестве, которые действуют на территории Центральной Азии, все-таки работают специалисты по остаточному принципу – некуда послать, давайте пошлем в ЦА. Если будут меняться кадровые подходы – а кадры, как известно, решают все, – то у России в регионе будут куда более существенные достижения. Это я имею в виду по части мягкой силы, потому что с товарооборотом между ЦА и РФ показатели в 2022 году только выросли.
— И тогда какая роль в этом геополитическом театре в масштабах Центральной Азии может быть отведена Западу и Китаю?
— Запад ведет и информационную, и экономическую войну с Пекином, и этим обострившимся процессам уже четыре года. В этой связи нас могут использовать как площадку, где эти отношения продолжат выяснять. Потому что политика Байдена в отношении Китая не стала более мягкой, чем это было при его предшественнике Трампе. Поэтому на наши общественно-политические процессы, безусловно, это противостояние будет влиять. Потому что для Запада очень важно, чтобы центральноазиатские элиты были как можно меньше ориентированы прежде всего на торгово-экономические и политические связи с нашим большим соседом.
«Тренд на дистанцирование от России будет усиливаться»: как быть Казахстану в эпоху новых вызовов
Здесь я также не исключаю, что те темы, которые традиционно раскачиваются, будут также активно подпитываться Западом. Повлияет ли это на общественно-политические процессы и переформатирование нашей внутренней власти? Я думаю, что вряд ли. Потому что Китай – это традиционный партнер стран Центральной Азии, как и Россия.
— Что мы можем вынести в заключение?
— На мой взгляд, центральноазиатским республикам необходимо уделить максимальное внимание, оказать большое влияние и запустить интеграционные процессы по созданию Центральноазиатского союза, потому что, как мне кажется, механизм такого межгосударственного объединения позволит установить стабильность как внутри Центральной Азии, так и выстроить взаимовыгодное отношение в коллективном плане с нашими стратегическими партнерами.
Здесь тоже есть определенные угрозы, о которых вы не сказали – те военные действия, которые происходили на кыргызско-таджикской границе, показывают, что есть и внутренние и в то же время внешние факторы, которых не устаивает мир в Ферганской долине. Поэтому, используя внутриполитические темы, происходят такие военные действия. Центральноазиатский союз может стать диалоговой площадкой для снятия напряженности, в том числе по вопросам границы, — резюмировал наш спикер.