Вместе с ним выступили Жадыра Аманова (вокал) — выпускница римской Консерватории Санта-Чечилия и лауреаты международных конкурсов Диана Нурканова (фортепиано) и Нартай Бекмолдинов (баян).
Булат Тыныбеков – 29-летний виолончелист. Он сам организует свои выступления, приглашая коллег-музыкантов.
— Булат, вы давали концерты на разные темы: «Романтичный февраль», «Музыкальная терапия», теперь «Французский вечер». С чем это связано? Что вас вдохновляет на такие выступления?
— Я черпаю свои идеи из моего личного опыта: выступлений за рубежом, учебы, работы. У меня очень много идей. Самое трудное – это время, чтобы это всё реализовать.
Меня вдохновляет жизнь в Лондоне. В Европе артисты встречаются, общаются, готовят совместные проекты с танцорами, художниками. В Королевском колледже музыки нас учили организации концертов, тому, как преподнести себя — как они говорят, «How to sell yourself» (как продать себя).
— Вы исполнили достаточно разные французские композиции: классические и современные. Связаны ли они с какими-нибудь воспоминаниями или ассоциациями?
— Конечно же, я прислушиваюсь к своим ощущениям, к тому, что значит для меня Париж, Франция. Во время подготовки этого концерта я общался со своими друзьями-французами, они мне тоже посоветовали несколько композиций.
— Вам приходилось давать концерты за рубежом? Отличается ли западный зритель от казахстанского?
— Да, я давал концерты за рубежом. Там есть специальные фонды, трасты, которые занимаются организацией концертов. Я состою в нескольких таких фондах, которые организуют для меня концерты, занимаются рекламой. Конечно, местные слушатели отличаются от западных. Во-первых, у нас классика не так популярна. Во-вторых, это зависит от уровня жизни: на западе люди живут в достатке, им не нужно думать, как завтра прокормиться. Когда у тебя нет материальных забот, ты можешь посвятить себя искусству, ходить на концерты, путешествовать.
— Сейчас не все слушают классическую музыку. Сложно ли развивать инструментальное искусство?
— У нас очень много людей, которые хотят научиться играть на музыкальных инструментах, с каждым годом их больше. Я считаю, что самое главное, чтобы у человека было желание заниматься для себя. У меня очень много учеников разного возраста, которые с большим желанием посвящают себя музыке. В то же время, я не навязываю им мнение о том, что они должны стать музыкантами. Самое главное — это получить зернышко культуры.
В Казахстане очень сложно быть классическим музыкантом. Здесь они просто выживают, они чувствуют себя белыми воронами, потому что не востребованы. Да, они играют в оркестрах, работают, но нет такого интереса, нет мотивации.
— С какими трудностями вы сталкивались при организации концертов?
— Трудности определенно есть. Я арендую зал на коммерческой основе. Когда ты платишь за аренду зала в Европе, то тебе предоставляют хороший сервис. Здесь же я встречаю таких людей, которым ты платишь, но они вставляют палки в колеса, не дают нормально работать. От этого пропадает желание что-то делать. Самая большая трудность – это люди и их отношение к своей работе. Я считаю, что мы музыканты, артисты привносим что-то новое интересное в жизнь Алматы. Прошел концерт – что-то культурное в городе изменилось. Ну и, конечно же, хочется заработать на этом. В целом, мне нравится проводить концерты в Казахстане.
— Были ли такие случаи, когда во время выступления что-то шло не так, и приходилось импровизировать?
— Были разные случаи. За 20 лет всякое происходило: может и струна порваться. Тогда приходится прерывать выступление, извиняться, ставить новую струну и продолжать. Однажды я играл с оркестром в Астане, я солировал и для меня на сцене был небольшой подиум. Но этот подиум оказался настолько маленьким, что мой стул соскочил с него и я чуть не упал назад. К счастью, я не растерялся, во время паузы, когда я не должен был играть, я поставил стул обратно и продолжил играть свою партию.
— На ваших концертах трудно не заметить вашу эмоциональность. Вы душой и телом пронизываете себя каждой ноткой, и зритель это чувствует. Сложно ли поддерживать связь со зрителем?
— В первую очередь я говорю через инструмент. Музыка может петь и говорить. Она как язык. Я высказываю через виолончель свои мысли, чувства. Да, я провожу через свою душу каждую ноту и выпускаю ее через инструмент. Если я сам получаю удовольствие от произведения, то и вы это почувствуете.
— Ваша мама как-то сказала, что когда только вы родились, она сразу поняла, что вы станете виолончелистом. Почему именно виолончель?
— В первую очередь это был выбор моей мамы, когда мне было 7 лет. В 6 лет я начал играть на домбре, но что-то не пошло. Через год мы с сестрой пошли учиться в школу для музыкантов Куляш Байсеитовой. Вообще считается, что виолончель и скрипка — это брат и сестра. К тому времени моя сестренка уже определилась, что будет играть на скрипке, а меня, как брата, отдали на виолончель, и мне понравилось. Я очень рад, что тогда мама приняла это решение за меня, потому что тогда я не знал, чего хотел.
— У вас есть собственные композиции? Вы пишете музыку?
— Я пробовал писать музыку. Но пока я только импровизирую. Я могу выйти с незнакомыми музыкантами. Они наигрывают какую-нибудь мелодию, я подхватываю, и у нас получается такая беседа через музыкальные инструменты. Это очень здорово.
— Были ли у вас совместные проекты с рок-музкантами, рэперами? Хотелось бы попробовать?
— В Лондоне у меня были совместные проекты с поп-артистами, джазовыми музыкантами, даже с рэперами. Мне понравилось, это было интересно. Также я работал с балеринами из Королевского балета: я играл произведения Баха, а они рядом танцевали. Иногда я играю с ди-джеями.
— Случалось ли вам играть с группой Break of Reality?
— Пока нет. Но хотелось бы, они очень хорошие ребята. И они играют как раз то, что мне нравится – саундтреки, современную музыку.
— Сможете ли вы когда-нибудь отодвинуть музыку на второе место и отдать себя своей семье?
— Я думаю, даже если у меня будет семья, музыка останется на первом месте. Семья – это семья, а работа – это работа. Поработав в Лондоне, я видел очень много пар, которые постоянно были в разъездах, работали и успевали находить время на семью, на детей. Сегодня это возможно.
— Существует такое мнение, что людям творческих профессий трудно хорошо зарабатывать. Вы тоже так считаете? Стоит ли идти в музыку ради денег?
— В Казахстане, в классическую музыку ради денег идти не стоит, потому что денег там нет. В музыку надо идти ради музыки. Если тебе нравится то, что ты делаешь и ты в этом хорош, то деньги сами придут.
— Для любого человека творческой профессии важно привнести что-то новое. Какой вклад в музыку сделали вы?
— У меня все еще впереди. Сейчас я пытаюсь сломать стереотипы о классическом музыканте в Казахстане. На концертах я не просто играю Генделя, я стараюсь менять формат концерта, играть от классики до современности, делать тематические концерты.
— О чем вы мечтаете?
— У меня есть много планов, но я о них не говорю. Я хочу быть счастливым, иметь возможность быть с теми людьми, с кем я хочу, быть там, где я хочу и делать то, что я хочу.
Второй вечер французской музыки состоится 25 апреля.
Фоторепортаж с первого дня смотрите здесь.