Век икры не видать

Последняя цитадель?
Вырезку из газеты я показал кандидату биологических наук Александру Шустову с просьбой прокомментировать рыбацкую удачу.
— Еще лет двадцать назад такое сообщение вряд ли «потянуло» бы на сенсацию мирового масштаба. В те времена в сети попадались белуги весом до тонны и больше, — говорит он. — Подозрительно мало икры у «нашумевшей» пойманной белуги, всего лишь два десятка килограммов, а ведь она — одна из самых плодовитых рыб.
…Это повторяется из года в год, из века в век. Весной, после того как Урал освободится ото льда, вверх по реке устремляются самые древние обитатели Каспия: белуги, осетры, севрюги — исполнить свои свадебные и родительские обязанности. Гонит их сюда «хомминг» — чувство дома, нужно отметать икру и дать жизнь новому потомству именно там, где сами произошли на свет. Зрелище незабываемое:
огромные веретенообразные рыбы разрезают острыми форштевнями мощное течение, иногда выскакивают из воды, словно демонстрируя свое совершенство.
Кто-то из ученых назвал Каспий последней цитаделью осетровых на земном шаре. И в этом нет никакого преувеличения — около 90% процентов мировых запасов этих рыб сосредоточено именно здесь. Известны случаи, когда из белуги весом до тонны изымали до 20 пудов «черного золота» — икры.
В шестидесятые годы прошлого столетия Северный Каспий в период весенней и осенней путин представлял собой огромный плавучий город, состоящий из тысяч рыбодобывающих судов и плавучих баз — заводов, а свободная площадь на мелководье была испещрена паутиной неводов и сетей, длины которых хватило бы, чтобы опоясать земной шар.
Увы, все это уже в прошлом. С каждым годом «взрослых» рыб, идущих на нерест не в первый раз, становится все меньше и меньше. В десятки раз сократились объемы добычи осетровых и производства черной икры. Если в 80-х годах суммарный вылов осетровых на Каспии составлял 20-25 тысяч тонн, то в прошлом году — только 1465 тонн, на 206 тонн меньше даже установленного лимита.
Зарегулирование стоков рек, впадающих в Каспий, встречные планы по вылову осетровых, дававших стране солидную валютную выручку, всплеск браконьерства в значительной мере подорвали маточное стадо.
И все же в бывшем Союзе время от времени принимались меры по защите и умножению рыбных запасов уникального водоема. В конце 50-х вышел строжайший запрет на морской лов осетровых. Красную рыбу разрешалось ловить только во время нереста в таких крупных реках, как Волга, Урал, Кура, Терек. Делалось это не с целью ущемить какую-то из республик в правах, а по настоянию ученых. Ловить осетров в море — значит, вредить себе и природе, бьют тревогу они. В море нагуливается молодь, находящаяся в ней икра недостаточно зрелая, то есть, не соответствует товарным стандартам.
В 1974 году Казахстан, а годом позже и Россия, соответствующими постановлениями правительств установили в северной части Каспийского моря с дельтами Волги и Урала заповедную зону, в которой были запрещены не только геологоразведочные и сейсморазведочные работы, но и введен особый режим судоходства и другой деятельности. Наконец, в целях искусственного воспроизводства осетровых было построено десять рыборазводных заводов (семь из них — на Волге), которые выпускали в год до 100 миллионов мальков. Правда, промвозврат (есть такой показатель у рыбоводов) составляет 20-30 процентов. Все эти меры вселяли оптимизм в отношении перспектив рыболовства на Каспии.
Но вот единой страны не стало. Образование суверенных прикаспийских государств, новые рыночные отношения разрушили сложившуюся в течение десятилетий систему рыболовства в водоеме. Распалась также мощная единая система рыбоохраны. Повышенный спрос на осетровые балыки и черную икру как на внешнем, так и внутреннем рынках породил небывалый браконьерский промысел не только на реках, но и в море. Никто теперь толком не знает, каковы же реальные масштабы вылова и состояние рыбозапасов. Появилась и узаконенная форма браконьерства, санкционированная государственными структурами. До сих пор так и не подписано межправительственное соглашение по использованию биоресурсов Каспийского моря.
ОДУ под российскую дуду
Рыбохозяйственные ведомства России, Казахстана, Азербайджана и Туркмении, входившие в состав АО «Каспрыба», обеспокоенные положением дел на промысле, предприняли попытку совместного согласованного распределения осетровых Каспия. Действовавшая до 1992 года при АО «Каспрыба» рабочая группа была преобразована в комиссию по водным биоресурсам Каспийского моря.
Проявляет интерес к этому органу и Иран. Не менее одного раза в год комиссия собирается на заседания. К сожалению, до тех пор, пока нет межправительственного соглашения, решения этой комиссии имеют только рекомендательный характер. Основные принципы деятельности комиссии — сохранение запрета на запрещение морского промысла осетровых, согласованное распределение квот на вылов осетровых и других водных животных.
Тон на этих заседаниях задает Россия, она же вносит предложения по квотам для каждого прикаспийского государства. Такая инициатива имеет под собой достаточные основания. После распада СССР Россия является единственной страной бассейна (за исключением Ирана), сохранившей свой научный потенциал на Каспии и ежегодно проводящей комплексные исследования на всей акватории водоема. Азербайджан и Туркмения прекратили такие исследования еще в 1991 году. Из-за скудного финансирования такие работы почти не проводит и наше Атырауское отделение КазНИИРХ.
В соответствии с «Научными основами регионального распределения промысловых объектов Каспийского моря», принятыми в 1992 году четырьмя постсоветскими государствами, квота Казахстана по вылову осетровых составляет 17,6 процента.
При определении квоты учитываются многие факторы. Признавая в целом приемлемыми критерии, заложенные в «Научных основах», казахстанская сторона не согласна с рядом исходных данных, по которым определяется доля биоресурсов водоема, выделяемых республике.
Специалисты казахстанской рыбохозяйственной науки считают, что квота нашей республики на вылов морских объектов промысла явно занижена, если даже исходить из критериев тех же «Научных основ». На чем же строятся их доказательства? Одним из факторов при определении доли водных биоресурсов взята площадь акватории, относящейся к каждому прикаспийскому государству.
В сборнике руководящих рыбоохранных документов, изданных 25 лет назад, к Казахстану по Среднему Каспию относится лишь узкая полоса от берега шириной порядка 50 км. В условиях единого государства с этим можно было согласиться, но теперь эти правила явно устарели. Поскольку соглашение между прикаспийскими государствами о ширине территориальных вод отсутствует, в качестве временных мер условную границу Казахстана по Среднему Каспию нужно определить другими параметрами. При этом площадь региональных вод Казахстана увеличится почти на 10 тысяч кв. км.
В тех же «Научных основах» одним из основных факторов, имеющих огромное значение в воспроизводстве осетровых и полупроходных рыб, принят сток рек и его опресняющее влияние на дельтовую часть и предустьевое пространство, где в основном формируется биологическая продуктивность моря. Однако в данном документе средний многолетний сток Урала занижен на 0,16 кубических километров в год. Кроме того, не учитывается вообще средний сток Эмбы, который составляет 0,31 кубокилометра. Не учтен также сток реки Кигач, впадающей в Каспий с территории Казахстана. Игнорируется и тот факт, что Урал является единственной незарегулированной в среднем и нижнем течении водной артерией, питающей Каспий. Потенциальная площадь естественных нерестилищ этой реки составляет 1700 га, что в несколько раз превышает нерестовый фонд всех рек, впадающих в Каспий. Масштабы естественного воспроизводства осетровых на Волге резко уменьшились после создания Волгоградского гидроузла. В результате этого белуга потеряла здесь нерестилища почти полностью, у осетра их осталось менее одной трети, не пострадал лишь «роддом» севрюги.
Наконец, следует принять к сведению, что три года назад в Атырауской области вступили в строй два рыбоводных завода, и с этой стороны Казахстан стал тоже менее уязвим. Словом, доля Казахстана по осетровым, ежегодно принимаемая на комиссии ОДУ (оптимально допустимого улова), как считают наши специалисты, должна составить порядка 25 процентов, а не 17,6.
На заседаниях комиссии по Каспию казахстанской стороной не раз предпринимались попытки внести поправки по защите своей квоты на вылов осетровых. Но то ли слабая их научная обоснованность, то ли неумение профессионально построить доказательства не дали желаемых результатов. Мнение Казахстана просто игнорировалось. Дошло, до того, что в течение двух лет казахстанская делегация даже не участвовала в заседаниях комиссии. «Бойкот» был обусловлен еще и тем, что в результате частых реорганизаций рыбными проблемами в республике занималось то одно, то другое ведомство. А у семи нянек, как известно, дитя всегда без глазу.
Пришел невод с красною рыбкой…
— И что люди так убиваются по красной рыбе? — удивлялась тетя Пана, жена уральского бакенщика. — То ли дело судачок, хоть уху с него приготовь, хоть расстегаи испеки: во рту тает.
Было это этак лет двадцать назад, когда я приезжал в Уральск собирать материал для статьи на тему, что такое браконьерство и как с ним бороться. Тогда этот незаконный промысел только начинал набирать обороты. Как мне тогда казалось, одной из причин такого явления были двойные стандарты, по которым жила номенклатура.
Система бдительно берегла свой стратегический товар. Во время путины в тогдашний Гурьев подтягивались дополнительные силы органов рыбоохраны, милиции, привлекались курсанты военных училищ. И все же скатывались по Уралу осетры и севрюги со вспоротым брюхом, браконьеры брали только вожделенный продукт — икру, рыбью тушу выбрасывали.
Но вот системы не стало, ослабился контроль, не стало монополии на балычно-икряной экспорт. И пышным цветом расцвело легализованное браконьерство. Некогда «вольные пахари» моря объединились в акционерные общества и, уже не таясь, выходят в море. Попытки правоохранительных органов, пограничников пресечь незаконный промысел заканчиваются перестрелками, взрывами домов, как это было в дагестанском Буйнакске. Высока доходность икряного бизнеса — один килограмм севрюжьего, осетрового и белужьего деликатеса стоит на западных рынках соответственно 740, 1120, 1950 долларов. Рекорд побила икра золотого осетра, полученная от очень редкой 80-летней рыбы. За нее французские гурманы выкладывали по 4200 долларов за килограмм.
По данным правоохранительных органов России, теневые структуры прикаспийских государств ежегодно производят 200-300 тонн черной икры. Поступая на зарубежные рынки, она, как правило, имеет неприятный запах и не соответствует мировым стандартам. При этом продукт закатывают в банки с торговой маркой тех легальных рыбоперерабатывающих заводов, которые имеют устойчивую репутацию. Но если западный потребитель воротит от такого продукта нос, наш человек готов стерпеть и плесень, и запах, лишь бы товар был по карману. Если раньше в Казахстане украшение стола можно было достать по великому блату, то теперь оно — правда, неизвестного происхождения — наличествует почти на любом базаре.
Обеспокоены таким икряным разгулом не только фирмы, импортирующие деликатес. Защитником каспийских
эндемиков выступила международная организация CITES,
контролирующая торговлю редкими и исчезающими винами животных и их производными.
Три года назад в Лозанне проходил семинар, организованный Международным фондом охраны природы под патронажем секретариата CITES с повесткой дня «Осетры Каспийского моря».
В его работе приняли участие представители уже названных организаций, специально уполномоченных органов управления рыбным хозяйством прикаспийских государств, а также Международной ассоциации импортеров икры (1CIA) и экспортеры осетровой продукции. Нашу делегацию возглавлял первый заместитель председателя Комитета лесного, рыбного и охотничьего хозяйства Мырзабек Ахметов.
— За два последних года, — считает он сегодня, — ситуация с эксплуатацией стада осетровых Каспийского моря в корне изменилась. Теперь эти рыбы включены в приложение № 2 конвенции CITES. Это означает, что загорелся «желтый» свет. Если мы будем относиться к животному миру Каспия так и дальше, то загорится «красный» сигнал. Тогда осетровые перейдут в приложение № 1 и на их добычу будет наложен полный запрет. Исключение составят лишь научные цели.
Отныне вылов осетровых будет строго квотироваться. Ужесточаются меры по незаконному экспорту икры и осетровой продукции. Последняя должна иметь единую маркировку, сопровождаться экспортной документацией CITES. Единая система маркировки должна включать в себя информацию о происхождении икры, то есть, получена ли она в естественных условиях, питомниках или в неволе. Разработаны жесткие правила «поведения» и для стран-экспортеров, способствующих незаконной торговле икрой под видом приконвенционных запасов.
Экспортная квота на этот год по икре осетровых рыб определена нашей республике в 32 тонны. Казахстан готовится вступить в CITES, до этого республика пользовалась услугами административного органа этой организации в России. Это даст возможность нашим представителям эффективнее отстаивать национальные интересы государства и в CITES, и в комиссии по водным биоресурсам Каспийского моря.
Но для этого нам нужно навести порядок в своем собственном доме. К сожалению, по сведениям, поступающим из нашей рыбной столицы Атырау, дела обстоят далеко не блестяще. Непонятно, кто же является истинным владельцем АО «Атыраубалык»? Почему добыча осетровых приносит так мало валютной выручки в государственную казну?
Впервые деликатесная продукция с маркой ОАО «Атыраубалык» появилась на международной ярмарке в Санкт-
Петербурге в 1996 году. Рыба свежемороженая, вяленая, копченая, консервы, балыки, икра, — ассортимент на любой самый взыскательный вкус. Но произвести — еще не значит выгодно реализовать. Это только непосвященному кажется, что стоит только выйти с икряным ведерком на любой европейский перекресток — и от покупателей не будет отбоя. Не будем наивными. Там между икряными королями все схвачено, распределено. Нужны надежная репутация, высокая марка, связи, традиции. Сходу это не дается. Всему нужно учиться, чтобы тебя не надули прохиндеи-посредники.
Несмотря на строгие меры, принимаемые CITES, ситуация с осетровыми и спустя год не улучшилась. Чтобы избежать полного запрета на экспорт черной икры, три прикаспийских государства — Казахстан, Россия и Азербайджан приняли обязательство ввести мораторий на добычу исчезающих видов рыб до 2002 года.
Такое решение в первую очередь ударило по рыбакам производственных кооперативов и ОАО «Атыраубалык», которые обязаны выпускать в море попадающих в неводы осетров и белуг. Браконьерам СITES не указ. Преступный теневой бизнес по-прежнему продолжает процветать. Если мораторий на вылов осетровых будет продлен им на 2002 год, и балычно-икряному промыслу в Казахстане будет нанесен непоправимый урон. Ученые считают, что сегодня правительство должно принять ряд кардинальных мер, направленных на повышение рыбопродуктивности Урало-Каспийского бассейна.
Не позаимствовать ли опыт наших предшественников? Можно по-разному относиться к уральскому казачеству, но с тем, что оно вело рыбное хозяйство на реке образцово, не будет спорить никто.
Еще путешественник П. Паласе отмечал в своих записках, что нигде в России рыбный промысел так хорошо не налажен и законами не ограничен, как в здешнем месте — то бишь на Урале.
«Золотое дно» Урала — так раньше называли осетровых — национальное достояние республики, и оно должно служить на благо всем ее гражданам.