В чьих руках ножницы?

Страшный в своей непринужденности диалог булгаковских героев сумел в несколько фраз вместить то, что веками тревожит человечество. Кто вправе перерезать волосок, на котором висит жизнь? Даже если — по закону, который опять-таки придуман человеком?
По данным центра правовой статистики и информации при генпрокуратуре РК, в 1997 году в Казахстане были расстреляны 45 человек, в 1999 — 33, в 2002 — 15. Всего за 5 лет казнены 150 осужденных. За последние три с половиной года действия нового УК высшая мера назначалась лишь за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, совершенное, говоря языком протокола «в совокупности с другими деяниями».
Как известно, самый уважаемый папа планета — понтирик Римский впервые в истории современной церкви выступил публично против смертной казни и призвал объяснить 2001-й годом всемирного моратория. Трагедия 11 сентября нарушила эти благие планы — проблема казни отдельных преступников ушла на задний план.
Исключительная мера — тема, обреченно болезненная. И, кажется — вечная. Даже если, наконец, будет принято однозначное решение, страсти не улягутся. Человечество издревле делится на два лагеря: сторонников и противников. Правда, в последнее время, как показывают социологические опросы, к черно-белому варианту мнений прибавились и оттенки типа: в целом запретить, но в исключительных случаях применять можно. Но юристы-профессионалы единодушны: нет уж, граждане, или — или. Не может быть никаких «разовых» решений и «принятия во внимание» индивидуальных обстоятельств. Действующий уголовный кодекс РК предусматривает смертную казнь в санкциях 17 статей в альтернативе в лишением свободы на 20 лет и пожизненным.
Причем, как известно, высшая мера наказания у нас в стране не может назначаться лишь беременным и несовершеннолетним. В прошлом году к расстрелу были приговорены 39 человек. Каждый из них в тоске все равно ждет своей участи, надеясь на помилование или смягчение приговора. Психологи считают, что это ожидание — самое тяжкое испытание. Им вторят защитники прав: нельзя заставлять человека в течение нескольких лет мучаться от неизвестности, каким бы закоренелым злодеем он не был. О том же твердят нормы закона: «Смертный приговор приводится в исполнение с причинением по возможности минимума страданий приговоренному». Гуманно, но, получается, только теоретически. На практике смертники «парятся» в одиночках, не зная, что ждет впереди — жизнь или …
Впервые сомнения по поводу права одних казнить других возникли в Древней Греции, во время Пелопонесской войны. Причем вопрос решился экспресс-референдумом: большинством голосов греческих воинов были оставлены в живых изменники — граждане города Митилены, перешедшие на сторону врага. На Руси, славной своими пытками, смертная казнь то отменялась, то вводилась вновь. По мнению историков, вовсе не из-за осознания ценности человеческой жизни или иных гуманных порывов, а по причине нехватки тюрем. У нас, кстати, нынче тоже проблематично с квадратурой пространства за колючей проволокой. По словам председателя комитета уголовно-исправительной системы министерства юстиции РК Петра Посмакова, в будущем «оптимальными станут учреждения с максимальным лимитом 500 мест. Сегодня максимальный лимит одного учреждения — 1000 мест. Правительством утверждена программа улучшения материально-технической базы исправительных учреждений, предусмотрено строительство 17 новых». Сегодня их в республике 79, срок в которых «тянут» более 65 тысяч осужденных. По сравнению с прошлым годом их число увеличилось — если в первом квартале 2001 года на зону ушли 11869 человек, то за этот же период нынешнего года 13511.
Сейчас принято говорить о цинизме молодого поколения, зараженного кино-вирусом насилия, о страшном обесценивании жизни человека. При этом начисто забывается история. А ведь когда-то казнь была настоящим спектаклем. Да способы-то затейливые придумывали — то распиливание, то колесование. Чтобы народу веселее было. Да и в обычные дни смахнуть голову мечом кому-нибудь — что пятку почесать. Плаху или виселицу присуждали далеко не всегда за убийство, а совсем по другим поводам — к примеру, за кражу. В соответствии с новым казахстанским уголовным кодексом высшая мера назначалась только за умышленное убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах. Таких убийц в стране за пять лет оказалось 266. 150 из них казнены, 27 помилованы, то есть будут сидеть пожизненно. Судьба остальных пока неизвестна.
Еще немного истории. Невероятно, но факт: на второй день после революции Советская власть сделала беспрецедентный в тех обстоятельствах шаг, отменив смертную казнь. Но, как оказалось, ненадолго. Уже летом 18-го года вышел декрет «Социалистическое отечество в опасности», фактически разрешавший чекистам без суда и следствия расстреливать подозреваемых в шпионаже, мародерстве и спекуляции. А осенью этого года был объявлен легальный красный террор — матрос с маузером мог на месте «шлепнуть» человека за то, что у того белые руки или усики офицерские — словом, контра. В стране началась большая кровь. Но еще страшнее полилась она, как мы знаем, в сталинские времена, когда расстрел стал совершенно будничным явлением. В 47-м, однако, смертная казнь в СССР была заменена на 25 лет лагерей. Через 5 лет в стране опять пошла «волна» изменников Родины и диверсантов и высшую меру вернули, как единственно возможное возмездие отщепенцам и наймитам. Современный уголовный кодекс нашей республики тоже предусматривает это самое суровое наказание за государственную измену в военное время, преступления против мира и безопасности человечества. Всего высшая мера предусмотрена в 18 санкциях норм особенной части УК.
Критерии тяжести преступлений в разных странах так же контрастны, как и отношение общества к смертной казни. В Албании можно распроститься с жизнью, попавшись на изготовлении фальшивых денег, в Пакистане — за осквернение имени пророка Мухаммеда. Иран «мочит» наркоторговцев и проституток сотнями, в Руанде опасно колдовать. Полностью отменили высшую меру 108 из 189 членов ООН. В 91 государстве суды избегают вынесения смертных приговоров, заменяя их суровыми сроками.
Мораторий — пропуск в цивилизацию. Еще в 1989 году Генеральная ассамблея ООН призвала мировое сообщество задуматься об отмене смертной казни, как развитии прав человека и всеобщем прогрессе. Поначалу медленно, но процесс пошел. Вольется ли в него Казахстан? Это непросто. Во-первых, должна быть готова уголовно-исполнительная система, которую лихорадит затянувшаяся передача из одного ведомства в другое. Во-вторых, суды, о несовершенстве работы которых говорено много и впустую. И, наконец, общество. Запуганное ростом преступности, озлобленное, оно пока просто не способно проявить милость к падшим и дать им шанс на жизнь. Око за око — древний девиз, но большинству современников он более близок, чем слова о гуманности и прогрессе в развитии прав человека.
Каждый год казахстанские суды отправляют в колонии порядка 90 тысяч преступников. Приговоренные к высшей мере попадают в тюрьму. Те, кто их охраняет круглые сутки, год за годом, рассказывают: жить хотят все, как бы ни хорохорились, ни бравировали равнодушием к смерти. Даже те, кто сам загубил чью-то жизнь, а быть может, и не одну. И опять мучительный вопрос: казнить или миловать? Социологи считают, что наше озлобленное общество не только не готово миловать злодеев, но предрасположено к самосуду.
По мнению большинства специалистов, Казахстану так же больше подойдет постепенное введение моратория. Некоторые сдвиги есть — с введением нового УК — он вдвое сократил число преступлений, за которое можно карать раз и навсегда. За ряд воинских преступлений смертная казнь может быть назначена только в военное время. Однозначно решили мы карать сурово убийства, посягательство на жизнь президента, терроризм, покушение на судей или следователей. Сегодня таковых преступников в казахстанских тюрьмах — 1 процент от 65 тысяч. Они ждут, когда будет перерезан тот волосок, на котором подвешена их жизнь. А мы никак не можем решить, сделать роковое движение или нет.