Узбекский феномен "канча топади"

Так уж получилось, что после каждого подобного повышения розничные цены на рынках взлетают вверх. При этом одна особенность остается величиной постоянной: уже выросшие цены невозможно ничем сбить.
О специфике феномена можно говорить долго. Почему рыночные законы, универсальные для многих стран мира, не действуют на территории отдельно взятого Узбекистана? Почему любое повышение зарплаты жители этой центральноазиатской страны воспринимают как очередной сигнал к обесцениванию накоплений? Если эти накопления вообще имеются.
Банковская система ежегодно рапортует о повышении уровня накоплений населения, тогда как подавляющая часть этого же самого населения узбекскими банками уже давно не пользуется.
Исходя из вышесказанного, можно предположить, что 1 июля 2006 года жителей Узбекистана ждет еще одно испытание.
Но если бы рост цен касался только розничных товаров на узбекских рынках… Как правило, инфляция коснется всего и вся. С началом весны наблюдался заметный рост цен на цемент и другие строительные материалы, что стало неожиданной неприятностью для местного населения. Кто-то уже начался строиться, другие намеревались начать строительство, третьим просто деваться некуда: полдома готово, нужно идти до конца. Если в прошлом году цена тонны цемента стоила от примерно 52 до 60 тысяч сумов (около 45-50 долларов — прим. А.А.), то в нынешнем году — перевалила за 90 тысяч.
На фоне средней заработной платы по стране (60-80 тысяч сумов — прим. А.А.) цена тонны цемента выглядит удручающе недоступной. Местное население в своем большинстве уже давно не помышляет о строительстве домов из кирпича, и перешло на местные материалы (глина и ее производные — прим. А.А.).
Первоиюльское повышение зарплаты должно еще раз подхлестнуть рынок строительных материалов, что, несомненно, скажется на темпах индивидуального строительства.
Быть может, есть возможность оформить кредит и за счет него выстроить дом? Однако банковская система Узбекистана, во-первых, чрезмерно зарегулирована Центральным банком и обслуживает исключительно государственные интересы, во-вторых, ресурсная база настолько мала, что говорить о ее финансовых возможностях и доступности кредитов просто не приходится.
Первопричиной малой ресурсной базы можно назвать низкую капитализацию рынка, непрекращающуюся борьбу властей с бизнесом, невозможность в условиях централизованного государственного капитализма развивать частную инициативу. Процентная ставка ЦБ постепенно уменьшается, и на сегодняшний день составляет 16 процентов годовых.
Для сравнения, в соседнем Казахстане процент рефинансирования ЦБ 8 процентов. И она считается завышенной. Что в этом случае говорить об условиях для развития бизнеса в Узбекистане?
Однако узбекский бизнес развивался, в этом я уверен, и при таких условиях на рынке. Но самым настоящим бичом для частного предпринимательства стала проблема местных властей. Хоким любого уровня считается на отдельно взятой территории полным хозяином.
Разумеется, не последнее место в появлении подобной установки является факт назначения хокимов лично президентом.
Последующее утверждение хокима на областном Совете народных представителей носит чисто формальный характер. Отсюда и чувство личной преданности, зачастую перемешанное в коктейль с откровенным заискиванием перед президентом.
Бизнес — сфера услуг местной власти. Власть не привыкла считать бизнес чем-то самодостаточным, ибо все или почти все зависит от доброй воли хозяина региона: даст возможность работать или не даст.
Подобная ситуация жесткой зависимости бизнеса от власти ничего кроме крайней неэффективности и стагнации частной инициативы принести не может. Так оно в реальности и получается.
Если вернуться к президентскому указу, который должен, по сути, облагодетельствовать население Узбекистана, то почти все его цифры могут вызвать лишь саркастическую улыбку. «Повысить с 1 июля 2006 года заработную плату работникам бюджетных учреждений и организаций, все виды пенсий и социальных пособий, стипендии студентам высших учебных заведений, учащимся средних специальных, профессиональных учебных заведений в среднем в 1,2 раза.
Установить с 1 июля 2006 года на территории Республики Узбекистан минимальные размеры:
заработной платы — 10800 сумов в месяц;
пенсии по возрасту — 21395 сумов в месяц;
начального (нулевого) разряда по единой тарифной сетке — 10800 сумов в месяц;
пособия инвалидам с детства в размере 21395 сумов в месяц;
пособия престарелым и нетрудоспособным гражданам, не имеющим необходимого стажа работы, в размере 12960 сумов в месяц».
Чтобы иметь хоть какую-то базу для сравнения, достаточно разделить все указанные цифры на 10 ( примерный курс узбекского сума к казахстанскому тенге — прим. А.А.).
В данной связи вполне уместно указать, что минимальная заработная плата в том же Казахстане равна 9200 тенге (почти 92000 узбекских сумов — прим. А.А.). От минимальной заработной платы во многом зависит средний уровень заработков населения. Трудно себе представить, что можно прожить целый месяц в Ташкенте, Самарканде или Бухаре на минимальную заработную плату в 10800 сумов.
Нужно понимать, что «все виды надбавок и доплат к заработной плате, а также пенсии, пособия матерям по уходу за ребенком до достижения им возраста двух лет, пособия семьям с детьми, компенсационные и другие выплаты, установленные в отношении к минимальной заработной плате, производятся с 1 июля 2006 года от определенного настоящим Указом размера минимальной заработной платы».
Наверное, в Узбекистане необходимо провести целый комплекс рыночных реформ, чтобы поднять минимальную заработную плату на достойный уровень. В данном комплексе -реформа сферы социального обеспечения, чтобы наконец разобраться, кто сколько пособий и по какому праву получает.
Во многих случаях пенсии по инвалидности сейчас предоставляются тем, кто сможет заплатить определенную мзду работникам собесов. Поэтому нередки факты, когда работающий на рынке молодой человек с отменным здоровьем по документам является инвалидом, предположим, второй группы.
В свое время Узбекистан выбрал путь государства с сильной социальной защитой населения. Но нельзя понятие «сильная социальная защита» путать с тем, что сейчас творится в сфере социального обеспечения.
Время от времени официальные лица, часто сам президент, говорит о сильной раздутости социалки, но причин этого никто всерьез не ищет. Надо думать, тактические задачи обогащения любым путем сегодня имеют приоритеты над стратегическими задачами сделать социальную помощь адресной.
Еще несколько лет назад островком относительного благополучия был Ташкент. Столица есть столица, сюда, по идее, стекаются все финансовые потоки из регионов, здесь они распределяются, и большая часть оседает внутри мегаполиса. И сейчас сюда активно едут из регионов страны за лучшей долей.
Но нынешний исход областных в Ташкент имеет более серьезную подоплеку. В провинциях страны бизнес хиреет намного быстрее, чем в Ташкенте. Самаркандцы, бухарцы, считающиеся более зажиточными, скупают недвижимость в самой столице, кашкадарьинские, часть сурхандарьинских и ферганские все больше рвутся в города-спутники Ташкента — Чирчик, Ангрен, Ташкентскую область.
«Остров относительного благополучия» все больше напоминает Саудовскую Мекку в период паломничества. Но ведь и в Ташкенте ресурсы не безграничны.
В связи с примечательной чертой нескольких последних лет, когда усиление централизации власти приводит к централизации ресурсов, рядовые сотрудники недавно только супермодных структур типа налоговых инспекций, прокуратур, таможенных органов остаются «без хлеба».
Начальники всех уровней все больше замыкают на себе так называемые «неофициальные платежи», что связано, скорее всего, с давлением вышестоящих начальников. Поэтому нередки случаи, когда с работы увольняются налоговики, таможенники начального звена. Нет перспектив, нет никакого смысла работать. На официальную заработную плату работников данных органов прожить почти невозможно. Можно долго и упорно говорить с пеной у рта о необходимости борьбы с коррупцией и причинами, ее порождающими.
Однако в этой говорильне нельзя забывать одну интересную присказку, характерную для современного, да и не только Узбекистана. Когда кто-то устраивается на ту или иную работу, соседи обычно задают один и тот же вопрос:
— Канча топади? (буквальный перевод «сколько находит» — прим. А.А.).