Начало см. здесь.
Опросы общественного мнения в Узбекистане — это своего рода игра в «кошки-мышки». Государство инициирует их через свои институты с целью получить хотя бы видимость легитимности в глазах мировой общественности.
Труднее всего оценить слои населения, которые в подобного рода мероприятиях участвуют. Складывается впечатление, что опросы проводятся исключительно среди жителей Ташкента и, если привлекаются регионы страны, то выборочно и с учетом рода занятий того или иного респондента.
Опросы уже в течение ряда лет показывают, что население власти поддерживает, а реформы идут по плану.
Центр «Ижтимоий фикр» действовал и до андижанских событий в мае 2005 года, и после них. До социального взрыва в Ферганской долине они показывали то же самое, что и сейчас: мощную поддержку узбекских властей населением.
После андижанских событий опросы все так же проводятся на регулярной основе, а данные по ним в массовом порядке тиражируются узбекскими СМИ.
В чем здесь дело? События в Андижане показали, что существует довольно крупная прослойка населения, недовольная своим положением и политикой, проводимой узбекским правительством.
Может статься, что деятельность «Ижтимоий фикр» преследует вовсе не те цели, которые прописаны в его Уставе. Видимо, поставлена цель зомбировать население регулярными опросами, как бы вбивая в голову рядовых обывателей простую истину: вы живете не так плохо, как думаете. Вполне возможно, данная идея массового гипноза может сработать, к примеру, для жителей Ташкента и столичной области, где социальные проблемы не столь явно видны, однако жителей узбекских провинций такой пропагандой вряд ли возьмешь.
Советская пропаганда действовала намного эффективней и тоньше. К примеру, Фонд Мира мог преувеличивать те или иные достижения советской системы до невероятных масштабов, некоторые — замалчивать, достигая главной цели — «программирования» масс за границей.
Государственный аппарат и созданные при местных органах власти подразделения по идеологии применяли примерно ту же схему зомбирования, добиваясь феноменальных результатов. Советские люди полагали, что лучше СССР нет другой страны в мире, и что советская система порождает сильных личностей и героев, а экономике вполне по силам крупные проекты.
В том-то вся и разница, что некоторые штрихи из портрета были верными. Так, после страшного землетрясения в Ташкенте город был выстроен заново в течение трех лет, Голодная степь освоена титаническими усилиями в течение 10-12 лет, начиная с начала 60-х годов прошлого века, построены и пущены в строй крупнейшие предприятия, причем в сроки, которые для эффективной западной экономики были почти нереальными. А так как в реальной жизни признаки свершений были налицо, то зомбирование проходило довольно эффективно.
Пропаганда узбекская, созданная по образу и подобию советской, по сути своей не может конкурировать с прародительницей. Почему?
В реальной жизни нет даже признаков того, о чем говорят специалисты «Ижтимоий фикр».
«В основе повышения доходов и уровня жизни граждан Узбекистана в 2006 году, — свидетельствует опрос, — лежит обеспечение устойчиво высоких темпов роста экономики, стабильных и сбалансированных макроэкономических показателей, создание необходимых условий для привлечения иностранных инвестиций, расширение сектора частной собственности».
Высокие темпы роста экономики достигаются во многом благодаря закрытости узбекской модели. Автомобилестроение развивается благодаря искусственно завышенным таможенным тарифам на завоз иномарок, преференциям со стороны государства, вследствие чего на российском рынке узбекские автомобили продаются, считай, по демпинговым ценам.
Такая закрытость экономики способствует росту и других отраслей, давно забывших, что такое реальная конкуренция. Узбекские власти, запустив программу экспорторасширения, полагали, что сильная защита отечественного производителя способна не только его развить, но и стимулировать повышение качества производимой продукции. Рост промышленного производства в столь тепличных условиях, естественно, достигается, однако за счет эффективности производства и стагнации качества.
Любая закрытая экономика, разумеется, собирает внутри себя потенциал неэффективности и боязни оказаться в зоне рыночных отношений.
В этом плане узбекскую экономику сложно назвать в полной мере рыночной. В конечном счете, узбекская модель развития может привести к структурному кризису, причем весьма масштабному.
Достаточно последовать рекомендациям международных финансовых институтов, к примеру, МВФ или Всемирного банка. Как только будут сняты таможенные барьеры и оптимизировано налоговое законодательство, узбекская экономика может оказаться большим мыльным пузырем, способным существовать лишь в закрытой пробкой колбе. Этими обстоятельствами можно объяснить и столь долгое по времени присоединение Узбекистана к документам, выработанным в рамках ЕврАзЭС.
По большому счету, как только официальный Ташкент реально запустит механизм вовлечения Узбекистана в общее экономическое пространство, от сегодняшнего «узбекского экономического чуда» не останется и следа…
Судя по результатам опроса, 2007-й должен стать в Узбекистане годом, когда правительство постарается решить проблемы коммунального хозяйства. Надо заметить, что содержание коммунального хозяйства еще во времена СССР требовало значительных капиталовложений.
По большей части, вся нынешняя коммунальная инфраструктура в Узбекистане была создана в те времена. Сейчас наступает время, когда трубы под Ташкентом приходят в полную негодность, а высоковольтные столбы и кабели преодолели порог многократной амортизации.
Когда сейчас специалисты Центра «Ижтимоий фикр» говорят о том, что большинство узбекистанцев имеют стабильную возможность пользоваться электроэнергией и газом, здесь нет ничего странного. На самом деле, большинство регионов Узбекистана, не говоря уже о столице республики, обеспечены и светом, и газом. Другое дело, когда и кем все это было создано, и когда начнутся проблемы с коммунальным хозяйством.
Как выяснили специалисты Центра, абсолютное большинство граждан не желает выезжать из Узбекистана на постоянное место жительства в другую страну, что свидетельствует о социально-экономической комфортности жизни в нашей республике. Во-первых, как можно говорить о большинстве граждан, если опрос проводился лишь в пределах выборки, причем весьма ангажированной. Чтобы получить более точные сведения о миграционных настроениях жителей достаточно провести опрос среди тех, кто уже выехал из страны, живет и работает в России, Казахстане или дальнем зарубежье.
Во-вторых, узбеков всегда отличало стремление жить на однажды выбранном обжитом месте. Их трудно переместить в другое место насильно, что не удалось во времена СССР, когда не хватало рабочих рук на БАМе. Дом для узбека всё: родина, семья, дети, родственники. И даже уехав на заработки в более благополучную в экономическом плане Россию, они все равно возвращаются домой.
Нет ничего удивительного в том, что опросы общественного мнения, проводимые в Узбекистане, не отражают реальной ситуации в экономике.
Перед исследователями ставилась одна четко очерченная задача — сделать так, чтобы все выглядело красиво и гладко. Но самообман, тиражируемый в массовом порядке, все равно остается самообманом…
Фото с сайта http://www.sairamtour.com