– Тема декабрьских событий не может обойтись без вопроса: “Где вы были 16 декабря 1986 года?”
– Я жил в то время в Кызылорде, был на госслужбе. И о том, что происходит, узнал по телефону от своих друзей. Честно говоря, сразу не поверил. И потом, когда появились официальные сообщения, мы им тоже не верили. Нас собирали в обкоме партии, но мы не доверяли ни официальным разъяснениям, ни газетам, а звонили друзьям в Алма-Ату. Но никто так ничего и не понял. Например, в истерике друг, помню, звонил, говорил – чуть ли не самосвалами вывозят трупы! Если бы так было, то родственники давно подняли бы шум. Не тогда – так сейчас. Такое трудно утаить.
Но вот что меня всегда удивляло: позже в Союзе все говорили о первых выступлениях против режима, к примеру, в Грузии, Прибалтике, а про нас – ни слова!
– Как вы думаете, почему?
– По большому счету, это связано с тем, что эта проблема не поднималась руководством. Эта тема очень не выгодна пока никому: ни тем, кто тогда решал какие-то вопросы, ни тем, кто что-то предпринимал в низах. Эта тема и сегодня табу для нашего истеблишмента.
Сегодня желтоксановцы требуют дать истинную оценку, назвать виновных, опубликовать секретные материалы. Но многие документы вывезены в Москву и, боюсь, исчезли безвозвратно. Да и время для этого, видимо, еще не наступило.
– Значит, комиссии Мухтара Шаханова была доступна не вся информация?
– К сожалению, Шаханову дали только те документы, которые были разрешены. Может быть, это делается для стабильности, чтобы не было поиска врагов. Да и потом – эти вещи нужно оценивать с точки зрения того времени, а не сегодняшнего дня…
НЕ НАДО МНЕ ДИКТОВАТЬ!
– Ваше мнение о Доктрине национального единства? Подобные документы имеются в других странах?
– В Европе существуют так называемые Лундские соглашения, которые оговаривают правила игры по отношению к нацменьшинствам, – для них создаются условия по развитию культуры, языка, связи с исторической родиной.
В нашей доктрине хотят угодить всем. Политически, возможно, это правильно. Но мне лично унизительно, что мне пытаются диктовать, как я должен выстраивать отношения с другими этносами. Я их сам выстрою! Для меня есть Конституция, есть законы, по которым я должен жить.
Если будет в стране справедливость по отношению ко всем и я буду знать, что не поступил на работу не потому, что я казах, а потому, что не прошел по конкурсу, то тогда не нужно никаких других дополнительных документов.
Там, где есть коррупция, несправедливость, нечестный подход, люди начинают объяснять это “национальным признаком”. Потому что это доступно и очень близко.
Например, если честно посмотреть правде в глаза, многие представители других этносов сегодня в Казахстане не связывают жизнь своих детей с этой страной.
Потому что где-то, по их мнению, есть справедливость. Если у нас она будет, тогда никто уезжать не будет.
Но меня унижает, когда “патриоты” требуют указать особое место казахов в этой доктрине. Это мнение ущербных, закомплексованных людей. Мол, я первый, дайте мне первое место или я первый в очереди – пустите меня!
Казахов сегодня в стране около 70 процентов: живи, голосуй, выбирай!
Я думаю, должна быть нормальная конкуренция между людьми на основе справедливого отбора, во всем: в бизнесе, на госслужбе, на учебе.
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ СТАНОВИТСЯ ПРОФЕССИЕЙ
– Сторонники моратория на обсуждении доктрины говорят, что у нас плохо развивается казахский язык…
– Сейчас появилось много людей, которые говорят, мол, “в 70-е годы, когда я садился в трамвай, мне делали замечание, чтобы не говорил по-казахски…”. А я в эти годы учился в Москве и… дрался в метро, если мне делали такое замечание. Поэтому сейчас у меня нет каких-либо комплексов по поводу ущемления языка. Потому принципиально говорю всем: “Почему же ты тогда не дрался в том же трамвае? Почему не поставил на место того, кто делал тебе замечание?”.
Мне понравилось выражение Булата Атабаева, что сегодня некоторые политики превратили свою национальность в профессию.
Да, есть проблема языка. Но почему мы хорошего не видим? На днях наблюдал картину: красиво одетые, на хороших машинах молодые люди приехали к Театру оперы и балета, переговариваются между собой по-казахски.
Другой случай: в кафе за столиком сидят молодые парни-казахи и девушки-англичанки, шутят, смеются, разговаривая на английском, но потом один из них встал и позвонил домой, при этом говорил на казахском!
– Будут ли решены все наши проблемы, если все заговорят на казахском языке?
– Не нужно смешивать социальные проблемы с языковыми и национальными. Надо честно говорить, что благодаря русскому языку многие наши ученые, деятели культуры и искусства состоялись. Благодаря английскому языку сегодня молодые люди пробивают себе дорогу. А многие пессимисты сегодня учат китайский!
Почему мы не поднимаем сегодня более важные темы? Например: у нас три миллиона самозанятых! Спустя 10–20 лет эти люди останутся без пенсии. Это будет большая социальная проблема для всех нас.
И мне абсолютно все равно, на каком языке будет говорить наше правительство, только бы оно решало проблемы. Главное, чтобы росла зарплата, была работа, дети были обеспечены детскими садами, школами, не было преступности, транспорт нормально ходил, не повышались цены…
Мы должны говорить сегодня о социальной справедливости, а не о том, кто какой национальности.
И самое главное, что во всей этой ситуации говорят все, кто угодно, но мнения простых людей никто не спрашивает.
ТАК МОЖНО И РОДИНУ ПРОМОРГАТЬ
– А почему тогда надо прописывать права других этносов, если есть законы?
– Уж лучше сегодня обсуждать эти проблемы в спокойной обстановке, чем завтра на согласительных комиссиях с участием ОБСЕ, ООН, когда уже перейдем край.
– Что для этого нужно?
– Нужно собрать представителей других этносов и спросить их: вы здесь остаетесь?
Потому что в моем понимании нация – это общность людей, объединенных общим будущим. А если у него уже и второй паспорт заготовлен, и дети за границей, и старость он будет встречать в другой стране, то нам с ним не по пути.
А те, кто жил здесь и продолжает жить и работать на благо этой страны, уже тоже имеют право говорить: это наша общая земля!
Нужно четко расписать историю того, как образовался Казахстан, кто откуда пришел и зачем он здесь. Кроме того, нужно наложить жесткое табу на межнациональные столкновения и междоусобицу.
Сегодня нужно понимать: все происходит из-за экономических проблем. И это надо пережить. Мне кажется, что, пока мы обсуждаем такую скользкую тему, как Доктрина национального единства, могут произойти куда более существенные потери, как это было не раз. Например, мы болтали – и проморгали приватизацию. Болтали – и прошляпили земельный вопрос. Так можно и Родину просмотреть…
Жанар КАНАФИНА