Британский рынок был очень привлекательным, так как английские или шотландские рабочие в это время зарабатывали в 2–3 раза больше, чем такие же в Германии, Франции или России. Значит, и цены здесь были выше. Поэтому вся Восточная Европа вкалывала ради английских заказов.
Парламент империи контролировали крупные землевладельцы и аристократы. От дешевого импорта падал их доход. Поэтому в 1815 году, сразу после наполеоновских войн, он принял закон об импорте, который установил плавающую ставку пошлины на ввоз зерна на острова. Чем больше цена пшеницы дома – тем выше была ставка. Пошлина делала импорт чуть дороже, чем свое производство.
Хлебный закон был хорош для землевладельцев. Он давал работу крестьянам. Но ограничил доход торговых компаний и резко снизил уровень жизни горожан.
Британия в это время испытывала демографический бум. Города росли как на дрожжах.
Если в начале века в самых крупных из них, кроме Лондона, жило по 10–20 тысяч человек, то через 40 лет в Манчестере и Ливерпуле, например, было уже больше 250 тысяч жителей, а Бирмингем, Лидс и Бристоль стали 100-тысячниками. Всё это промышленные и портовые центры, которые жили на импорте.
Недалеко от Манчестера стоит город Рочдейл. Здесь было несколько хлопчатобумажных фабрик. Они то работали, то закрывались.
Их рабочие тоже то благоденствовали, то голодали. Так возник стачечный комитет. Его активисты предложили начать политическую борьбу. Группа учеников социалиста Роберта Оуэна предложила свой выход: создать потребительский кооператив. Тогда появятся доступ к продуктам питания по доступной цене и свой пассивный, как сегодня сказали бы, доход. Две партии не договорились. 28 социалистов отделились от стачечников.
24 октября 1844 года они зарегистрировали устав “Рочдейлского общества справедливых пионеров”.
Ткачи-учредители прописали свои принципы:
1) каждый член вносит свой пай в капитал;
2) лавка покупает и продает товары только за наличные – никакого кредита;
3) лавка ставит на товары среднюю розничную цену;
4) лавка продает товары только хорошего качества с точным весом и мерой;
5) основная прибыль кооператива распределяется между его членами;
6) часть прибыли идет на повышение культурного уровня членов кооператива;
7) в управлении каждый член имеет право одного голоса;
8) неучастие в политической жизни.
Чтобы начать дело, пионерам надо было 28 фунтов. Но люди жили от зарплаты до зарплаты. Капитал они собирали по частям. Каждый учредитель обязался вносить по 2 пенса, а затем и по 3 пенса в неделю. Из собранных денег 10 фунтов пошло на аренду лавки, 4 фунта – на ее оборудование, на 14 фунтов были куплены товары.
Через месяц в Жабьем переулке (рабочий район Рочдейла) была открыта первая торговая точка. Социальное предприятие оказалось успешным.
Продавали всего четыре продукта: муку, овсяную крупу, сахар и масло. Но, исключив посредников и поставив минимальную накрутку, кооператив смог установить самые низкие розничные цены в округе.
Рочдейлские ткачи показали, что даже в трудных условиях можно найти способ выжить и заработать – без политической борьбы. Через 20 лет в Англии работали уже 440 кооперативов, которые объединяли более 100 тысяч человек. Практически в каждом большом городе были свои потребительские союзы: рабочие быстро приняли идеи Оуэна и объединялись по типу пионеров. Кооперация – будущее сельского хозяйства
Идея пошла в народ. Мелкие торговцы создавали кооперативы для совместного закупа товаров. На большие партии цена была ниже, чем за мелкий опт. Маржа шла в карман. Ремесленники создавали производственные объединения, через которые они могли браться за большие заказы. А предприниматели – кредитные сообщества…
Самое благодатное место для организации кооперативов в Казахстане – село. По данным комитета по статистике, ниже прожиточного минимума в городе живет два процента населения, а в ауле – уже 6.
Казалось бы, вот возможность создать сначала потребительский, а затем и производственный кооператив. Но нет. Не получается. Ведь любая такая структура – это некоммерческое объединение, которое занимается коммерческими сделками. Поэтому возникает поле для “человеческого фактора”, часто со стороны представителей госорганов. Ведь тот, кто будет ближе к кассе, по-тихому ее разворует.
Сегодня люди просто не понимают, как можно работать вместе без надзирателя сверху.
Который будет и судьей, и решалой, и защитником. Так всегда было. Здесь нужна юридическая поддержка, которую никто не даст. Кроме акиматов и НПО.
Отсюда проблема: никто не рассказывает селянам, какие плюшки можно получить от работы сообща. Вроде все грамотные, в школе учились, но не верят, пока своими глазами не увидят. Это как раз минсельхоз и подтверждает. По его данным, в 2018 году в стране было почти 3 тысячи кооперативов. Правда, половина из них не работала. Их создали для отчетности. А вот куда ушли деньги, потраченные на их создание, наверное, не скажет никто.