Трудная путевка в жизнь

К такому выводу пришли участники «круглого стола» в Алматы, посвященного проблемам этого специфического «контингента».
Почему подросток ворует? Как оказывается в компании, до полусмерти избивающей одиноких прохожих — просто так, для развлечения? Где истоки жестокости, с которой он насилует свою одноклассницу? Сегодня модно «валить» все на тлетворное влияние кинематографа. Конечно, очень удобно обвинить создателей бандитских сериалов в популяризации образа преступника и умыть руки: мол, ничего поделать невозможно, поскольку детям глаза не завяжешь, и смотреть телевизор и видик не запретишь. Но при этом как-то забывается, что процесс начался гораздо раньше появления «Бригады», и ответы на поставленные вопросы следует искать гораздо глубже, нежели в слепом подражании криминальным героям.
За последние пять лет число преступлений, совершенных гражданами «до шестнадцати», возросло более чем на 10 процентов. Несколько причин этого процесса очевидны.
БОЛЬШЕ ПЬЮТ. Еще лет двадцать назад такое и представить невозможно было, а сегодня деткам, которым еще и пятнадцати нет, ставят диагноз «алкоголизм в третьей стадии». И это — чаще всего «заслуга» семьи. Там, где родители пьют, и дети чуть ли не с пеленок приучаются. Алкоголь — читай криминал, 15 процентов всех преступлений подростков совершены под «кайфом».
В прошлом году в Алматы был открыт специальный стационар для несовершеннолетних алкоголиков, наркоманов и токсикоманов — двадцать коек на весь город. Если в 2001 году на учете здесь состояли 167 несовершеннолетних, то в 2002 — уже 179. Соответственно увеличилась и так называемая профилактическая группа — с 1734 человек в 2001-м до 2364 в прошлом году. Многие, по словам врачей, побывали в стационаре несколько раз. Их пролечивают, снимают интоксикацию, и они вновь возвращаются в ту же среду. Компания — вот еще один толчок к стакану. Ее роль в жизни подростка огромна, и если он по натуре не является лидером или боится быть «не как все», то, безусловно, будет подчиняться ее законам. Принято по вечерам собираться и пить дешевый портвейн — будет травиться, еще и деньги у родителей просить или воровать. Поначалу юный организм сопротивляется — может произойти довольно тяжелая интоксикация. Потом наступает привыкание, потом — тяга. Наркологи утверждают, что для достижения второй стадии хронического алкоголизма необходимо пять-шесть лет. В каком же возрасте, спрашивается, начинают «квасить» по-черному, если в четырнадцать лет получают такой диагноз? Очевидно, что одного лечения мало — необходима реабилитация. В идеале это — «мягкая» изоляция юных алкоголиков из провоцирующей среды, помещение в другие условия, что-то вроде пионерских лагерей, что ли. На практике — нереально: нет денег, кадров, да и энтузиазма. Все ведомства, так или иначе сталкивающиеся с проблемой, лишь констатируют ее постфактум, как состоявшееся явление. Профилактикой же и мерами предупреждения не занимается никто. Отсюда — и рост статистических данных, охватывающих, к тому же, далеко не полную картину. Специалисты считают, что республике срочно требуется государственная программа по коррекции детского и подросткового алкоголизма, причем с гарантированным финансированием и четким обозначением ответственных структур. Но, судя по всему, государство пока не осознает всей серьезности проблемы. Здесь одними запрещениями телерекламы и удалением билбордов от школ не обойтись — нужны более конкретные действия.
БОЛЬШЕ КУРЯТ И ШИРЯЮТСЯ. По данным министерства здравоохранения, за 10 лет в Казахстане число подростков, поставленных на учет в наркодиспансерах, выросло в 18,8 раза. 1,6 процента от общего количества — дети. По числу несовершеннолетних наркоманов у нас традиционно лидируют две области — Карагандинская и Павлодарская. Здесь едва ли не каждый второй житель с малых лет приобщается к «общественному» увлечению, а годам к 14-15 превращается в больного старичка — без цели, без здоровья, без смысла жизни, с широко проторенной колеей «на зону».
Психологи считают, что подростка с неокрепшей психикой зона зомбирует, подчиняет своим законам и на волю он выходит потенциальным рецидивистом, готовым вновь преступить закон. Конечно, подросток подростку — рознь. Среди обитателей колоний есть такие авторитеты — куда там взрослому! Но есть те, кто оказался втянут в преступление по слабости характера, под угрозой, из-за каких-то других обстоятельств, этих еще можно спасти, вернуть в общество. Здесь уже нужно говорить не только о создании специализированных ювенальных судов (о чем разговор в стране ведется давно, но пока безрезультатно), а о комплексной работе с такими подростками. Ведь подавляющее большинство из так называемых неблагополучных семей. Даже получив условный срок, куда пойдет четырнадцатилетний человек? Вернется в ту же семью, на ту же улицу, в ту же компанию, к той же игле.
МЕНЬШЕ ВЕРЯТ В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ. Цинизм всегда был присущ молодежи, но особенно — нынешнему поколению. На глазах его представителей разворачивается картина контрастов благосостояния и коррумпированности в стране.
По данным опроса, проведенного институтом сравнительных социальных исследований «ЦЕССИ-Казахстан», самыми больными проблемами юных казахстанцев являются следующие: наркомания и алкоголизм (69,2 процента опрошенных), безработица (61,5 процента), преступность (46.2), низкий уровень патриотизма (38,5), неприспособленность к труду (23,1), низкая общественная активность (7,7 процента). Следователи отмечают, что в последнее время все активнее подростков привлекают во взрослые преступные группировки. Криминальная среда лелеет смену заботливо и цепко. «Нормальное» же общество ясно дает почувствовать «трудным», насколько они не нужны. Простейший способ избавиться от их проблем — изоляция. Причем довольно часто — на «взрослый» срок, поскольку более 80 процентов «малолетних» преступлений — грабежи, кражи, разбои, в основном, творимые группами. В колонии очень трудно надеяться на то, что ты выйдешь и будешь немедленно обласкан жизнью, начнешь учиться, работать и немедленно разбогатеешь. Жизнь доказывает обратное. Отсюда — высокий процент рецидивов.
«Трудными» у нас занимаются всяк по-своему и, как правило, постфактум: полиция — когда преступление уже совершено, медицина — когда они попадают в отделение токсигологии, школа — когда ученик превращается в отъявленного хулигана. Предупреждение правонарушений — самая сложная задача в работе всех ведомств и в отрыве от общества в целом ее решить практически невозможно. Мы имеем ту поросль, которую сами же и спроецировали. Да, у нас есть акселераты — умные, начитанные, правильные. Но за последние пять лет молодежь в возрасте 14-29 лет составила свыше половины (52-56 процентов) от числа всех лиц, совершивших преступления. Этот криминальный пласт взрослеет, набирается опыта, подтягивает малолеток… Тенденции роста уровня детской и подростковой преступности крайне тревожны и вразнобой, повторюсь, проблему не одолеть. Нужна единая программа и государственный орган, осуществляющий четкий контроль за ее реализацией.