Аул – село на границе Восточного Казахстана с Алтайским краем России. Долгие годы граница была условной, и село жило, как и сотни других алтайских деревень. Держали большое племенное хозяйство, принимали в хранилища пшеницу, заготавливали сено…
Перемены пришли с появлением настоящей разделительной полосы между Казахстаном и Россией. На железной и автомобильной дорогах появились посты, по сосновому бору протянули колючку, демаркационную линию взяли под контроль патрули. А в Ауле расквартировались военные сразу трех погранзастав.
Командира не дождались
Первыми, кто встречает нас в деревне, – местные собаки. Виляют хвостами, дружелюбно поглядывают. “Не бойтесь, – выглядывает из-за забора женщина. – У нас в деревне собаки умные, людей не обижают. Вы к пограничникам? Они все на заставе. Сейчас им запретили в деревне появляться”.
Внешне погранзастава ничем не напоминает военное учреждение. Обычное сельское здание, побеленные деревья… У калитки – группа людей в камуфляже. Мы представляемся и просим о встрече с начальником. Все-таки случай, который привел нас сюда, не рядовой. Может, офицеры объяснят, как их подчиненные ввязались в ту скандальную драку?
Военные мигом становятся похожи на встревоженных пчел. Включают рации, что-то кому-то докладывают. Выходят еще двое пограничников, посматривают на нас с крыльца, говорят по рации, выслушивают ответ, снова докладывают. В общем, мы так и не дождались встречи с командирами…
Зато удается поговорить с сельским участковым Канатом Альменовым. “Драки с пограничниками были и раньше, – констатирует полицейский. – Но таких – никогда! Я останавливал как мог. Пограничников было много. Сейчас они валят вину на местных и друг на друга. Одна застава на другую…”.
Армейская “выручка”
Чтобы разобраться в истоках трагедии приграничного села, мы по крупицам собрали картину того дня. Был праздничный день – Наурыз. Утром селяне собрались на праздник. Приехали и пограничники. Как вспоминают очевидцы, ходили среди зрителей, ворчали: почему праздник не такой, почему слова не так произносят… Вечером местные – восемь молодых парней – решили продолжить Наурыз в придорожном кафе. Среди них был Нурлан Кунтуганов. Компания еще толком не села за стол, как с улицы донесся крик. Оказалось, вышедший покурить Нурлан сцепился с только что подъехавшими военнослужащими. Один против четверых. Друзья бросились к нему, а пограничники схватились за телефоны – звать “своих” на подмогу. “Подкрепление” прибыло быстро на нескольких машинах. По словам очевидцев, человек 25–30. Во главе… с командирами всех трех застав! И началось настоящее избиение: трое-четверо пограничников – против каждого гражданского. В ход пошли кирпичи, палки. Раздались выстрелы. Хозяйка кафе позвонила Кунтугановым: “Тут такое творится, заберите Нурлана”. Прибежала жена Нурлана Эльмира. И тут же получила страшный удар в лицо. Кулак пограничника перебил ей нос, хлынула кровь. Когда пришла в себя, увидела, как над Нурланом нависли четверо. Он уже был без сознания, и только тело дергалось от пинков военными ботинками. Она закричала, и этот крик словно привел мужчин в чувство. Вскоре Нурлана уложили в машину и повезли в больницу районного центра. У него было рассечено лицо, проломлена голова, на теле ни одного живого места. Через несколько дней Нурлан умер…
Осталась совсем молоденькая вдова, двое осиротевших сыновей-дошколят и убитые горем родители.
Кто в селе хозяин?
Чем больше мы слушали рассказы селян, тем понятней становилась неизбежность ситуации.
– Пограничники ведут себя нагло, – рассказывает Эльмира Кунтуганова. – Для них местные – второй сорт. И говорят не так, и выглядят не так, и работу делают “грязную” – крестьянскую. Сами пограничники – все приезжие, контрактники. Себя они считают “крутыми”. И уверены, что имеют право диктовать свои порядки в селе. Постоянно цепляют местных парней. Из-за этого драки с пограничниками и раньше случались.
Сейчас в Ауле, как говорят селяне, затишье. Военнослужащие перестали носиться по сельским улочкам на машинах – раньше и шагу пешком не делали. Автомобилей было столько, что мамы не пускали детей на улицу – опасно. И это в деревне! Аульские старики на завалинках охают: да где ж это видано, чтобы командиры не пресекли драку, а возглавили ее? И распаляются, вспоминая детали.
– Люди возмущаются, – горько говорит Айтхан Кунтуганова, мама погибшего парня, – но потом успокаиваются и снова молчат. Одни потому, что пограничники ходят в их кафе, магазины. Другие – потому, что военные снимают у них дома, покупают молоко…
Следствие по массовой драке в Ауле еще не завершено. Пограничники ходят к следователям с личными адвокатами, ведут себя уверенно. По версии военных, драку затеяли гражданские лица. Все 30 контрактников – потерпевшие, одному вон стекло в машине разбили. У сельских парней денег на дорогостоящих защитников нет.
Точку в этой пограничной истории поставит суд. Только будет ли исчерпан конфликт? Или это временное затишье?
Галина Вологодская, Виктор Вологодский (фото), Усть-Каменогорск–Бородулихинский район