Чудище и миллиарды
– Толеу Коккозовна, начну с главного вопроса: почему мы до сих пор не заговорили на государственном языке?
– Во время кампанейщины по внедрению госязыка было наломано немало дров. Среди прочего мы сумели напугать население казахским языком как неким громоздким неуклюжим чудищем, неумолимо надвигающимся откуда-то сверху. Видимо, поэтому те, кто не хотел изучать госязык, те, кто действительно испугался, стали на разные голоса стенать и твердить, что это язык аграриев, не способный функционировать на уровне делопроизводства, нет методики и так далее.
На мой взгляд, надо поменять подход в решении этого вопроса. Перво-наперво нужно закрыть неэффективные бесплатные курсы. Человек, заинтересованный в карьерном росте, движимый и другими порывами, должен изучать язык за свой счет, то есть инвестировать в себя. Вот тогда-то у него появится стимул, ему будет жаль своих денег и потраченного времени.
Во-вторых, ни одна методика не учитывает того фактора, что внедрять язык нужно через рабочий язык, каковым для большинства казахстанцев является русский. Ведь в течение 75 лет советской власти все 15 союзных республик общались на нем, да и после, получив независимость, мы еще говорим на русском. Итого на протяжении 100 лет мы общаемся на русском, он проник в наше сознание, вошел в кровь и плоть. На сегодняшний день наш родной казахский стал отчужденным.
Учитывая все эти факторы, необходимо срочно поменять стратегию работы по внедрению госязыка. На дворе век высоких технологий, широко вошел в жизнь людей компьютер, стало возможным дистанционное обучение. Необходимо по максимуму использовать все эти новые ресурсы.
В стране поодиночке работает немало энтузиастов, поистине неравнодушных к судьбе языка родины. Это Земфира Ержан, Елена Романенко, Канат Тасибеков, Татьяна Валяева, к ним я причисляю и себя. Это люди, которые имеют за спиной огромный практический опыт изучения, а кто-то – и преподавания иностранных языков, они на себе испытали все трудности постижения неродного языка, у них уже есть наработки в этой сфере. Почему бы компетентным органам от языка не собрать нас, не выслушать, не объединить усилия, не создать творческое сообщество, экспериментальную площадку?! Почему бы из миллиардных сумм, выделяемых на развитие госязыка, не дать малую толику энтузиастам, чтобы они могли проводить мастер-классы, издавать учебные пособия, которые у многих написаны “в стол” из-за отсутствия финансов?
В-третьих, деньги, выделяемые на курсы, следовало бы направить на переподготовку преподавателей госязыка, которые были бы как минимум двуязычными, а лучше – трех- и более.
Алламай!
– Кстати, многие из казахов, думающие по-русски, при выражении радости или печали все же невольно произносят казахские слова…
– Вот именно! Когда мне больно, я ведь не говорю: “О господи!” или “Oh, my God!”, я говорю: “Алламай!”. То есть людям намного легче радоваться или даже страдать на родном языке, если он его знает. Поэтому нужно дать человеку эту возможность, научить чувствованию на родном языке. Стоит подобрать ключик к душе человека, и в нем обязательно просыпается то, что было заложено изначально.
– И какие ключи подбираете вы?
– Я пользуюсь этнографией, этимологией, делаю акцент на мудрости казахов. Как и другие народы, наши предки создавали слова не на пустом месте: наблюдали за природой, черпали названия из быта своей нелегкой кочевой жизни. Я не заставляю слушателей заучивать слова, а даю этимологическое толкование, встраиваю в тему урока, вплетаю в диалогические высказывания, составляю контенты с этими словами.
Например, возьмем два слова, которые на первый взгляд кажутся синонимами: адам и кici – человек. Но между ними – огромная семантическая пропасть. Нашим праотцом считается Адам, и казахский народ закрепил слово “адам” как статусное. Когда я хочу, к примеру, похвалить вас, я скажу: “Назгүл – нағыз адам, қазақ тілін оқып жүр”. Казахи не сквернословили, а если хотели унизить противника, говорили: “Сен адам емессiң!”. Дословно: “Ты не человек”, что подразумевало определение “животное”. А на каждый день у казахов было обиходно-дежурное слово “кici”.
Или вот еще примеры: “жұбай” – универсальное слово для обозначения супругов. Произошло от слова “жұп” – пара, под влиянием рядом стоящих гласных “ұ” и “а” “п” ассимилировалось в “б”. А откуда “ай”? Казахи раньше жили по лунному календарю, для них это святое светило, поэтому они своих любимых, дочерей, сестер нарекали именами со словом “ай”: Айгуль, Айназ, Айгерим. В красивом слове “жұбай” оно нашло закрепление как “луноликая красавица пары”.
Чем больше сопутствующей исторической, этнографической, познавательной информации, тем желаннее урок, тем интереснее сам язык.
Такими приемами я разворачиваю людей к языку, и они влюбляются в казахский, пусть сразу им и не удается заговорить – это ведь дело времени.
Возвращение к истокам
– Какие еще инструменты вы используете?
– Я разработала модульно-тематический словарь по 35 темам. Он заточен под мою методику МТКК – модульно-тематический комплекс коммуникации. Лексика, вошедшая в словарь, раскрывает только ту тему, которой она посвящена. Слова распределены по частям речи, отдельно выделены тематические термины.
В русском языке глагол, как мы знаем, подвижен – может находиться в начале, в середине или в конце предложения, в немецком – только на втором месте, а в казахском он всегда стоит на последнем месте. Кроме того, в существующих 6 тысячах языков мира предложения выстраиваются по 6 типологиям.
В казахском языке предложение выстраивается по типу “субъект – объект – предикат”.
Получив эту и другую базовую информацию, инструкцию по пользованию словарем, по выведенной мной формуле можно выйти на правильно выстроенную конструкцию предложения. Отмечу, что работа по словарю охватывает все циклы речевой деятельности – аудирование, письмо, чтение, говорение.
– Вы обращались в профильные госорганы со своими идеями?
– Да, обращалась, но пока на мое предложение не откликаются. Я надеюсь, что в конце концов чиновники – и как ответственные за развитие госязыка лица, и как патриоты – обратят наконец внимание на инновационность моей методики. Обучаю по этой методологии не один год. И убедилась, что она дает результаты.
Я оптимистка и верю, что мой двадцатилетний труд внесет ощутимый вклад в реализацию поручения Президента по развитию госязыка.
А пока меня питают любовь к родному казахскому языку, благодарность учеников, среди которых – молодые родители, которые хотят понимать ребенка, отданного на обучение в казахскую школу; представители старшего поколения – потомки репрессированных казахов, которые после долгих лет забвения вернулись к истокам. Кто-то приходит в преддверии важных событий, чтобы не ударить в грязь лицом перед сватами и другими гостями многочисленных тоев, кто-то приходит чисто из патриотических чувств. Самое главное, язык казахов востребован, и меня это радует.
Астана