Тихий турист - большой враг гор

Все горы охраняются экологами. Везде стоят контрольно-пропускные пункты. На них вас остановят и предложат заплатить за пользование горами.
Интересно, что с пешего туриста берут 174 тенге, и с каждого, приехавшего на машине, берут же самые деньги: 174 тенге с человека. Хотя машина, газы, рев мотора куда вреднее тихого пешего туриста. Интересно, как экологи подсчитали, сколько должен стоить вход в парк? Почему не 200 тенге, а именно 174?
Генеральный директор парка Абай Бегембетов говорит, что тихий турист — самый большой враг гор. От грибников, охотников и прочих любителей посидеть под елками — все беды в горах, все крупные пожары происходят по их вине. Вот и Мохнатка в прошлом гору горела на самой вершине только потому, что там посидели грибники, покурили, попили чайку с травами, вроде бы костер затушили, а через пять часов крошечная искорка задымилась, разгорелась в большое пламя. Грибники ушли, а триста человек «кувыркались» днем и ночью, спасая Мохнатку от пожара…
А вот тот, кто на джипе в горы приехал, ничего плохого природе не сделает. Во-первых, далеко не уедет, в горы не уйдет, значит, будет на виду и под контролем, шашлык будет жарить в строго установленном месте и никакого тебе самовольного огонька под хвойными деревьями!
Это — раз. Теперь, откуда взялись фиксированные 174 тенге? Оказывается, не с потолка, а из мировых стандартов. В Америке посещение национального природного парка стоит ровно 12 долларов — на наши деньги выходит 174 тенге.
Идем дальше. Вдоль речки растет облепиха, а вдоль дороги — боярка. Они всегда там росли и все всегда их «клевали»: кто больше, кто меньше. Теперь, если вздумаете собрать какие-то ягоды, грибы, дрова, целебные травы, лесник, который обязательно откуда-то вынырнет, предложит вам купить лесной билет, то есть заплатить за сбор даров природы. Объяснит, что так теперь положено!
Если думать о природе, то, наверное, экологи правы. А если подумать о национальном богатстве, которое является всеобщим достоянием, то все не так просто.
Если это дело пустить на самотек, в горах останутся только голые ели, которые невозможно вырвать и унести. Сбор дров, урюка, земляники — это побочное пользование лесом. В билете указаны цены на каждую ягодку — травинку (за килограмм). Цены небольшие. Но это — смотря сколько и чего собирать.
Сами лесники говорят, что если человек собрал для себя килограмм другой грибов — его никто «трясти» не станет. Но если грибник пришел с рюкзаком и двумя ведрами — это уже промышленный сбор. Определить сколько кг — сбор, а сколько — праздник для души — не удалось. Видимо, все очень индивидуально. Осталось непонятным и следующее: если в горах все надо покупать, то кто ж продает? Парк? Вроде бы он — государственный, не частный. Значит, ни о каких деньгах не может быть и речи! Тем не менее, грибочки бизнесом пахнут. Незаконно это. На каком основании было решено продавать то, что выросло само? Это же прямое обогащение! Но, странное дело, грибникам обогащаться запретили, а парку разрешили?
Абай Абдрахманович говорит, что цены на горные «товары» устанавливал не парк, а … правительство! Как оно с ценами определилось: из расчета все тех же мировых стандартов или еще как приценилось — сотрудникам парка неведомо, да и не обсуждаются у нас решения сверху. Спустили прейскурант, объяснили всеобщую выгоду — машина заработала.
Со слов директора все деньги, которые лесники собирают с побочного пользования, идут прямиком в бюджет. В парке не задерживается ни копейки. Но зато потом, из бюджета средства возвращаются в парк. Причем, чем больше сдается, тем больше возвращается! Получается, что парк собирает деньги для бюджета, но в итоге — для себя. На рэкет похоже! Люди однажды уже честно заплатили налоги, на которые и существуют государственные парки. Причем парки — это вовсе не лесники и КПП, а те самые елки, полянки, белки, пенечки. Почему за это надо платить второй раз? Кто и сколько вложил труда в выращивание придорожного подорожника, что он вдруг стал стоить 70 тенге килограмм? Или лесник на эти деньги купит семена и посадит новую траву, вместо сорванной? Если государство таким образом решило пополнить свой бюджет, то причем тут туристы?
Интересуюсь, есть ли у парков план по сбору денег с населения за так называемое побочное пользование? Директор парка успокоил, сказал, что плана нет, но есть сложившаяся база. 80 процентов денег парку дает государство (то есть мы с вами, потому как являемся налогоплательщиками), и еще 20 процентов приносят сборы с лесных билетов (то есть снова с нас с вами).
«Второй раз платят не все — спешит прояснить ситуацию генеральный директор парка, — одни приходят полюбоваться природой, отдохнуть, побродить по тропам (и тогда ни о каких дополнительных деньгах нет и речи), а другие приходят и пользуются природой (жгут дрова, собирают еловые иголки, за это надо платить)!
На первый взгляд объяснение выглядит логично, убедительно, но конфликтно по отношению к привычной психологии.
Первое: а за что мы тогда заплатили на КПП, не за пользование природой? Второе: когда покупаем картошку, знаем, что ее кто-то вырастил, в товар вложили труд, который и равен нашим кровным деньгам. А тут… грибы выросли сами, с точки зрения экономики никакой себестоимости у них нет, а цена есть, и платить надо! Абсурд получается, в голове не укладывается: кому платить? Опять государству? Лесники говорят, что платить надо природе (но механизм такой: деньги идут в госбюдждет, оттуда — в казну парка). На что их истратят? На строительство туалетов и лавочек. Замкнутый круг: мы же государству уже заплатили налоги за те же туалеты — лавочки, за то, что лесники в горах работают и чистят русла рек и так далее и тому подобное?
Тут лесники оживляются, они туристов изучили досконально: если не поставить туалеты, люди все вокруг загадят (что они уже сделали), если не зашить родник в деревянную коробку, в нем начнут стирать нижнее белье (что уже делали), если не гнать людей из малины, они и кусты малины с корнями вырвут и унесут (что тоже было). По мнению лесников, люди уже не идут в горы, а нагло лезут! От таких клиентов горы надо охранять. Или воспитывать культуру потребления горных даров рублем!
Так значит, плата за килограмм урюка — это воспитание рублем? Чтобы лишнего не рвали, не сорили, не торговали собранным в горах? Директор утверждает, что это одно и то же.
А как лесники узнают, что кто-то культурно отдыхал на природе, а кто-то вульгарно ее уничтожал? На лице поступки не написаны, в сумке у всех одинаковые бутерброды. Критерием является сорванная малина?
В общем, у нас как всегда, стандарты взяли мировые, а исполнение обеспечили наше, доморощенное. Вот и получилось, что привнесенные в горы товарно-денежные отношения, слегка «вывернуты» и преждевременны. Хотя современные экологи кричат, что цены формируются якобы из природных соображений, что и у нефти, и у воды, и у грибов, и у земли, и у воздуха (!) есть своя природная цена, то есть естественная! Почему мы о ней раньше не знали? Наша проблема. Зато теперь мы хорошо знаем государственные расценки на горы. Более того, при въезде на территорию турбазы «Алматау», выше поселка «Горный садовод», что в Алма-атинской области, стоит сразу два экологических поста. Один — государственный. Другой — частный. Говорят, что горы наши сданы в аренду россиянам, поэтому чтобы мы могли ими пользоваться, должны заплатить частному собственнику. Выяснить, кто же умудрился сдать национальное достояние — природу в аренду — не удалось.
Одни отмалчиваются, иные говорят, что это — злая шутка. Однако, когда отдаешь кровные на КПП, почему-то не до смеха…