– Посмотри-ка, – протянул как-то мне бинокль лесник из Урыля. – Во-он дорога идет через хребет. Ее называют Старая Австрийская. Не вздумай по ней ехать одна – пропадешь.
Почему старая, почему австрийская? И что в ней такого страшного, что нельзя отправляться в одиночку?
Лесник только хмыкнул, для него все было очевидно. А вот для нас эта горная нитка трассы обрела ореол таинственности. И мы решили: в путь!
Дорога в Шамбалу
Алтай – не самые высокие горы, главная вершина Белуха – 4,5 тысячи метров. Однако по числу тайн, мифов и загадок Алтай (или с монгольского – Золотые горы) ничуть не уступает легендарным Гималаям. Чего стоит только сказочная страна Шамбала, вход в которую надеется отыскать каждый, кто отправляется в Прибелушье. Вот и наша Старая Австрийская дорога оказалась сплошной загадкой. Ни в областных музеях, ни в районном о ней нет никаких сведений. Мы собирали их по крупицам от старожилов, которые в свою очередь слышали что-то от своих отцов.
– Это была стратегическая дорога, – убежденно заявил житель Катон-Карагая Николай Василков. – Ее начали строить в Первую мировую войну, чтобы укрепить границу с Китаем. Дорога позволила перебрасывать армейские части и вооружение, а прокладывали ее пленные чехи, словаки, венгры. Они воевали на стороне Австро-Венгрии и массово сдавались в плен – не хотели идти против русских. Старики говорили, что маршрут проектировал австриец. Наверное, это был инженер, который раньше строил у себя в Альпах. Что стало с этими военнопленными, неизвестно, но трассу с тех пор так и зовут – Австрийская. Она, можно сказать, символ трудолюбия. Представьте: без всякой техники, только кирками и лопатами люди били трассу через два огромных перевала, несколько рек и болот.
Стратегическое назначение дороги подтверждает и история Верхне-Иртышского пароходства. Именно от военного ведомства семипалатинские и усть-каменогорские пароходные компании получили первый заказ на перевозку людей и грузов. Дорога, почти напрямую соединяющая долину Бухтармы и приграничный Маркаколь, нужна была как воздух – быстрые маневры военных лучше всего остужали пыл любых притязаний соседней Китайской Республики. На Маркаколе старики рассказали нам, что новостройку вели просто бешеными темпами. Рабочие продвигались с двух сторон навстречу друг другу. Все необходимые грузы поднимали на баржах вверх по Иртышу и Черному Иртышу. Уже в 1916 году по Австрийской дороге началось регулярное движение. Сначала на лошадях, затем на шустрых грузовиках-полуторках.
Трасса жизни и смерти
– Вот она, Старая Австрийская дорога, – кивает в сторону гор наш проводник Виктор. – Семьдесят километров – и вы на Маркаколе.
Серая гравийка вьется к хребту и теряется в складках скал. Перевал Бурхат. Вершина в снежных языках, под самыми облаками. Мурашки по коже, как подумаешь, что на этом склоне машина не впишется в поворот, – лететь придется больше двух тысяч метров! Мы шепчем молитву и жмем на газ. Вперед, на штурм Бурхата!
– С погодой повезло, – со знанием дела замечает Виктор. – Во время дождя опасно, камни сходят. У меня перед носом как-то упал килограммов в пятьсот. Если бы угодил в машину, я бы сейчас с вами не разговаривал.
Чем выше дорожные серпантины, тем ниже столбик автомобильного барометра. Воздух все прозрачней, кажется, еще чуть-чуть – и дотянешься рукой до неба.
– Вот, – кивает Виктор на обочину, – видите, какие валуны? В человеческий рост, каждый с тонну. Весной они перекрыли весь проезд, машины 70 километров из Маркаколя отпластают и обратно возвращаются. Потом кто-то на своем тракторе расчистил. А вообще никто за этой дорогой не следит…
Еще один вираж, и в глаза бросается высохший ствол над пропастью. На нем приколоченный гвоздями еще советский автомобильный номер – 99-99 ВКК. Похоже, число из счастливых девяток для кого-то стало, наоборот, несчастливым.
– Это еще что, – говорит Виктор. – Дальше есть место «солдат улаган», по-русски «солдат упал». Кто-то из военнопленных, видно, во время работы сорвался с откоса. Так там случилась целая история. В советское время с перевала шли несколько тракторов. Зима, холодно. И один из шоферов решил сходить по нужде, причем не останавливаясь, прямо с трактора. Так и рухнул в ущелье. Остальные выскочили из машин, заохали, думали все, разбился насмерть. А когда спустились к нему, оказалось – жив! Этот тракторист долго лежал в больнице, выписался, купил на радости лотерейный билет и выиграл машину. И до сих пор жив, ездит на этой машине. Хеппи-энд.
Мы специально притормаживаем у «нехорошего» места. Под откосом на камнях до сих пор валяется остов разбитого трактора. Как знак беды. Наш сопровождающий подводит нас к краю обрыва, где чуть не погиб его друг. Ехал весной на МАЗе, грунт подтаял и стал сползать вместе с машиной. Его спас только большой шоферский опыт. А на следующий день ему нужно было в город. – И он не смог вести машину, – смеется Виктор. – Говорит, я боюсь асфальта, боюсь ровной дороги. Наши шоферы после дорог по скалам не знают, как ездить по ровным трассам.
А мостов-то нет!
К полудню мы вползаем на самую вершину перевала Бурхат. Долина Бухтармы открывается отсюда с высоты полета даже не птиц, а самолетов. Фантастическая панорама! Воздух от запаха цветов и невероятной чистоты вязкий, хоть ложками черпай! Легендарная Белуха царит над землей в недосягаемой дали. Сегодня она открыла «личико». Это хороший знак – гора расположена к нам. Увидеть Белуху – большая редкость, обычно две ее вершины затянуты густыми облаками. Мы кланяемся царице Алтая – и дальше в путь. Впереди еще две трети Австрийской дороги – Тарбагатайская долина, хребет Южный Алтай, Мраморный перевал…
– А сейчас, – говорит проводник, – наше путешествие может закончиться.
Дорога выскакивает на берег речки и… упирается в снесенный мост. Приехали. Мост, как выяснилось, снесен паводком еще несколько лет назад, и каждый водитель сам решает для себя: лезть в течение или разворачиваться обратно. «Недалеко ферма есть, – ухмыляется Виктор, – так они иногда сутками трактор здесь гоняют, утонувшие машины вытягивают».
Мы разглядываем рухнувшую конструкцию: опорам моста уже сто лет! Военнопленные делали их из лиственницы, каждую деталь фуговали и заполняли срубы камнями. За век с этими ряжами ничего не случилось, как стояли, так и стоят! Испытание временем не выдержала уже советская металлическая конструкция. А всего на австрийской дороге пять мостов! И все пять в аварийном состоянии. Где-то полотно разорвалось и провалилось, где-то балки лопнули. Проезд по этим мостам смертельно опасен. «Но все едут, – вздыхает наш сопровождающий. – По этой дороге от Катон-Карагая до самого берега Маркаколя 90 километров, а в объезд 500. Это самый короткий путь в Бобровку, Еловку, Сорвенок, Урунхайку, Владимировку. На Маркаколе много сел, вот люди и рискуют жизнью.
Такая вода – у нас и… в Лос-Анджелесе
Ниже рухнувшего моста преградившая нам путь речка впадает в Кабу. Про воду этой горной красавицы ходят просто легенды. «Самая чистая, – с круглыми глазами как-то доказывал нам лесник из Урыля. – Во всем мире всего в двух местах такая встречается, у нас и еще в Лос-Анджелесе!»
Речка действительно кристально чистая, в ее верховьях нет ни одной деревни, фермы или заимки. Загрязнять некому. «Вода настолько прозрачная, – подтверждает Виктор, – что обманывает зрение. Вот заводь, кажется, глубиной сантиметров двадцать, не больше. А ступишь в воду – с головой уходишь! Хариус, который здесь водится, сбитый, сильный, тяжелый».
Мы пробуем воду Кабы. Студеная, вкусная, из нетронутых белков и родников Тарбагатайского хребта. Нет, в Лос-Анджелесе такой точно не найти, самая вкусная в мире вода – только здесь, в Восточном Казахстане!
– Она еще и золотая, – улыбается наш проводник. – Если поискать, можно в речном песке крупинку золота найти. Только крупинку, не больше, но еще в детстве от бабушки я слышал, как однажды река сама вынесла самородок. Триста граммов! Больше никто никогда не находил здесь настоящего золота.
Туристы здесь не ходят
Мы прыгаем по речным камням, проверяем русло, меряем глубину. И с грустью понимаем, что должны повернуть назад. Без моста преодолеть эту речку можно только на тракторе. Звонкая Каба смеется над нами, она чуть ли не каждый день видит путников, вынужденных вернуться с полдороги. Старая Австрийская дорога, брошенная на произвол судьбы, превратилась в бездорожье.
– Если ее сделать, – уже внизу втолковывает нам катонец Николай Василков, – сразу два района получат мощнейший поток туристов. Маркакольский и Катон-Карагайский. Старая Австрийская дорога сама по себе чудесный туристический маршрут! По ней и сейчас буквально валом идут машины с российскими номерами. Люди готовы платить очень большие деньги, чтобы увидеть наш Маркаколь и Прибелушье. И представьте, какое разочарование для них, когда после курчумской пустыни они натыкаются на снесенные мосты. Кажется, альпийские вершины рядом, рукой подать, но туристы вынуждены возвращаться несолоно хлебавши. Не вечно же фермерам вытаскивать из речек чужие автомобили. Настоящий большой туризм придет в регион только вместе с хорошими дорогами. Так что власти просто обязаны вернуть Старую Австрийскую трассу к жизни!
Неразгаданная тайна
Каждая пядь этой дороги – живая история. У подножия Южного Алтая нам встретились курганы с каменными линзами, а в ущелье Кабы – следы дикого зверя. Может, снежного барса?
В Катоне, на Маркаколе, в Зыряновске, Риддере, Усть-Каменогорске до сих пор живут потомки тех, кто сто лет назад строил удивительный путь в горах. Мы очень надеемся, что среди читателей найдутся те, кто знает что-нибудь о судьбе чешских, словацких, венгерских и австрийских пленных. И поможет нашей газете рассказать о них. Где они похоронены? Где могила безымянного солдата, который упал в ущелье во время строительных работ? Место «солдат улаган» осталось, а человек забыт.
Тайны старой дороги еще предстоит разгадать.
Галина ВОЛОГОДСКАЯ, Виктор ВОЛОГОДСКИЙ (фото), Катон-Карагайский район ВКО