Кто хоть раз в своей жизни сталкивался с их работой, знает не
понаслышке, что именно она призвана олицетворять собой доверие к
настоящему отправлению правосудия государством. А базируется оно не
столько на вынесении судами решений и приговоров по конкретным делам,
сколько на том, исполняются ли они реально. Ведь вынесение судом решения
– процесс, как правило, трудный и длительный. Но его исполнение еще
труднее.
Тут-то и начинаются настоящие мытарства тех, кто надеется на то,
что закон обязательно должен исполняться и обеспечат это судебные
исполнители – здесь и сейчас.
Во всех своих отчетах и публичных заявлениях данное ведомство
заявляет о том, что исполняется 2/3 от общего числа всех вынесенных
судами республики судебных решений. Хотелось бы порадоваться за эти
достижения, но кривить душой не хочется, подтверждением чему и являются
вопросы читателей. За последнее время что-то не приходилось встречать
счастливчика, который бы остался доволен результатами их работы. Так что
из чего складывается радужная статистика об исполненных судебных
решениях, для многих остается загадкой.
Тем не менее реформы коснулись и судебных исполнителей, функции
которых благополучно переданы теперь Министерству юстиции страны. Но
граждан-то волнует другое.
Изменится ли что-то после этого реформирования? Верится людям в
это с трудом. Почему? Да потому, что работают там все те же люди,
которые не особо заинтересованы в реальном исполнении решений судов. А
создавать видимость работы – забрасывать шаблонными запросами
государственные органы, банковские структуры, различные регистрирующие
органы (УДП, БТИ) – они научились давно и “результативно”. Помимо этого,
просто так делать они, похоже, ничего не хотят. Да и нет у них
действенного стимула для этого. Когда-то они получали 10 процентов от
взысканной суммы, и это, пожалуй, единственный фактор, который заставлял
их действовать для исполнения судебного решения. Сейчас же главное,
чтобы были выполнены все бюрократические процедуры, обеспечивающие
полный “комплекс мер”, позволяющих возвратить взыскателю исполнительный
лист без исполнения и сослаться на то, что не удалось установить
должника или он объявлен в розыск, или у него просто нет имущества, на
которое можно обратить взыскание. Перечень “объективных причин” можно
продолжать до бесконечности. И никого не смутит то обстоятельство, что
вы сами, например, будете знать, где “объявленный в розыск” должник
находится (особенно если сами заявляли о месте его нахождения судебному
исполнителю). С точки зрения самого судебного исполнителя, это уже не
важно. Любой из них ведь обязательно дает разъяснение о том, что вы
вправе повторно предъявить исполнительный лист к исполнению. Когда?
Тогда, когда сами что-нибудь узнаете о “финансовом благополучии” вашего
должника.
И коли уж в последнее время остро встал вопрос о введении
альтернативного механизма исполнения судебных решений путем передачи
таких же полномочий частным судебным исполнителям, то нужно честно
признать, что именно бездействие громоздкой и неэффективной
государственной структуры вынуждает искать другие пути решения такой
серьезной для всего общества проблемы. Но зачем тогда государству на
деньги налогоплательщиков кормить целую армию государственных судебных
исполнителей, структурой какого бы министерства они ни являлись?