Звонок одному из аксакалов здравоохранения показал, насколько непросто всё в нашей медицине. С ходу он заявил: “Прошу вас! Не беспокойте меня! Дайте дожить до пенсии!” – и… бросил трубку. А в это время по южной столице поползли грязные слухи, будто медики намеренно заражают себя вирусом, чтобы получить обещанные 2 миллиона тенге.
Врач-инфекционист больницы Енбекшиказахского района Алматинской области Асем ОМАРОВА:
– В ответ на такие измышления скажу: это говорят морально нечистоплотные люди. Настоящие врачи на такое не пойдут, потому что никто не знает, насколько выдержит его иммунитет. Люди порой думают: вот, с виду такой хорошенький, красивый, упитанный человек, значит, у него хороший иммунитет. Необязательно это так. Поэтому идею, что из-за денег кто-то может себя заражать, считаю бредовой. Мало того, от таких же недалеких умом людей я слышала, мол, кто-то ищет выгоду в обещанных 10 миллионах тенге компенсации в случае смерти врача от коронавируса!
Тут замечу, и специалисты об этом знают, если человек умирает от такой опасной инфекции, как коронавирус, наш оперативный штаб утвердил особый алгоритм захоронения: тело не подвергается вскрытию, дезинфицируется и укладывается в определенные средства защитного плана. И не дай бог, если человек попадет в такую историю! Это значит, что достойно попрощаться с ним, согласно принятым обычаям, уже не получится. Выходит, к одной беде, потере близкого человека, присоединяется другая – невозможность родственников утешить друг друга. На прощание им дадут всего минут тридцать, и то при условии, что они наденут защитные медицинские костюмы и тело родственника после этого забрать будет нельзя. Поэтому считаю, что умереть ради того, чтобы родственники получили эти 10 миллионов, думаю, еще более бредовая и нереальная мысль. А те, кто распускает такие слухи, на самом деле поступают ужасно!
Заведующая инфекционным отделением Карасайской районной больницы Алматинской области Сауле БАРАКБАЕВА:
– Это кощунство, если кто-то полагает, что врачи могут пойти на намеренное самозаражение! Думаю, у нас нет таких врагов собственному здоровью. Его ведь потом ни за какие деньги не купишь!
– То есть коронавирус может посадить легкие и весь организм надолго?
– Ну как он “посадит” и сколько процентов легких и других органов повредит, этого пока мы не знаем. Здесь всё не исследовано. Но вирус есть вирус, лечение длительное и упорное. Так что мне кажется, что никто таким кощунством в отношении своего здоровья заниматься не будет! А то, что медики сейчас реально рискуют, – это правда. У нас инфекционный стационар. Лечим и 25-летних, и тех, кто старше 60–70 лет. Есть те, кто болеет тяжело. Всех стараемся выходить.
Непознанный вирус
Не пожелав назвать своего имени, доктор из Центрального Казахстана сообщила, что получила внушительную компенсацию за первый период пандемии, работая в инфекционном стационаре. А ее последующие рассуждения заинтриговали…
– Я не хочу с вами обсуждать вопросы зарплаты, – сказала женщина. – Она исчисляется у нас из категории, стажа, вредности и проработанных часов. Оклад врача моего статуса с высшей категорией еще до вспышки COVID-19 составлял 105 тысяч тенге по тарифной сетке. Это голая ставка, без вычетов НДС, пенсионных и других отчислений. И плюс за переработку или то, что ты где-то еще подзаработал. У нас ведь никто из врачей не сидит на одной зарплате. Без подработки выжить нереально.
– А работа у вас опасная?
– Конечно, опасная! Поэтому и ходим в защитных, так называемых противочумных костюмах.
– У кого риск заражения больше – у врачей, медсестер или санитаров?
– У всех одинаковый. Чем дольше ты находишься рядом с больными, тем больше вероятность заразиться.
– Насколько это сложно психологически?
– Мы привыкли работать с зараженным материалом. Потому регулярно выходим на смену: 14 дней работаем, 14 – отдыхаем. Пока не было коронавируса, лечили инфекционные гепатиты, кишечные инфекции, корь, ветрянку, менингит.
– Коронавирус страшнее, чем они?
– Коронавирус – это специфическое поражение нижних дыхательных путей и легких, когда развивается пневмофиброз. Последствия бывают нехорошие. А серьезные осложнения могут и погубить человека, если он уже в возрасте.
Медсестра областной клинической больницы из Караганды Галина ШАЙХУТДИНОВА рассказывает о режиме работы инфекционистов:
– Когда мы заканчиваем очередную двухнедельную смену, проходим трехэтапный тест на коронавирус. Потом на 5 дней уходим на изоляцию в санаторий “Арман”. И только после этого попадаем домой на несколько дней, чтобы отдохнуть. Настолько всё здесь серьезно. И когда во время очередного карантина я рассказала дочери, что в одном из стационаров медик заразился коронавирусом и что в таких случаях идет надбавка в 2 миллиона тенге, она ответила: “А за смерть, говорят, 10 миллионов дают!.. Мам! Останься лучше живой, незараженной, прошу тебя!”.
– И действительно, отдаленных последствий этой инфекции еще не знает никто. Вирус изучен мало, – продолжает Галина. – Я работаю в отделении, где раньше лечили сибирскую язву, менингит, другие опасные заболевания. Но их течение мы знаем. А тут – неизвестность! Так что не нужны мне эти 2 миллиона, лучше быть живой и здоровой!
Как не нарушить технику безопасности
Врач инфекционного отделения 1-й городской больницы г. Петропавловска Абубакир ОМАРАЛИЕВ поделился своими мыслями о текущей пандемии:
– Я работал с 24 марта в провизорном центре, а сейчас лечу пациентов с диагнозом COVID-19 в инфекционном стационаре.
– Были ли в ваших краях случаи заболевания коронавирусом врачей стационаров и получал ли кто из них 2 миллиона тенге доплаты?
– Среди моих коллег – нет. Я о таком не слышал. Что касается доплаты, вопрос пока в подвешенном состоянии. Те, кто инфицировался, конечно, надеются. Но если прикинуть реально, при рассмотрении вопроса доплат списать могут и на то, что, может быть, они нарушили технику безопасности при защите от коронавируса. Как живет самый обсуждаемый врач Казахстана Айзат Молдагасимова
– А техника безопасности – это постоянное ношение так называемой противочумной экипировки? Это так легко нарушить?
– Я бы сказал, технику безопасности на протяжении длительного времени трудно соблюдать! Поскольку работаем мы с невидимым агентом. Если бы хоть какой-то запах или цвет был, можно было бы понять, с чем имеешь дело. И вот если нам, инфекционистам, которые ежегодно выезжают в другие стационары, проводят обучение, как носить средства защиты и всегда быть настороже, это привычно, то тем сотрудникам, которых привлекли из других отделений, хотя они и знают обо всех этих тонкостях, но если постоянно с этим не работали, соблюдать нюансы намного сложнее. Не хватает наработанного годами навыка, как у медсестер и персонала инфекционных отделений. Кроме того, если одевание противочумного костюма безопасно, то процесс его ношения и особенно снятия – довольно рискованный момент.
– То есть инфекцию можно получить во время его снятия?
– Да. Теоретически этот момент остается открытым. Когда человек снимает эту одежду, он может незаметно для себя получить заражение. Мы же имеем дело с воздушно-капельной инфекцией, которая может оседать на пыль и всякие микрочастицы. Вирус может и за ворот, и между замками попасть с ними.
– Но так можно любого обвинить, мол, неправильно снимал защитный костюм и от этого заразился?
– В том-то и дело! Но надеюсь, что контролирующие органы оценят всё правильно. Потому что, например, врачи, которые гораздо старше меня, согласились на эту работу не от того, что им взбрело в голову. Их обязала профессия, они заразились в процессе работы. Получили инфекцию не дома, не из-за собственной халатности, не ходили по гостям, а при выполнении служебного долга! У них, по сути, вся жизнь состоит из череды дежурств: работа – дом, дом – работа. И даже выезжать куда-то нет возможности!
– Насколько серьезны последствия у переболевших коронавирусом? Действительно ли там, в легких, возникает фиброзная ткань, которая потом не лечится?
– Опасность в том, что на данный момент мы владеем неполной информацией об этой болезни. До сих пор еще ведутся исследования, и никто не знает, у кого выстрелит в виде пневмонии. А если выстрелит, справится ли с ней иммунная система человека, выживет ли он. О последствиях мы говорить не можем, потому что в Казахстан эта болезнь пришла всего лишь полтора-два месяца назад, выздоровевших не так много. С момента выздоровления первых пациентов прошел от силы месяц. За такой короткий срок проследить какие-либо явные проявления осложнений трудно.
– А вот провокационный вопрос: вам известно, что некие люди распространяют нехорошие слухи, мол, медики могут и намеренно заражать себя коронавирусом, чтобы получить 2 миллиона тенге? Как вы прокомментируете?
– Я думаю, что человек в здравом уме, учитывая, что показывает болезнь по всему миру, просто так на это не пойдет! Кто скажет, что так легко переболеть и вылечиться? А вдруг он завтра умрет? Я даже не могу себе представить, что сейчас снял бы маску, очки и стоял возле больного, разговаривал с ним и чтобы он чихал на меня? Да ни за какие деньги не соглашусь! Потому что не знаю, останусь ли я после этого в живых. Учитывая, что сейчас происходит в мире, нет никакой гарантии, что перенесешь болезнь легко.
– То есть COVID-19 – это не просто какая-то провокация, а реальная болезнь?
– Да, реальная. И нормальный, психически здоровый человек в адекватном состоянии на это не пойдет!
АЛМАТЫ