Как-то в конце прошлого года в одной не слишком читаемой алматинской газете появилась статья о нелегальном публичном доме где-то в нижней части города.
Фабула статьи была обычной: милиция ловит, падшие женщины пытаются разбегаться. Обычный газетный «детектив».
Можно было бы вообще не обратить на него внимания, если бы не два момента. Некоторые мои знакомые, проживающие в том самом районе города, уже год как жаловались, в том числе, и «в инстанции», на соседство с фактически существующим рядом публичным домом. Реакции никакой долго не было, не считая неформальных предложений заткнуться. И, второе, говорят, что тем «объектом», который накрыла полиция, секс-индустрия «на районе» не исчерпывается.
По большому счету эта предыстория — лишь предлог вновь обратиться к теме проституции. И даже более конкретно: к проблеме ее легализации. Совершенно ясно, что изгнанные с известных улиц проститутки «из дела» не ушли, а передислоцировались в специальные места инфраструктуры отдыха — гостиницы, сауны и т.п. Или на съемные квартиры.
Критерий уровня проституции не в том, сколько женщин стоит вдоль «специальных» улиц, а сколько «интересных» объявлений публикуются в рекламных приложениях к газетам. А в последнее время продвинутая девичья молодежь активно осваивает и рекламу своих услуг через Интернет. От того, что девок прогнали с улиц, ничего всерьез измениться не могло. Те проблемы, которые всегда связываются с этим явлением, зависят не от принципов дислокации ударных отрядов «тружениц панели», а от государственной политики в этом вопросе. А она либо есть, как, например, в некоторых европейских странах, либо ее нет — как у нас.
Первый вопрос — нужно ли обращать какое-то особое внимание на эту проблему? Не пустить ли ее на самотек, исходя из такого идейного базиса, что явление было и будет всегда и везде; а попытки контролировать и регламентировать его только плодят коррупцию в правоохранительных органах? Совершенно справедливое утверждение, но его сторонникам можно возразить: коррупция есть и в тех органах, которые призваны бороться с незаконным оборотом наркотиков, но это же не повод их легализовать!
Так нужна ли легализация проституции? Вроде бы, по аналогии с примером о наркотиках, не нужна. Но это пример линейной логики. А проституция с социальной точки зрения — проблема сложная и многоплановая. Это и мощный дифференцированный криминальный аспект, и сложнейшие проблемы, связанные с вопросами здравоохранения, причем не только санитарно-эпидемиологическими, но и вопросами сохранения дальнейшей фертильности женщин (способности стать матерью).
И нравственно-этические вопросы, наверное, принципиально не имеющие решения. И, здесь же, педагогический и экономический аспект. Что может дать для решения их всех легализация проституции?
Может не дать ничего, если провести ее без надлежащей подготовки и без понимания, чего вообще от подобной акции надо ждать. И понимания того, как это нужно делать.
Но здесь к облегчению наших возможных в будущем проводников таких мер, не надо изобретать велосипед. Все уже лет сто как изобретено и только совершенствуется в ряде стран. Специальное законодательство, разрешающее, но регламентирующее этот… бизнес. Специальные отделы в полиции — «полиция нравов». Четкий и постоянный контроль за медицинским состоянием тружениц, работа — по лицензии, то есть, с выплатой налогов государству. И дело здесь даже не в том, что «деньги не пахнут». А в том, что было бы и практично, и с морально-этической точки зрения, справедливо, из этих средств финансировать санитарно-эпидемиологические мероприятия или государственные стационары по лечению и профилактике болезней, передающихся половым путем или бесплодия.
Чтобы продлять лицензию, женщины должны регулярно проходить медицинское освидетельствование. Иначе лицензию отберут. Это, по сути, реализация принципа диспансеризации, который был изобретен в СССР и очень эффективно использовался, хоть и не в таких случаях.
Легализация проституции в тех странах, где она есть, осуществляется через лицензирование при наличии простых требований: совершеннолетие, определенный уровень образованности в актуальных для такой работы вопросах, выплата налогов. Это единственный способ вывести большую часть женщин в этой сфере из-под контроля криминальных структур.
Совсем зла не изничтожить, это, как известно, не удается даже в Германии, где легализована проституция, а полиция высоко профессиональна. Но снизить степень криминального участия в «бизнесе на плоти» — реально.
Что может дать такая политика в финансовом плане? Самый сложный вопрос. Ответить на него можно попытаться только умозрительно. Но все же это стоит сделать.
Вряд ли есть сколько-нибудь точная статистика количества женщин (а, в последние годы, уже и мужчин), занимающихся проституцией хотя бы только в Алматы.
Этот бизнес «многолик»: от тех, кто стоит вдоль улиц, до элитных дам полусвета. Как всех сосчитать? Вроде бы, несколько лет назад в какой-то местной газете мелькнула информация, что по оценкам МВД в городе трудятся 8 тысяч «жриц любви». Цифра сомнительная, во всяком случае, за последние годы она явно возросла. Да и учитывает ли она «гастролерш» из других стран и городов, или тех, кто выходит на панель периодически?
Ну, возьмем цифру, для удобства округленную и явно, скорее заниженную, чем завышенную. Десять тысяч гражданок и граждан точно в этой сфере сервиса уж в Алматы-то задействованы. Не станем вдаваться в подробности сбора информации о цене услуг на разных «этажах» этого бизнеса. Но в результате исследования складывается ощущение, что цена лицензии в размере 100-200 долларов в месяц для работников нелегкого и опасного для здоровья труда не станет для них заоблачной и изнурительной.
В год для городского бюджета — порядка 20 млн. долларов в год. Деньги не гигантские, но при целенаправленном финансировании специальных социальных и медицинских программ, не такие уж малые.
Кроме того, есть немало оснований полагать, что количество народа, трудящегося на данной «ниве», будет только возрастать, а значит, как бы цинично сейчас не звучали мои слова, оборот отрасли и экономический эффект от нее — тоже…
Рисунок с сайта www.caricatura.ru