Спасет ли рынок природу?

При этом охрана животного мира выходит за рамки деятельности «зеленых» и других сочувствующих любителей природы. Проблема затрагивает многие сферы жизни такие как, например, экономика или государственная политика.
Сегодня многие природозащитные государственные и негосударственные организации, исследовательские и образовательные институты обсуждают, а также разрабатывают собственные предложения к законопроекту «Об охране, воспроизводстве и использовании животного мира», который в этом году планируют рассмотреть, а впоследствии, в случае одобрения, принять в парламенте.
Существующие проблемы в сфере охраны животного мира объединяют почти всех стран-участниц СНГ. В российских СМИ периодически поднимается проблема хищнического, бесконтрольного, браконьерского лова рыбы, который приносит рыболовам-контрабандистам баснословную прибыль (при неадекватно низких затратах), которую можно сравнивать с доходами в нефтебизнесе.
В результате этого, мимо государственной казны проходят колоссальные капиталы. В России уже стало доброй традицией, указывать на пробелы и слабость в природоохранном и рыболовном законодательстве, которые, частично лоббируются всесильными отечественными и иностранными мафиозными структурами.
Наше родное казахстанское природоохранительное законодательство не является исключением, — оно успело порядком устареть.
Более того, оно не работает в виду почти полного отсутствия нормативно-правовой подзаконной базы в виде необходимых правительственных и ведомственных постановлений. И еще один грех заключается в том, что оно вошло в противоречие со 182 другими законодательными положениями (!).
Кроме того, в Казахстане не было принято норм и правил в отношении охоты. В 1993 году государственный комитет по охране животных разработал такие правила, однако, благодаря какому-то чудесному стечению обстоятельств, их не приняли. В результате этого, по мнению специалистов, закон, посвященный охране животного мира, появился на свет мертворожденным.
Красная книга перестала быть запретным табу и превратилась в каталог для коллекционеров, интересующихся редкими и вымирающими видами животных, несмотря на то, что имеет юридическую силу. Лесники и егеря применяют ее в крайних случаях.
По словам ученых Константина Плахова и Юрия Грачева в разряд исчезающих можно отнести подвиды большинства, почти всех известных животных. Казахстанская Красная книга, 1995 года издания, включает в себя, в общей сложности, около 145 видов и подвидов различных млекопитающих, земноводных, рептилий, рыб и птиц. Она издается раз в десять лет.
К числу исчезнувших видов животных относятся такие символы красоты и мощи как гепард и тигр. Например, тигра на территории Казахстана видели в последний раз в конце 50-х годов прошлого столетия.
К числу исчезающих, можно смело отнести, кызыл-кумского горного барана, красного волка, европейскую норку, снежного барса (насчитывается чуть больше 100 особей), бухарского оленя (насчитывается около 300 особей), среднеазиатскую выдру, которая в основном обитает в районах с максимальной влажностью, там, где есть реки (Или, Чарын, Чилик), а также подвидов кулана (туркменский, казахстанский).
На куланов охотятся нещадно и этот вид почти изведен. Сегодня его можно встретить на территории национального парка «Алтын емель».
Из индемичных видов животных, то есть тех, которые характерны для одного региона или страны, исчезающим считается мелкий грызун селевинья, карликовый тушканчик.
Селевинья считается очень малочисленным, и, соответственно, редким животным. Начиная с 1938 года, когда его только обнаружили, в природе встретилось около 40 особей, причем, совершенно случайно.
К исчезающим видам индемичных животных относится подвид горного барана — каратауский архар, который водится только в сырдарьинских Каратау, что находится на территории шымкентской и джамбульской областей. Более того, каратауский архар является индемиком не столько для Казахстана, а, сколько для маленького горного хребта.
Один из классических примеров — судьба сайгаков. Эти реликтовые животные, являющиеся ровесниками мамонта, за свою супердолгую историю не раз переживали серьезные испытания. Однако сегодня они стоят перед реальной угрозой вымирания.
Еще каких-нибудь 10-12 лет тому назад этой проблемы не стояло. На тот период сайгаков насчитывалось около 700-800 тысяч особей. Сегодня их осталось не более 20-30 тысяч голов.
Интересная ситуация сложилась с каспийским тюленем. В свое время в казахстанских и российских СМИ поднялась широкая пиар-кампания по их спасению. Однако до сих пор нет никаких результатов об их сегодняшнем состоянии. Казахстанский НИИ зоологии также не располагает данными на сей счет. Институт зоологии не допускают на Каспий для проведения исследований.
Видимо, серьезно задеты интересы нефтяников, которые упорно не желают портить свое респектабельное реноме ради каких-то там тюленей.
По прогнозам ученых, хищническое отношение человека к животному миру может привести к тому, что люди, рано или поздно, оставят вокруг себя ограниченное число разновидностей животных: крыс, мышей, тараканов, пауков, ворон и т.д.
Сегодня охотничьи хозяйства находятся в ужасающем материальном, юридическом и экономическом положении, что не способствует сохранению и поддержанию животного мира. Напомним, что эти хозяйства до сих пор остаются казенными предприятиями. Специалисты говорят, что подобное нищенское существование не может благотворно влиять на природу. Скорее наоборот, способствует его сокращению.
Если государство поменяет к охотничьим хозяйствам свое отношение, снимет налоговую удавку, утвердит сбалансированное и адекватное право собственности, при помощи частной инициативы, их дела могут пойти в гору.
Реальные рыночные механизмы помогут спасти и сохранить то, что пока еще осталось. Благодаря этому решится часть проблем, связанных, в том числе, и с безработицей. Охотничьи хозяйства, традиционно, находятся за пределами городской черты. А там, как известно, проблема занятости стоит чрезвычайно остро. Это в свою очередь, является одной из причин браконьерства.
Легальных охотников (в процентном отношении ко всему прочему населению) насчитывается относительно не много. Всего в Казахстане охотничьими билетами владеют около 60 тысяч человек. А вот нелегальных…куда больше.
Кстати, к вопросу о борьбе с браконьерством. Константин Плахов, научный сотрудник кафедры териологии Института зоологии МОН РК, считает, что при помощи одного закона, с данным общественным злом бороться чрезвычайно трудно, почти невозможно.
Здесь требуется большой комплекс мер, начиная с политико-воспитательной и просветительской работы с местным населением, со школьниками и т.д. В сегодняшний период, трудно себе представить, чтобы такая работа велась.
Да, к тому же сами дяденьки взрослые из числа, к примеру, высоких чинов, не спешат показывать пример бережного отношения к природе подрастающему поколению. Не раз в прессе поднимались истории о том, как высокие чины, не очень уважая местные законы, устраивали дикую охоту на своих и государственных широких джипах, вертолетах чуть ли не с нарезным или автоматическим оружием.
При этом не обращалось внимания на то, наступил или нет охотничий сезон, занесено ли животное в Красную книгу или нет. А местные егеря и лесники не защищены, к сожалению, от чиновничьего разгула.
Статус существования охотничьих хозяйств тесно связан с вопросами землепользования. Как известно, сегодня идут горячие споры о введение частной собственности на землю. И здесь важно создать особо охраняемые территории. В свое время, в каждом регионе Казахстана предполагалось, в соответствии с Законом «Об особо охраняемых территориях», организовать сеть таких территорий.
Что это за территории? Данное понятие включает в себя парковую или лесопарковую зону, либо заповедник, который обладает уникальным природным комплексом — индемичными видами животных и растений.
В данном случае, смысл этого положения заключается в том, что подобные зоны должны, в любом случае, с целью их сохранения, оставаться в государственной собственности.
Один из главных вопросов заключается в том, что такую сеть необходимо создать до принятия частной собственности на землю. Если эти уникальные заповедники уйдут в частную собственность, они навсегда будут закрыты для общества, а их судьба будет зависеть от воли коммерческого интереса хозяина.
Не известно то, как часто этот интерес будет меняться и в какую сторону. Земля, в соответствии с казахстанской Конституцией, обладает правом неприкосновенности. С другой стороны, государство присвоило себе монопольное право сохранять животный мир, поддерживать и развивать уникальные природные комплексы, однако, почему-то, не спешит пользоваться этим правом.
Кроме того, оно не торопится обеспечивать это сохранение ни квалифицированными кадрами, ни материальной финансовой базой, ни юридическим статусом.
К примеру, в природоохранных структурах Карагандинской области трудятся всего около 10 человек. Может ли защитить природу такая группа лиц без особой оснастки, можно только догадываться. Автомобильный парк состоит преимущественно из старых, проржавевших машин, для которых не выделяют необходимого лимита на бензин.
Однако при этом, в сфере природопользования, регулярно взимаются различные государственные пошлины, платежи и штрафы. К несчастью, эти деньги до охраны природы уже не доходят. В результате этого, государственная политика, больше всего, становится похожа на техничный прием отъема денег у законопослушного населения. «Закононепослушное» население эти схемы завсегда постарается обойти.
Критику охотоведов вызывает положение в Налоговом кодексе в отношении авансовых платежей, когда охотнику необходимо заранее выплачивать в казну за изъятие зверя из естественной среды обитания.
Но если он не найдет его, и, соответственно, не изымет (не поохотится), деньги ему государство уже не вернет. В качестве сравнения можно привести пример, когда человек приходит в магазин, где ему предлагают внести деньги вперед без гарантии наличия требуемого товара. Если определенного товара не окажется на прилавке, деньги ему уже не вернут.
А деньги тут порой государство взимает не малые. К примеру, за охоту на архара, охотнику необходимо отстегнуть государству 900 тысяч тенге за каждый трофей. Стоимость же трофея устюртского горного барана составляет добрых полмиллиона тенге.
Немного статистики. По Карагандинской области ежегодно добывается 12 архаров. При этом природоохранные организации карагандинской области получают значительно меньшее финансирование, а такую сумму ее сотрудники видят только во сне.
Охотоведы-разработчики законопроекта считают ошибкой в действующем законодательстве положение, когда плата взимается за отдельно убитого зверя. Охотопользователям не выгодно при этом инвестировать охрану и развитие животного мира.
Намного разумней, по их мнению, было бы ввести единую тарифную ставку не по отдельным трофеям, а по видам охоты. Разработчики выражают большую надежду найти понимание по этому вопросу у ответственных чинов и законодателей.
Сергей Соколов, главный охотовед «Казохотрыболовсоюза», который является одним из разработчиков законопроекта, сказал, что одна из основных задач, которую необходимо решить — это перестроить отрасль охотничьего хозяйства как подотрасль сельского хозяйства на рыночные отношения.
Оказывается, что за десять с лишним лет суверенитета и рыночных отношений, в Казахстане еще что-то осталось, что жило по каким угодно, но только не по рыночным правилам. В результате, мы наблюдаем такие деструктивные процессы полураспада в большой отрасли.
В связи с этим, проект закона, как говорят разработчики, должен расширить права охотопользователя. «Охотопользователь» — это лицо, которое владеет охотничьим хозяйством. Главным владельцем животного мира является государство, однако, для его сохранения, часть прав необходимо разграничить между частниками, которые и должны будут стать эти самые охотопользователи. Именно их предполагают сделать промежуточным звеном между государством и охотником.
Данное положение пытаются гармонизировать с вводимыми сегодня рыночными элементами частного владения сельскохозяйственными угодьями. «Пользование животным миром» и «Ведение охотничьего и рыбного хозяйства» — являются новыми базовыми понятиями, которые образуют становой хребет законопроекта.
Множество проблем и препятствий на пути создания и поддержания охотничьего хозяйства создает само государство, не регламентируя право частной собственности на животный мир и охотничьи хозяйства.
Если заводчик занимается разведением определенных видов животных, вкладывает средства в содержание материальной базы и исследования, эти животные ему не принадлежат, потому как право собственности, в данном случае, закреплено за государством.
А оно может изъять поголовье в любой момент. В результате, пропадает весь стимул, заинтересованность в результатах труда.
По мнению Константина Плахова, это не совсем справедливо, и здесь необходимо пересмотреть данное положение и сделать определенные разграничения. В некоторых странах дальнего зарубежья, с устоявшейся рыночной экономикой, при рациональном подходе, прибыль от ведения охотничьего хозяйства является чрезвычайно ощутимой. К примеру, в США, ежегодный уровень доходов в данной сфере ровняется 60 млрд. долларов. Напомним, что казахстанский бюджет не превышает суммы даже в 20 млрд. долларов.
Охотничьи хозяйства могли бы наладить поставку сырья для кожевенной и пищевой промышленности без угрозы для исчезновения животного мира. Как известно, Казахстан сегодня не может экспортировать шкуры и мех на внешний рынок. Зато при этом шубы на внутренний рынок завозятся откуда угодно.
Лет двести тому назад Казахстан сам являлся поставщиком пушнины. Но сегодня все упирается в зубодробительную для бизнеса экономическую и налоговую политику государства, которая сводит на нет всю рентабельность.
Несмотря на это, уже сегодня есть ряд бизнесменов, готовых вкладывать инвестиции в развитие охотничьих хозяйств, но только на основе рыночных отношений, и отрегулированного права собственности.