Как могли искали выход из положения. Чаще всего просто потихоньку учили школьников по российским книгам, а казахстанские держали на партах исключительно для проверяющих.
Прошло немало времени, прежде чем стало возможным читать учебники без содрогания и боязни увидеть задачу, в которой трехтонный бегемот весит 124 килограмма, или ошибку в учебнике русского языка в слове “грамматика”. Министерством образования и науки был даже создан специальный республиканский центр “Учебник”, призванный заниматься устранением подобных перлов – там проводят экспертизу и мониторинг учебников, издающихся по госзаказу. В результате часть книг переиздали полностью, некоторые отдали на доработку авторам.
Первый класс вроде института?
По словам учителя математики одной из алматинских школ, пожелавшей остаться анонимной, работать по учебникам алгебры и геометрии и дватри года назад было не просто трудно – практически невозможно:
– У нас и так не очень много профессиональных педагогов, которые могут доступно преподавать школьникам точные науки, так еще и учебники – сплошная околесица. Помню, в учебниках для пятого класса под заданием “решите десятичную дробь” можно было увидеть обыкновенный пример с целыми числами на сложениеумножение. А как в учебном пособии по точным наукам можно использовать слово “более” или “примерно”, а дальше вписывать точное число? И это только самые безобидные огрехи. А сколько задач без решения? Педагоги друг к другу в гости ходили разбираться совместно, где задача повышенной сложности, а где составители опять намудрили – ну нет решения у некорректно составленной задачи!
“Повышенная сложность” – это отдельный разговор. Курс алгебры за 9й класс нынче включает в себя практически всю тригонометрию, прогрессии, уравнения (логарифмы и интегралы ребята прошли еще раньше) и переходит к изучению элементов высшей математики. Раньше детей к 10–11му классу едва решались познакомить с понятием “синускосинус” и остаток учебного процесса пытались втолковать им, что это такое. Теперь же на все тригонометрические функции отводится лишь одна пятая часть от всей программы 9го класса. Более того, 14летние вундеркинды будут изучать комбинаторику, теорию вероятности и случайные события в математике, десятиклассники – матрицы и прочие сложные вещи. Раньше их осваивали в вузе, и то только лишь на экономических и технических факультетах.
Перевод с русского… на русский
Наверное, тут можно было бы вспомнить намерение нашего министерства обучать школьников по 12летней программе образования, где последние два года отводятся на обучение в профильных классах. Но все дело в том, что “усовершенствованная” (читай – утяжеленная) программа внедряется в обычные классы, где учатся обычные дети.
Причем далеко не все способны к точным наукам.
– Профессора, которые разрабатывают учебные пособия для средней школы, видимо, рассчитывают не на рядовых учащихся, а на одаренных детей. Таких немало, но и не настолько много, чтобы ребята успевали за этой программой, – рассказывает Александра Чиженкова, преподаватель русского языка и литературы высшей категории. – Уровень студенчества, предусмотренный в учебниках, для общей массы учеников не подходит – слишком сложно. А потому – неинтересно.
Александра Алексеевна преподает русский язык и литературу в одной из поселковых школ, общий педагогический стаж составляет 26 лет. Она говорит, что в последние годы программа курса литературы тоже сильно изменилась: учебники нового поколения разделяют ее на “Русскую словесность” (5–6й классы) и “Русскую литературу” с 7го класса.
Словесность предполагает изучение теоретического генезиса литературы, где детям зачемто разъясняются понятия, коими оперируют аспирантыфилологи. А русская литература уже знакомит школьников с шедеврами русской литературы. На “Онегина”, “Войну и мир” и прочие бессмертные творения для старшеклассников приходится два часа литературы в неделю. Возможно, следующим новшеством в учебной программе станет курс скорочтения в начальной школе, дабы детей научили “глотать” шедевральные фолианты за дватри дня. Или можно наладить выпуск известных произведений в сокращенном варианте. А то и вовсе в комиксах.
– Новая программа сама по себе интересна. Другое дело, что времени отводится всего ничего. Меня дети первое время спрашивали: “А зачем нам эти слова? Что они означают?” – рассказывает Александра Чиженкова. – Все слишком заумно, особенно для средних школ в поселках и селах. А заставить читать сегодняшних детей невозможно, даже если ты гений педагогики. Дети читают все меньше. И только те, которые понимают, что им это пригодится. А многих излишняя заумь просто отпугивает.
Зарина АХМАТОВА