Настоящая вещь на ощупь упругая и мягкая, она движется, она живая и человеческая. Фальшивка будто бы украдена из морга. Жесткая, безжизненная, мертвая. Стоит этой паре пузырей выйти из двухмерного мира глянцевых страниц, и сразу становится ясно, что от объекта имитации их отделяет расстояние в миллионы световых лет.
И еще: настоящая грудь теплая. Все подделки, с которыми мне приходилось иметь дело, казались мне холодными, хотя, возможно, дело лишь в моем воображении. В любом случае лучшее, что вы можете с ними сделать, – это смотреть, но не прикасаться. Но в этом-то и состоит главная идея фальшивых грудей. Их делают не для того, чтобы ласкать, целовать или гладить. Они для того, чтобы обсуждать их, фотографировать, обожать и желать.
Как только вы к ним прикоснулись – я имею в виду, в порыве страсти, а не из любопытства или научного интереса – наваждение сразу развеивается. Это относится к любым фальшивым грудям независимо от того, сколько денег вложено женщиной в бессмысленный и изуверский акт членовредительства.
В прошлом году в США операцию маммопластики сделали себе 400 000 пациенток
Конечно, они сочные, округлые и аппетитные. Как пластмассовые фрукты. Жил-был на свете один мужчина, и он любил женщину, которая не любила саму себя. Она была танцовщицей, и почти каждый вечер она выходила на сцену не самого лучшего клуба, расположенного в не самом чистом районе не самого процветающего города, и каждый, кто хоть раз видел, как она танцует, не мог забыть ее никогда. Она была совсем тоненькая, какими бывают прирожденные танцовщицы. Ему нравилось смотреть на нее, и он считал ее удивительно красивой женщиной. Но, как часто бывает с женщинами, которых называют красивыми мужчины, не остающиеся у них до утра, она ему не верила. Врачи называют это «комплекс ненависти к своему телу».
У нее были маленькие груди – в этом была ее главная претензия к себе. В общем-то, ничего особенного – ему они нравились именно такими, – но именно маленькие груди стали ее большой проблемой, непреодолимой преградой на пути к счастью. У нее были прекрасные ноги, восхитительная округлая попа и миловидное лицо, но все это ничего не значило по сравнению с маленькими грудями. Она говорила о них все чаще и чаще – насколько она стала бы увереннее в себе, насколько лучше бы танцевала, насколько лучше чувствовала бы себя, если бы они были чуть-чуть побольше. Она хотела сделать операцию.
Естественно, он сказал ей, что, по его мнению, она и так отлично выглядит. Но оказалось, что его мнение не играет тут никакой роли. Она хотела сделать это не ради него, а ради себя. Она полагала, что это вполне логично: ее тело принадлежит ей, и она вольна делать с ним все, что ей заблагорассудится. А он был молодой и глупый, он не понимал, что силиконовая грудь может изменить все раз и навсегда.
Он дал ей денег. Просто встал, пересек гостиничный номер, взял из сейфа деньги и отдал ей. Она ушла. Когда он в следующий раз приехал в город, она опять танцевала в клубе, и он пил свой «Сан-Мигель», и потом повел ее в ту же гостиницу. Он был настолько глуп, что не заметил искусственную грудь, когда она танцевала. Он не заметил ее до самого момента пенетрации.
Но тут он уже не мог ее не заметить. Она даже отдаленно не напоминала настоящую женскую грудь. Как безалкогольное пиво или бескалорийный подсластитель. Даже хуже, потому что те по крайней мере не притворяются настоящими.
Какими же мертвыми они были в его руках, какими холодными для кончика его языка, какими жесткими для его груди – это поразило его больше всего, деревянная жесткость этих чертовых штуковин.
Она все разрушила. Он больше никогда не занимался с ней любовью.
Почему толпы женщин не выходят на улицу с плакатами, протестуя против процветающего бизнеса пластической хирургии? Почему женские журналы не прекратят подобострастно публиковать фотографии силиконовых моделей с пафосно торчащими сиськами? Не потому ли, что полностью постичь весь ужас фальшивых грудей могут только гетеросексуальные мужчины?
Покупка фальшивой груди стала для женщин таким же простительным делом, как окраска волос или отбеливание зубов. Но это совершенно разные вещи. Есть что-то непристойное в том, что молодая здоровая женщина уродует себя, засовывая себе в грудь два мешка студня. «Сделала себе грудь» – стыдливый эвфемизм, за которым прячутся шрамы, боль, риск заболеваний. И главное, эта дурацкая легкость, с которой живую плоть меняют на мертвую с доплатой. Все это гораздо больше похоже на кастрацию, чем на косметическую процедуру. Зато они офигительно выглядят – правда, девчонки?
«В журналах столько фотографий женщин с потрясающими имплантатами, что моя грудь показалась мне недостаточно красивой, – заявила Джоди Марш, впервые демонстрируя свою обновку размера 32GG. – Мне кажется, общество забыло, как выглядит настоящий бюст, и женщины вроде меня начинают думать, что они никуда не годятся, потому что, когда мы ложимся на спину, сиськи сползают в подмышки». Теперь грудь Джоди будет до скончания дней смотреть точно на линию горизонта. Я спрашиваю вас: так ли уж это лучше, чем обычные сиськи, которые движутся так, как им самим заблагорассудится?
К сожалению, еще никто не придумал, как хирургическим путем повысить самооценку неуверенной в себе женщины.
«Увеличив себе грудь, я стала чувствовать себя лучше», – сказала Лейси Тернер из сериала EastEnders. Она хотела сказать, что стала больше нравиться самой себе. Поверь мне, Лейси, операция по установке грудных имплантатов не ведет к улучшению самочувствия.
Девчонки, пожалуйста, не надо. Плюньте на имплантаты. Тряхните сиськами в лицо хирургу. Если не ради ваших мужчин, то хотя бы ради собственного здоровья. У меня от этого выносит мозг: дамочки, не выкурившие ни одной сигареты и ни разу не выходившие на пляж без солнцезащитного крема, потому что это может повредить здоровью, добровольно соглашаются на операцию, которая практически гарантирует будущие проблемы. Я еще могу понять женщину, которая ложится под нож, чтобы компенсировать наследственный дефект. Но большинство идет на это из простого тщеславия.
Эти тщеславные – или неуверенные в себе, невротичные, истеричные, ненормальные – женщины подвергают себя риску инфекции, грудных болей, снижения чувствительности соска, морщин, нарушений лактации и асимметрии (другими словами, груди похожи друг на друга, как братья из фильма «Близнецы», которых играют Арнольд Шварценеггер и Дэнни де Вито).
Можете называть это красивым словом «маммопластика», но, по существу, речь всегда идет о том, чтобы засунуть в грудь мешок с жидкостью или студнем. Для этого приходится что-то разрезать. Стандартный вариант – разрез под грудью – оставляет шрам, как будто женщина пережила какой-то чудовищный несчастный случай. Разрез по соску почти не оставляет следов, но увеличивает риск отторжения чужеродного тела организмом. Есть и другие варианты введения имплантата – через подмышку, через брюшную полость и – мой фаворит – через пупок.
Все это чертовски больно. Все женщины, пережившие маммопластику, в один голос говорили мне, что с этой болью не сравнятся никакие мучения, включая родовые схватки и вид бойфренда, танцующего на свадьбе у друга. Но эта боль – только начало проблем.
Обмен живой плоти на мертвую с доплатой – источник дохода тысяч пластических хирургов.
Мешки с силиконом могут рваться, подтекать и сползать. Соски могут оказаться повернутыми в разные стороны. Грудь часто теряет чувствительность. Боли могут возвращаться в течение многих лет – возможно, всю жизнь. Имплантаты могут затруднить своевременную диагностику рака. Это непомерно дорогая плата за тщеславие.
В прошлом году только в США операции по увеличению груди сделали себе 400 тысяч пациенток. Осмелюсь предположить, что ни одна из них не осталась после операции тем же человеком, что и была, пусть и несовершенным, но обладающим природной красотой, которую не способен создать ни один пластический хирург.
И, наконец, точка зрения мужчины: секс с женщиной, «сделавшей себе грудь», не сулит ничего хорошего. Здесь есть злая ирония: этот восторг для взора и соблазн для члена, этот посул немыслимых восторгов развеивается после первого же прикосновения.
Груди у той танцовщицы были сделаны замечательно. Объективно рассуждая, наш герой мог бы сказать, что оплаченная им операция прошла безукоризненно. Никаких шрамов. И все же они показались ему отвратительными. Такой дряни не может быть места на живой женщине. Это были кошмарные рукотворные монстры, созданные кровавым скальпелем хирурга.
При свете дня они казались воплощенной эротической фантазией. Их хотелось разглядывать, их хотелось вожделеть, на них хотелось кончать, их хотелось вспоминать всю жизнь. Но их нельзя было трогать. Они были созданы не для того, чтобы их ласкал любимый мужчина, и не для того, чтобы вскормить ребенка, рожденного от этого мужчины. Они предназначались для кого угодно, кроме этих двоих.
Есть такая старинная дзенская загадка: если у вас есть меч, и вы сперва поменяли ему рукоятку, а потом поменяли лезвие – это по-прежнему тот же самый меч? Женщина может настолько улучшить себя, что перестанет быть той же самой женщиной. С такой совсем нетрудно проститься навсегда, и наш герой не слишком сожалел, расставаясь со своей танцовщицей. Той женщины, которую он любил, больше не было.
Девчонки, не делайте этого. Чтобы избежать чудовищного соблазна, не обязательно слушать мужчину: просто научитесь любить себя. Любите то, что даровано вам Богом, даже если оно размера АА. Маленькое может быть милым, маленькое может быть любимым. Фальшивка всегда ужасна. Вы действительно хотите тыкать в лицо вашему ребенку мертвечиной, изваянной равнодушным хирургом?
Фальшивая грудь – это поругание женского тела. Фальшивая грудь убивает секс, подменяя живую страсть мертвым студнем. Фальшивая грудь оборачивается против тех, кто вас любит, и однажды обернется против вас.
Если женщины хотят сохранить свое здоровье, своего мужчину и свое самоуважение, им надо вернуться к реальности.
Источник: GQ