Редакция медиа-портала Сaravan.kz разобралась, что в степных традициях говорится об интимной жизни людей.
Изучая тему, можно заметить в этом вопросе некоторую амбивалентность. С одной стороны, по законам степи невесте и жениху нельзя было видеться до свадьбы, а если жених узнавал, что его невеста не девственница, он мог демонстративно сломать седло от злости. С другой стороны, известны различные национальные игры-забавы, которые проводились глухой ночью, с целью позволить двоим по "уважительной" причине побыть наедине и познакомиться поближе. Такая игра "аксуйек", в которой выбрасывают кость не глядя и нужно искать её в темноте — многие воспринимали эту игру, как развлечение для влюблённых. И таких двояких ситуаций полно: отношение к сексу в степи нельзя назвать пуританским, но и абсолютно свободным — тоже.
Вне брака
Близость до брака осуждалась, но не повсеместно и не настолько, чтобы, к примеру, забрасывать девушку камнями. Российский этнограф Левшин писал, что у кочевников был обычай доказывать невинность невесты при помощи белой простыни, и в случае, если крови не было, от неё мог отказаться жених, и тогда девушку отдавали второй женой кому-нибудь другому. А вот востоковед Шайзада Тохтабаева рассказывала, что женщина в степи иногда могла даже родить вне брака, оставить ребёнка родителям, а затем выйти замуж — за вдовца, например. Возможно, дело в том, что часть нравов берёт начало ещё со времён тенгрианства, а другая пришла вместе с мусульманством. Олжас Сулейменов писал по этому поводу: "Ислам, пришедший в Среднюю Азию с арабами, нарушил формулу династийного брака.".
Интересно, что в казахских эпосах присутствует мотив эротики до брака: красавица может предложить своему возлюбленному провести ночь в её объятиях, правда, иносказательно: "Мой ум, красоту, мои умелые руки – все это я отдам тебе, лишь бы обрел ты счастье и покой в моих объятиях. Вот что говорю я тебе, и больше мне нечего сказать, повелитель мой! Ваш аул не так далеко, и ты доберешься домой засветло. Подумай и решай сам. А я… я все тебе сказала…” — так Назым обращалась к Камбар-батыру, и пример этот далеко не единственный.
В браке
Но вот когда начиналась семейная жизнь, пара сталкивалась с такой проблемой, как отсутствие личного пространства. В юрте нет комнат, и если зажиточные семьи могли поставить для молодожёнов отдельную юрту рядом с родительской, то менее обеспеченным приходилось жить в одном помещении с родителями, а позже — с детьми. Кровать могли отделить занавеской "шымылдык", но звукоизоляции ткань не давала. Иными словами, почва для проявлений страсти была в большинстве своём не благодатная. Хотя это всё же спорный вопрос, ведь, по словам этнографа Аксункар Абдулиной, тогда это могло и не восприниматься, как нечто постыдное. "Дети, даже если и слышали звуки интимной жизни родителей, живя с ними в одной юрте, может быть, что-то и понимали, но это воспринималось как что-то естественное", — высказалась Абдулина.
Может, поэтому, а может, по другим причинам чувственность сохранялась в степи, об этом можно судить по литературе. В эпосе "Ер Таргын" говорится: "О, как тосковали в темной ночи, когда был я в набеге, алые губы твои и белая грудь! Кого тебе ждать, чью лелеять судьбу, когда льва своего ты лишишься? Кто расстегнет на груди у тебя десять пуговиц, кто подложит твой локоть пухлый под голову, кто?.."
А вообще, этнограф Сауле Шалгимбаева рассказывала, что достоверных документов, по которым можно узнать об отношении к сексу в степи, слишком мало, чтобы делать по ним однозначные выводы и выводить главенствующие тенденции. Специально эти подробности никто тогда не записывал, а когда спохватились — не осталось уже людей, которые могли бы рассказать в роли очевидцев. Поэтому остаётся только учитывать, что бывали разные факты. Могли выдать шестнадцатилетнюю девушку замуж за старика, но та также могла сбежать со своим возлюбленным. И если героине романа "Несчастная Жамал" М. Дулатова не повезло, её мужчина умер и пришлось возвращаться к нелюбимому, то у бабушки и дедушки Сауле Шалгимбаевой, по её словам, всё в итоге было хорошо.