Официальный Ташкент, в большей степени через Германию, старался убедить Европу в том, что, с одной стороны, режим может построить «демократическое общество», с другой, утверждал, что «будет привержен защите национальных интересов».
Насколько эти цели противоречат друг другу, мало кто мог представить.
Германия пыталась усилить свое влияние в Узбекистане. К тому времени в Узбекистане сменился германский посол, который и должен был сыграть следующую скрипку в большой центрально-азиатской игре…
Середина сентября 2006 года (спустя год и четыре месяца после андижанских событий).
Чрезвычайный и Полномочный Посол ФРГ в Узбекистане Матиас Майер вручил верительную грамоту узбекскому президенту через три дня после своего приезда в Ташкент. Об этом дипломат признался в своей беседе с корреспондентом ИА «Жахон». Такой оперативностью Каримов как бы еще раз подчеркивал особый статус отношений между Узбекистаном и Германией. Германия, судя по словам ее посла, намек поняла.
Отвечая на вопросы журналиста, г-н Майер подчеркнул, что «у вас создана очень хорошая система подготовки высококвалифицированных специалистов. Я всегда говорил, что Узбекистан напоминает Германию тем, что занимает в Центральной Азии такие же позиции, какие ФРГ занимает в Европе. В этом смысле я бы даже сказал, что Узбекистан — это Германия Центральной Азии. Думаю, мы можем добиться в будущем многого».
Дипломатический язык заметно отличается от языка, на котором разговаривает большинство людей. «Добиться в будущем многого» в устах посла могло означать:
— снятие или смягчение санкций со стороны Евросоюза;
— тесное узбекско-германское сотрудничество в очень важной для Европы энергетической сфере;
— тайный сигнал к тому, что Германия будет всегда поддерживать Узбекистан и вопрос прав человека для нее не приоритетный.
А еще могло означать скопом все вышеперечисленное.
На фоне взаимопонимания, царящего в узбекско-германских отношениях, официальный Ташкент, можно предположить, получил открытые или тайные заверения немецкой стороны в том, что вопрос санкций со стороны Евросоюза будет пересмотрен. Разумеется, в сторону смягчения или полной отмены. Для того, чтобы выстроить окончательный формат отношений не хватало лишь встречи, которая бы закрепила уже достигнутые Ташкентом рубежи на пути к Берлину.
1 ноября 2006 года (спустя год и пять месяцев после андижанских событий).
Немецкого посла в Узбекистане можно поздравить. Спустя месяц-другой после своего приезда в Ташкент он смог организовать приезд в Ташкент министра иностранных дел Федеративной Республики Германия Франка-Вальтера Штайнмайера. И не просто организовать подобную, но и получить добро на встречу своего шефа с узбекским президентом.
Каримов в резиденции Оксарой недвусмысленно намекнул Штайнмайеру о том, Германия может стать инициатором улучшения отношений между Евросоюзом и Узбекистаном. И на фоне «разработки новой концепции политики Европейского Союза в отношении Центральной Азии, направленной на дальнейшее развитие взаимовыгодных отношений», стать страной, которая получит эксклюзивный доступ к узбекскому энергетическому потенциалу.
На что глава немецкого внешнеполитического ведомства ответил «Мы должны действовать сообща на пути достижения этой общей цели»…
13 ноября 2006 года (ровно год спустя после введения ЕС санкций).
Министры иностранных дел Евросоюза приняли решение продлить действие санкций против Узбекистана. При этом в Брюсселе говорили о том, что «санкции — это тяжелый арсенал средств ЕС, они применяются в крайнем случае и не могут быть отменены с легкостью».
Как передали информагентства, в делегации Германии опровергли информацию о том, что Германия будет настаивать на снятии санкций, добавив, «Германия предлагает сохранить санкции на поставки вооружений и визовые ограничения, но открыть политический диалог».
Складывается впечатление, что Старый Свет и хотел бы отменить санкции, но открыто не может. Все разговоры о «технических консультациях» и «встречах экспертов» есть медленный, но неминуемый поворот к тому, чтобы отменить санкции.
За несколько дней до этого узбекские власти приняли меры, направленные на улучшение своего имиджа в области защиты прав и создания условий, которые позволили бы отменить санкции ЕС.
Ташкент:
— предложил Брюсселю вступить с ним в «критический диалог» по вопросам соблюдения прав человека в Узбекистане;
— в качестве еще одного жеста доброй воли был освобожден оппозиционный журналист Улугбек Хайдаров (после ареста в сентябре по обвинению в вымогательстве Хайдаров был осужден на пять лет тюремного заключения);
— указ президента повысил роль в обществе имеющихся в Узбекистане политических партий (правда, насколько они отражают волю и настроения больших масс людей, не ясно — прим. А.А.)
Первоначальная реакция ЕС на все эти действия узбекской стороны создала у официального Ташкента впечатление, что санкции будут отменены. Поэтому решение ЕС было встречено в Ташкенте с крайним раздражением. А один из узбекских чиновников так и заявил: «Мы ждали лучшего. Все вроде шло хорошо». Правда, не уточнив, от кого конкретно обещания по смягчению или отмене санкций поступали.
Резюме
Можно ожидать, что наступающий 2007 год станет поворотным в отношениях между Европой и Узбекистаном.
С 1 января председательствовать в ЕС будет Германия. Страна, которая проявляет в Узбекистане большую активность. Новая европейская стратегия, направленная на устранение российской энергетической угрозы, должна подвигнуть Брюссель устранить все имеющиеся преграды на пути полнокровного диалога. Преграды — это те самые, еще сохранившиеся санкции.
Беда Европы в том, что некоторые слова восточных лидеров она принимает за чистую монету.
Например, цитату из интервью узбекского президента перед его отлетом в Китай 25 мая 2005 года: «Узбекистан является суверенным государством и имеет право сам оценить все то, что произошло на его территории, а уже потом привлекать международные комиссии». Европейским дипломатам пора более четко разбираться в восточной терминологии.
К примеру, в том, что «потом» не всегда означает потом, а может означать и «никогда».
Фото AFP с сайта http://www.lenta.ru