На наши настойчивые просьбы об интервью он не отвечал отказом, однако постоянно был занят. Но мы все-таки улучили момент и задали ему свои вопросы.
– Расскажите, откуда вы родом? Кто ваши родители?
– Я родился в Алматы. Случилось это в студенческие годы моих родителей, которые учились на физико-математическом факультете КазГУ. Окончив университет, они уехали по распределению в село Маканчи Урджарского района Восточно-Казахстанской области. В нашей семье было пятеро детей. Там я окончил школу, оттуда ушел в армию и в 90-е годы уехал учиться за границу. Сейчас у меня трое сыновей. Мои сестры стали учителями, как и родители, младший брат – военный.
– Мы знаем, что в последнее время в Казахстане появилось много сект, в том числе и мусульманского толка. Как вы относитесь к ним?
– На Востоке есть пословица: “стоит открыть окно, в него вместе с чистым воздухом и пыль ворвется”. Так и у нас случилось: когда мы в 90-е годы объявили независимость, наряду с различными духовными течениями появилось множество религиозных сект. И так как в то время у нас почти не было религиоведов, религиозных деятелей, теологов, то понять, отличить одно от другого люди не могли. Сейчас мы пожинаем плоды той свободы. Но мы не должны сидеть сложа руки. Надо возродить и очистить наше традиционное верование, вспомнить и восстановить традиции ислама, которые были свойственны нашему народу на протяжении веков. Необходимо учить этому нынешнюю молодежь, не закрываться от нее. Но к религии нельзя принуждать. Точно так же, как нельзя никого ненавидеть – за иные взгляды, иную веру…
– То есть и с сектами нужно смириться?
– Религиозные течения, какие они бы ни были, очень опасны. Поэтому борьба с ними – это не только наша работа. Нужны общие усилия. Есть аксакалы, обладающие авторитетом и уважением. Сам народ должен бороться с крайними проявлениями религиозных течений. При этом самым опасным религиозным течением является фанатизм, так говорил имам Бухари. Нельзя быть фанатом, иначе ты перестаешь понимать саму суть религии и начинаешь подгонять ее под себя. Нужно не полагаться лишь на собственное понимание религии, а опираться на опыт предков.
Говорим – хиджаб, подразумеваем – платок
– Не так давно в обществе развернулась ожесточенная дискуссия по поводу ношения хиджабов. Одни говорили, что хиджаб мусульманкам обязателен. Другие утверждали, что это не в традициях казахского народа. Каково ваше мнение на этот счет?
– Насколько я знаю, у казахов женщины всегда носили не хиджаб, а орамал – платок. По фетве, изданной нашим Духовным управлением, как положено по шариату, девочке и девушке надевать платок необходимо. Но носить или не носить платок – это их выбор. Они от этого не перстанут быть мусульманками. Ведь мусульманин – это тот человек, который признал себя таковым. И не важно, какую он одежду носит, читает намаз или нет.
– Кстати, сильно ли сократилось число молельных комнат для мусульман – намазхана – после выхода закона о религиозной деятельности?
– Недостатка в молельных комнатах никто не испытывает. По крайней мере, людей, которые ходят и говорят: “Мне негде помолиться”, я не видел. Тот, кто хочет совершить намаз, найдет место. В Алматы сегодня насчитывается 37 молельных комнат для мусульман. Есть они на базарах, в халяль-кафе, других общественных местах.
– В Казахстане растет количество мечетей, все ли они состоят на учете в ДУМКе? Сохранилась ли традиция называть мечети именами ближайших родственников?
– После регистрации религиозных организаций почти 100 процентов мечетей состоят на учете в ДУМКе. Все они являются филиалами Духовного управления мусульман. Сегодня при строительстве мечети мы в первую очередь смотрим на то, есть ли необходимость в этом селе или районе строить мечеть, какова численность людей. Ведь бывает, что в небольшом поселке, где будет 200 прихожан, нет необходимости строить мечеть на 2000 человек. К тому же мы должны будем содержать это духовное заведение, содержать на зарплате имама… Также берем со строящего мечеть человека письменное заверение в том, что он не будет настаивать на том или ином наименовании мечети.
Хадж почти как турпоездка
– Как сегодня регулируется деятельность турфирм, оказывающих услуги по отправке паломников в хадж?
– В 90-е годы, когда казахстанцы впервые отправлялись в хадж, это было и впрямь испытание. Сегодняшнее паломничество напоминает туристическую поездку, в которой продумано все: и перелет, и проживание, и трансфер…
В нынешнем году мы получили квоту в размере 5500 мест для совершения паломничества в Мекку. Раньше о таком мы даже не мечтали! Это очень большая цифра! Около 20 аккредитованных туристических фирм оказывают услуги по отправлению в хадж, за их деятельностью наблюдает специальная миссия, созданная при ДУМКе, в которую входят ответственные лица от Духовного управления, врачи, они следят за тем, чтобы у паломников не возникало трудностей в пути…
Если турфирмы не отвечают требованиям паломников, у них отбирают аккредитацию на этот вид деятельности.
Продам мечеть. Дорого
У Верховного муфтия много дел, он постоянно в разъездах. Вот тогда выручает наиб-муфтий, его заместитель Серик Ораз. Он также ответил на некоторые наши вопросы.
– В прошлые годы ДУМК призывал предпринимателей в период оразы снижать цены. А вы делали такие призывы?
– Мы не можем кого-то заставлять или призывать к чему бы то ни было. Делать добрые дела – долг каждого мусульманина, особенно в дни поста, когда добрые дела приумножаются. Но каждый должен делать это по зову сердца.
– Историю о продаже мечети за 1 миллион долларов недавно озвучил один телеканал. Что вы думаете по этому поводу?
– Этот случай с продажей мечети нами очень активно обсуждался в Аркалыке Костанайской области. В свое время один местный житель начал строить здание, затем решил перестроить его под мечеть. Но не рассчитал силы… И тогда сказал: мол, могу отдать населению под мечеть, но верните мне мои вложения. Но мечеть – не бизнес. Хочешь отдать людям с именем Аллаха на устах, отдавай, а кричать на весь мир, мол, продаю мечеть, это некрасиво… Эта история длится уже 15 лет, но не находит своего разрешения…