Саксаул, саксаул, что ж ты бросил меня?

До наших дней дожил только пойменный тугайный лес, тянувшийся широкой полосой вдоль обоих берегов Сырдарьи. Даже в черте города, на левом берегу Сырдарьи, были непроходимые участки леса. Понадобилось всего три десятилетия, чтобы это богатство — зеленый пояс здоровья области — уничтожить. Сейчас под предлогом реконструкции улиц города на нет извели многовековые деревья, и варварское их уничтожение продолжается, несмотря на ропот населения, обзывающего городской акимат «парикмахерской».
Но есть еще одно богатство края — саксауловый лес, благодаря которому Кызылорда не утонула в песках наступающих Кызылкумов и Каракумов. Однако пустыни за последние десятилетия сумели отвоевать значительную площадь в полтысячи километров и продолжают свое движение.
Ближайшие к населенным пунктам участки кустарника и саксаулового леса уже вырублены. В начале 90-х годов, когда случился большой дефицит угля, в области была принята программа самовыживания с помощью местных природных ресурсов. За пять лет вырубили практически все. Сегодня, чтобы заготовить кустарник на дрова, нужно ехать за сотню километров, а за саксаулом — за две сотни.
Саксаул местное население использовало для отопления всегда, причем без урона для лесного массива края. На контролируемых участках, где велась цивилизованная заготовка саксаула, то есть вырубались лишь перестойные деревья, лес реанимировался самостоятельно. Даже браконьеры, которые с помощью тросов и цепей корчевали тотально, не наносили серьезного вреда, так как существовала программа лесовосстановительных работ, на выполнение которой государство не жалело денег. Например, в 1992 году было посеяно саксаула на 17 тысячах га, в 1993 году — на 18 тысячах га, столько же и в последующие два года. С 1996 года из республиканского бюджета не было выделено ни одного тенге на подобные работы. Это был серьезный удар по лесному хозяйству области. Кроме восстановления саксаулового леса, лесники занимались очисткой горельников, посадкой тугайных кустарников в поймах рек и магистральных каналов. Из-за отсутствия средств большинство этих работ пришлось свернуть. Кызылординское областное территориальное управление по лесу и биоресурсам пыталось изыскать собственные резервы. Лесники сажали арбузы и дыни, заготавливали камышитовые щиты, вязали веники, а вырученные от продажи этой продукции деньги, использовали на посадку леса.
Последние пять лет оказались разрушительными для кызылординских лесхозов. Они пережили массовую оптимизацию. В 1999 году на содержание кызылординских лесхозов республика выделила 10126 тысяч тенге — на 60 процентов меньше, чем в 1998 году. Чтобы выжить, пришлось наполовину сократить штаты восьми лесхозов и аппарата управления. Но и это не помогло свести концы с концами. Год завершили с многомиллионным долгом, только долг по зарплате превысил 4 миллиона тенге.
Ничего не изменилось принципиально и в прошлом году. Управление получило на 10 миллионов больше, но этой прибавки не хватило даже на уплату долгов по налогам и зарплате. Обессиленные и обескровленные лесхозы не могут нормально функционировать, к тому же, с прошлого года закрыты спецсчета лесхозов, и они полностью оказались на содержании бюджета.
По словам главного экономиста управления Валентины Капаковой, комитет лесного, рыбного и охотничьего хозяйства Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды и на этот год не запланировал в бюджет Кызылординского управления ни одного тенге на лесовосстановительные работы. Деньги дали только на содержание штата. Правда, в бюджет заложено 150 тысяч тенге на приобретение канцтоваров и ГСМ. Но если даже не покупать канцтовары и использовать эту сумму на покупку горючего, то получится 3,5 тонны бензина и солярки — и это на целый год на 8 лесхозов, которые обслуживают и контролируют огромную территорию, где только общая площадь государственного лесного фонда превышает 6,5 миллионов га, а на каждого лесника приходится по 50 квадратных километров. Кызылординские лесники, по причине бедности, пересели на лошадей. Но как на лошадке угонишься за браконьерами, у которых современный быстроходный транспорт. Кстати, за последние 10 лет управление не смогло приобрести ни одного трактора и автомобиля.
По логике помощи нужно ждать от местной власти, которая, как никто другой, должна быть кровно заинтересована в возрождении природных богатств края. И власть свой интерес активно проявляет. За последние три года было принято 13 решений акима области, направленных на улучшение работы природохозяйственных и охранных структур. Например, в апреле 1997 года — решение «О дополнительных мерах по усилению охраны от пожаров тугайных лесов». Годом позже — новое: «О проведении работ по озеленению, развитию лесного и охотничьего хозяйства области на 1998-2000 годы», а в мае 1999 года еще одно — «О мерах по сохранению саксауловых лесов». Этими и другими бумагами и ограничивается помощь лесному хозяйству областного акимата. Есть еще и бумажная помощь областного маслихата, который на II сессии принял решение «О порядке использования продукции леса и животного мира». Денег из местного бюджета на дополнительные меры, работу по озеленению и меры по сохранности, естественно, не дали, посчитав достаточным руководящие указания. А ведь нужно-то не так уж и много. Чтобы вести лесовосстановительные работы в полном объеме, необходимо около 20 миллионов тенге. Для местного бюджета, который исправно подпитывают пять нефтедобывающих компаний, эта сумма не является запредельной. Только в прошлом году бюджет получил дополнительно от нефтяников незапланированный миллиард тенге.
С 1994 года полностью прекратились работы по посадке саксаулового леса на высохшем дне Аральского моря. В 1990 году был проведен замечательный и успешный эксперимент. На дне Арала, на площади 1575 га был высажен саксаул, который почти полностью прижился. На следующий год высадили саксаул на 16 тысячах га, а в 1992 — на 17, 1993 году — на 18 тысячах га. И если бы эта благодатная для больной экологии края работа была продолжена и в последующие годы, то сегодня на дне моря шумел бы молодой лес. И не чахли бы поля и пастбища, засыпанные токсичной соленой пылью, вынесенной ветрами со дна моря. Но денег у республики для продолжения эксперимента не оказалось, а местная власть посчитала это не своим делом. Сегодня там, где должен быть лес, ветер перекатывает соленые барханы.
Денег на восстановление разрушенного природного комплекса экологически больного региона у правительства нет. Не хочет за свой счет восстанавливать родную природу и местная Кызылординская власть. У лесхозов тоже нет средств, так как они превращены сегодня в бюджетные организации, почти такие же, как и общеобразовательные школы. Все деньги, полученные лесхозами от продажи лицензий на заготовку леса, путевок на охоту, штрафов и исков с браконьеров, полностью изымаются республиканским и местным бюджетами. Лесхозам на развитие ничего не остается. В таком униженном и бедственном состоянии они, конечно же, не способны быть хозяевами лесов, озер и рек, какими они должны быть по статусу. Поэтому, несмотря на все старания работников управления, природа региона продолжает деградировать. К счастью, из-за своей отдаленности сохранен основной массив саксаулового леса. Не выгодно там заготавливать дрова, поэтому даже браконьеры оставили его в покое. К тому же, этот лес хорошо охраняется.
Последствия экологических катастроф, связанных с гибелью моря и тугайного леса, тяжким бременем легли на жителей региона, где практически нет здоровых людей. Здесь самый высокий в республике уровень врожденных патологий и уровень инфекционных заболеваний. Добрые заграничные друзья присылают гуманитарную помощь, и люди надеются, что пришлют еще. Была надежда, что с помощью мирового сообщества будет решена проблема Арала, но она угасла. У сообщества свои проблемы. Никто из соседей не восстановит нам и уничтоженные леса, и погибшие озера. Это забота кызылординцев, прежде всего — местной власти.
За десять лет независимости республики в Кызылорде сменилось три акима области. И ни один из них ничего не сделал для возрождения природы родного края, хотя каждый принимал соответствующие программы и решения. Все ждали, что дядя поможет. Ждут и сегодня.