Об этом разговор с бывшим заместителем председателя Верховного суда РК, ныне адвокатом Тагиром СИСИНБАЕВЫМ.
О Тагире Сисинбаеве издавна сложилось мнение как о человеке жестком, но справедливом и объективном, профессионале своего дела. В то же время он умеет ценить обостренное чувство справедливости у других, остается благодарным по отношению к тем, кто когда-то стал добрым наставником для него и внес вклад в развитие судебной системы. Потому нашу беседу он начал с того, что напомнил, как в 90-е годы строилась судебная система под руководством первого председателя Верховного суда независимого Казахстана Тамаса Айтмухамбетова.
Вспомнить все
– К тому времени, когда развалился Советский Союз, Тамас Айтмухамбетов уже 7 лет руководил Верховным судом, – рассказывает Тагир Сисинбаев. – То было время перестройки, когда ветра свободы, демократии повеяли в стране. И именно тогда Тамас Калмухамбетович стал говорить о том, что суды необходимо реформировать. Чтобы они в реальности стали органами защиты прав и интересов граждан.
По его инициативе и под его руководством в начале 90-х годов были разработаны законы о судоустройстве, судопроизводстве и другие.
Верховный суд в 90-е годы стал своего рода местом, где собирались корифеи юриспруденции не только нашей страны, но и мира. Проводились семинары, “круглые столы” с участием международных экспертов, которые повышали кругозор наших судей, расширяли их профессиональные знания.
Вообще, если говорить о Тамасе Калмухамбетовиче, это удивительный человек. Профессионал высокого класса, во-первых. Во-вторых, вдумчивый внимательный собеседник. Он никогда никому не навязывал свое мнение.
Если обсуждались какие-то спорные вопросы по делам, он наравне с судьями Верховного суда выслушивал консультантов и никогда не пренебрегал их мнением.
Будучи сверхзанятым человеком, находил время и для научной деятельности. Сначала защитил кандидатскую диссертацию по юриспруденции, а потом и докторскую. Самостоятельно изучил английский язык…
– Я хорошо помню, что на какой-то конференции, в которой участвовали американские судьи, он выступал на английском языке…
– Да. Надо сказать, что в первые годы нашего суверенитета мы много общались с международными консультантами. Это были, во-первых, американцы – “Ассоциация американских юристов”, которых представлял в свое время Майкл Грей. Англичане. Были судьи, юристы из Германии и других европейских государств. В частности, хотел бы сказать, большую помощь нам оказал Боб Аттер из верховного суда США.
Он очень помог в становлении конституционного законодательства, в создании и организации Конституционного суда и, естественно, в вопросах вообще судебно-правовой реформы.
Подобные встречи, как и поездки за рубеж, нужны были для того, чтобы посмотреть, как строятся судебная система и судопроизводство. Айтмухамбетов в первую очередь стремился действительно придать независимость судам и судьям при решении дел. История со счастливым концом
Под его руководством разработали законопроект “О статусе судей, судов в Республике Казахстан” в начале 90-х годов. Мы впервые закрепили, что статус судей всех уровней одинаков, независимо, районный, областной или верховный судья. При этом в положении об оплате труда появилась норма, что должностной оклад районного судьи не должен быть ниже 50 процентов оклада председателя Верховного суда, поскольку именно там ведется основная работа.
“Некоторые судьи, руководители судов – такие закоренелые бюрократы, в коих немало чванства, высокомерия”
– Прошли сто дней председательства в Верховном суде Жакипа Асанова. Что скажете об этом?
– Жакип Асанов работал в основном в прокуратуре, начинал с низов. Был депутатом парламента, работал и в бизнесе, возглавлял совет директоров одной коммерческой организации. И эта разносторонность идет ему на пользу. Посмотрите, он сразу вошел в курс дела.
Знаете, своей харизматичностью и некоторым романтизмом Асанов напоминает мне Тамаса Калмухамбетовича, почему я и начал наш разговор с Айтмухамбетова.
Самое главное качество, я считаю, у него – это честность и чувство справедливости, что ныне у чиновников отнюдь не часто встречающееся качество. И, безусловно, профессионализм.
– А судью тоже можно чиновником назвать?
– Это определение идет с петровских времен, с Табели о рангах. Сейчас нет такого понятия в законе. Если исходить из функционального содержания должности и действий от имени государства, то его можно отнести к чиновничеству. Но я бы не стал этого делать, хотя бы потому, что Конституцией и конституционным законом для судей определен иной правовой статус, как и для депутатов.
Правда, некоторые судьи, руководители судов – такие закоренелые бюрократы, в коих немало чванства, высокомерия.
Вот именно таких в народе называют чиновниками.
– Получится у Асанова это исправить?
– Я всегда говорил, что у судьи нет начальника. Конечно, я могу не уважать некоторых людей, кто занимает это кресло, но очень уважаю эту ответственную и почетную должность. Ее, естественно, должны занимать достойные люди.
Я думаю, что подбор кадров для судейского корпуса, особенно председателей всех уровней, – одна из основных задач, которая стоит перед Асановым.
И надеюсь, что ВС под его руководством сможет рекомендовать в судьи заслуживающих доверие юристов. Чтобы туда приходили профессионально подготовленные, честные и готовые к работе люди.
“У него получится, несмотря на шишки, которые набьет”
– Вы вспомнили Тамаса Айтмухамбетова, который постоянно говорил о состязательности сторон в суде, уходе от обвинительного уклона. Жакип Асанов, едва вступив в должность, также об этом высказался. Выходит, мы все еще топчемся на месте и вместо правосудия у нас все по-прежнему – суд на стороне обвинения?
– За эти годы столько было объявлено реформ, но именно в этом вопросе ожидаемых преобразований так и не случилось. Можно сказать, тенденция была, но движения реального, эффективного было мало.
Есть надежда, что Асанову удастся переломить ситуацию. Вспомним, что, работая генеральным прокурором, он сократил возможность всеобщего надзора, потому что на практике прокуроры лезли во все, особенно в бизнесе.
Как говорят предприниматели, где пахло деньгами – там и прокуроры.
Теперь общий надзор может быть только в трех случаях: когда касается государственных интересов, неопределенного круга лиц, и третье – в целях защиты прав лиц, которые не могут в силу физических и других причин защитить свои права и свободы. Мы не оппозиционеры. Просто кому-то надо защищать людей
Сейчас отношение к защите, к адвокатам не то, что было даже в советское время, а хуже, за редким исключением. Мы давно провозгласили принцип состязательности, принцип равноправия сторон, но в основном воз и ныне там.
Часто приходится наблюдать во время судебного процесса, как прокурор зачитывает то, что ему написал следователь, не зная при этом дела, по сути.
Доводы защиты во внимание не принимают. Судьи нередко идут по обвинительному уклону потому, что боятся выносить оправдательные приговоры. Асанов правильно говорит, что не надо погони за статистикой. А у нас оценка работы судов по статданным дошла до абсурда. Кроме того, есть областные суды, которые даже Верховный суд не трогает, чтобы не испортить их показатели.
Мне импонируют его слова, обращенные к судьям: “Не бойтесь выносить оправдательные приговоры”. Это очень правильно. Даже в сталинскую эпоху их где-то 13 процентов выносилось.
– А вот он еще говорил, что необходимо расширять судебный контроль. Что это такое – судебный контроль?
– Он даже, будучи, опять же, генеральным прокурором, лоббировал законопроект именно о расширении и усилении судебного контроля. И это, я считаю, – государственный подход.
Отныне судья имеет право исследовать доказательства, которые подтверждают причастность человека к правонарушению. И это правильно, но такие нормы только сейчас ввели в закон.
Кроме того, он поставил вопрос о создании специализированных судов. Надо сказать, что Асанов быстро входит в тонкости судебной работы. Например, с первых дней поднял вопрос о культуре оформления процессуальных документов, потому что из содержания некоторых непонятно, о чем идет речь. И это не мелкий вопрос, как некоторым кажется. Понятно, что писать кратко и понятно не все могут.
Даже по ВС могу назвать несколько фактов противоречий в документах по спору между одними и теми же лицами, когда одним и тем же фактам разные составы коллегии дают различную правовую оценку.
Это свидетельство непрофессионального подхода и отсутствия единой судебной практики. А ведь процессуальный документ – это отражение качества правосудия.
– Айтмухамбетов в 90-х годах также поднимал вопросы, о которых сейчас говорит Асанов. Выходит, мы возвращаемся в 90-е годы, к тому, с чего начинали?
– Ну, не совсем так. Сделано немало, хотя можно было больше. В связи с этим хочу сказать, что у нового председателя Верховного суда много инициатив, и их нужно только приветствовать. Как бы он ни говорил, что реформы не будет, фактически он ее проводит. Асанов хочет привести реальность в соответствие с законом.
Вопросы, которые он поставил, не требуют никаких материальных ресурсов. Единственное – человеческий фактор. Астанчанка рассказала почему пыталась сжечь себя у Верховного суда
Судьи не должны кланяться никому. Я всегда говорил, что не только в судебной системе, но и во всех сферах надо подбирать кадры не по гибкости поясницы, а по гибкости ума, не по преданности личной, а по преданности делу.
И мне кажется, что у Жакипа Асанова получится улучшить работу судебной системы, несмотря на шишки, которые он себе набьет. Получится потому, что он следует требованиям времени. А время говорит, что “телефонное право” сейчас не пройдет. Но такое возможно только при личной и материальной независимости судей и их высоком профессиональном уровне. То есть над этим и должен работать Жакип Асанов.
Главное, что у него есть искреннее желание и настойчивость в достижении реальных результатов.
Алматы