Иначе, как экологической катастрофой, назвать это нельзя – километры отравленной реки, на берегах которой живут люди.
И только в прошлом году в Караганде началось осуществление грандиозного и беспрецедентного для стран СНГ проекта по очистке подводного речного ландшафта от ртути. Более двух миллионов кубометров ртутных отходов предстоит захоронить в специальном могильнике, который сооружается на сопке Апан близ Темиртау.
Колосс на каучуковых ногах
Строительство в Темиртау завода по производству синтетического каучука началось еще во время войны. В 1950 году “Завод СК” выдал первую партию продукции.
Советский Союз, первым в мире освоивший промышленный способ получения синтетического каучука, спешил укрепить позиции и монополизировать рынок. И к середине прошлого столетия СССР занимал одно из первых мест в мире по выпуску этого продукта. Немалый вклад в это достижение внес “Завод СК”.
Через несколько лет на базе завода было образовано ПО “Карбид”. Это был настоящий химический колосс. Двадцать пять цехов круглосуточно выдавали тысячи тонн каучука, уксусной кислоты, карбида кальция, этил-ацетата, винипола…
О трудовых победах химиков рядовые граждане узнавали из хвалебных передовиц на первых полосах газет. И мало кто в те времена догадывался о том, что на берегу Нуры была заложена настоящая химическая бомба.
С первого дня “Завод СК” стал режимным предприятием с жестким ограничением допуска на территорию. Внутри завода существовал еще более закрытый объект – ацетальдегидный цех Д-19.
Только спустя десятилетия мы узнали, какой ценой давались трудовые победы. В том самом секретном цехе Д-19 в качестве катализатора при производстве синтетического каучука использовалась ртуть – это позволяло значительно ускорять производственный процесс, а значит, наращивать объемы.
Вопросам здоровья людей и сохранения окружающей среды в то время никто не придавал значения. Стране нужен каучук – а это было важнее гибнущей в отравленной реке рыбы или болевших странными болезнями сельчан, берущих воду из водоема. Проект не предусматривал очистных технологий и сооружений. Ничего, кроме ртутных отстойников, из которых якобы отстоявшиеся отходы сливались прямым ходом в реку. Ил, скапливавшийся в отстойниках, время от времени сваливался в низину, известную в народе как болото Жаур, и оставался там навсегда. Часть зараженного грунта вывозилась на старые золоотвалы КарГРЭС-1, также расположенные на берегу Нуры.
Банкротство не спасает от угрозы
“Карбид” был остановлен только в 1997 году. И причины этого были отнюдь не экологические. В период экономического кризиса конца 90-х продукция завода оказалась невостребованной. Химический гигант разделил участь сотен других предприятий – попросту обанкротился. Но даже в таком состоянии он нес в себе скрытую угрозу.
По разным источникам, ПО “Карбид” за 47 лет существования слило в реку от 300 до 1000 тонн ртути. Точных данных не знает никто, потому что 47 лет считали только тонны выпущенного каучука, карбида и уксуса. Отходами никто не интересовался. А специалисты-экологи, получив наконец доступ на территорию секретного цеха Д-19, пришли в ужас. Содержание ртути превышало все мыслимые ПДК (предельно допустимая концентрация) в десятки тысяч раз. Да и о каком пределе могла идти речь, если под ногами перекатывалась чистая ртуть?!
Сталкеры с клизмой
Это трудно представить, но в первые годы после остановки “Карбида” ртуть на территории цеха пытались собирать… клизмами и хранили в резиновых грелках. Таким образом было собрано более тонны чистой ртути! Здания, производственные помещения, штукатурка, станки и металл, грунт и кирпичи – все было пропитано ртутью до такой степени, что ни о каком вторичном использовании не могло быть и речи.
И встал вопрос: что делать с тоннами ртутных отходов? И не только на заводе. Еще на дне реки Нуры – тонны ртутного ила. А есть еще болото Жаур, где законсервированы самые ядовитые, самые опасные отходы. И есть старые золоотвалы… Все это надо утилизировать. Хоронить в надежных могильниках, закрывать мощными саркофагами. Никогда еще Казахстану не приходилось решать подобные проблемы!
Вопрос витал в воздухе в буквальном смысле слова. Но дальше предложений – собрать все в кучу, отвезти на Семипалатинский ядерный полигон и там закопать – дело не шло. И пока не было найдено решение, немало воды с ртутью утекло из Нуры по направлению к молодой столице.
Экологов услышали не сразу
Первые попытки привлечь внимание к проблеме предприняли карагандинские экологи.
– В 1997 году Карагандинским областным управлением экологии был объявлен конкурс на проект очистки донных отложений Нуры, – говорит начальник отдела экологического регулирования, главный государственный экологический эксперт Карагандинской области Геннадий Сухоруков. – Значимых предложений не поступило. Но проблемой заинтересовалась Казахская государственная архитектурно-строительная академия Алматы, которая получила на эти работы грант от Великобритании. И в 1997–1998 годах были проведены исследования ртутного загрязнения реки. Результаты двухгодичных исследований и заключения международных и казахстанских экспертов стали первым авторитетным подтверждением, что в окружающей среде региона осталось большое количество ртути и ртутьсодержащих веществ.
Но потребовалось еще несколько лет, прежде чем выводы ученых-исследователей были услышаны в правительстве. Не секрет, что катализатором в продвижении проекта стала близость к опасным водам столицы.
Нура впадает в уникальную систему озер Тенгиз-Коргальжинской впадины. Реальная угроза медленно, но верно подбиралась к знаменитому Коргальжинскому заповеднику и водным артериям столицы. Когда следы ртути стали находить в озере Коргальжино, о проблеме наконец заговорили в полный голос.
– Правительством был утвержден зонтичный проект “Улучшение окружающей среды для устойчивого развития Акмолинской, Восточно-Казахстанской, Павлодарской, Карагандинской областей и г. Астаны”. В состав проекта были включены работы по очистке от ртути донных отложений реки Нуры, а в дальнейшем – промышленной площадки “Карбида”, в частности цеха Д-19 и прилегающих территорий. Координатором проекта определен комитет по водным ресурсам.
Местный “Чернобыль”
Очистка реки Нуры от ртути – беспрецедентный в истории Казахстана проект, который можно сравнить разве что со спасением Арала. Предстоит очистить более 3 миллионов квадратных метров загрязненного грунта, около 10 километров реки, осушить и вывезти на полигон грунт с 600 тысяч квадратных метров болота Жаур, где уровень загрязнения ртутью превышает все мыслимые ПДК. Всего предполагается собрать и захоронить более двух миллионов кубометров ртутных отходов. Их будут поднимать со дна реки, выкачивать из болота, снимать вместе со слоем грунта. Кроме того, весь “Карбид” вместе с цехом Д-19 будет демонтирован и захоронен в могильнике.
Цена проекта – 40 миллионов долларов. Работы финансируются правительством РК и Международным банком реконструкции и развития. Начало проекта – 2007 год. Окончание – 2010-й.
Проект для Казахстана разрабатывали крупнейшие зарубежные компании, имеющие большой опыт в таких делах.
– Проект разделен на три этапа, – говорит Зейнул Данбаев, технический консультант группы реализации проекта комитета по водным ресурсам МСХ РК. – Очистка территории “Карбида”, строительство полигона-могильника, очистка реки и прилегающих территорий. Первая фаза – демонтаж “Карбида”, бессмысленно начинать очистку реки, не ликвидировав источник заражения.
Демонтаж “Карбида” стал первым шагом в осуществлении проекта. Это был очень ответственный момент. Все работы велись только в зимнее время, чтобы сократить риск и опасность для рабочих, вызванный испарением ртути. Люди работали в защитных костюмах, строго ограничивалось время пребывания на объекте. Все прошло без инцидентов. Сегодня весь “Карбид”, можно сказать, в разобранном виде герметично упакован в специальных бочках, они опечатаны, пронумерованы. Ртуть на полигон в чистом жидком виде не попадет. Весь материал, собранный с “Карбида”, надежно консервируется серобетоном. Практически получается монолит. Мелкие отходы тоже помещались в бочки и заливались серобетоном. В таком монолитном виде, в герметично запечатанных пластиковых бочках отходы поедут на полигон.
Дотянуть до евростандартов?
Место для строительства полигона после долгих и ожесточенных споров определили близ Темиртау, на сопке Апан. Специалисты уверяют, что здесь особая, уникальная плотная глинистая почва, что само по себе будет являться дополнительной изоляцией от проникновения ртути в почву. Но, конечно, и сами могильники спроектированы со 100-процентной гарантией безопасности.
– Для Казахстана и стран СНГ это первый опыт в строительстве полигонов для особо опасных отходов, – говорит Зейнул Данбаев. – Но в мире есть подобный опыт. Для нас проект выполняла датская компания, у которой на счету уже 25 подобных полигонов. Если все делать по мировым и евростандартам, полигон не будет представлять никакой опасности. В Дании подобные полигоны располагают даже в черте города. Самый знаменитый ртутный полигон – в Японии, в Минамате. Прямо на могильнике японцы построили научный институт по исследованию ртути, чтобы доказать его безопасность.
Насколько это надежно?
По проекту уже в сентябре должны были начаться перевозка и процесс захоронения на полигоне. Но когда материал готовился к печати, стало известно, что рабочая комиссия пока не подписала акт приемки полигона. А природоохранная прокуратура намерена провести еще одну проверку качества и надежности могильников, куда на долгие годы предстоит упрятать ртутную бомбу с берегов Нуры.
Основная стадия проекта – подъем ртутного ила со дна реки – начнется уже будущей весной. Как это будет происходить, пока до конца не ясно. Вдоль реки будет проложен трубопровод. К нему помпами со дна будут качать ил. По мнению специалистов, снимать придется 20-сантиметровый слой. И не только со дна реки. Чистке подвергнутся места разлива и болото Жаур. С береговой линии придется срезать деревья и кустарники. Проектировщики уверяют жителей, что по завершении работы каждый кустик посадят на место. Обещают: все выкорчеванные деревья аккуратно сложат в воду, потом высадят в чистый грунт. Сельчане не очень верят в эти сказки. Но отступать уже некуда.
О людях опять не подумали
– Нас беспокоит то, что из проекта “выпали” люди, – говорит Юлия Калмыкова, руководитель проекта “Чистая река” общественной организации “ЭКОмузей”. – Мы ведем экологический мониторинг реки с 1998 года. И в проект “Очистка Нуры от ртути” включились с самого начала. И, кстати, изначально он назывался не просто “Очистка реки Нуры от ртути”, но и “Повышение качества и уровня жизни жителей”. Но по мере продвижения проекта к стадии осуществления большее внимание стало уделяться технической стороне проекта: как строить, где строить, как извлекать, куда перевозить… А ради кого это все предпринимается? Ради людей, живущих у реки!
Непосредственно в зоне самой грязной 10-километровой береговой линии Нуры расположены три населенных пункта – Чкалова, Гагаринское и Садовое. Более трех тысяч жителей. Эти люди полвека живут у ртутной реки. Ловят рыбу, пользуются речной водой. Поливают огороды, выращивают овощи…
Больше всего экологов тревожит поселок Чкалова. С одной стороны – канава сточных вод золоотвалов КарГРЭС-1, то есть самого грязного захоронения ртутных отходов, с другой – болото Жаур.
В поселке нет… воды. Люди берут воду из скважин, с глубины 6–8 метров, где отчетливо проявляются ртутные следы. Воду для полива огородов черпают из той самой сточной канавы. И самое непонятное: поселок не вошел в масштабную республиканскую программу “Питьевые воды”! Просто потому, что здесь проживают 320 жителей, а по условиям в программу включались населенные пункты с населением не менее 500 жителей. Арифметический подход затмил все остальные проблемы и приоритеты! И никто из чиновников не подумал о том, что на 300 жителей здесь 17 инвалидов с рождения. О том, что по результатам обследований ртуть находили даже в грудном молоке матерей-сельчанок.
– В поселке нет телефонной связи, нет детской площадки, нет школы – ее закрыли еще во времена приватизации. У них нет даже транспортного сообщения – ни один автобус не проходит через село. На все село – ни одного фонаря…
Обещанного – ждите!
Экологи, ведущие общественный контроль за осуществлением проекта, настаивают на приоритетах социальных проблем села, список которых представили в комитет по водным ресурсам и районный акимат. Районные чиновники обещали все исправить по мере возможности местного бюджета и полномочий. Понятно, что водопровод так просто сразу не построишь. Но фонари, детские площадки, автобус и телефон – это непременно. И действительно, вскоре экологи получили бодрый ответ от райакимата: работаем, все получается, через село пустили рейсовый автобус, вопрос с телефонизацией вот-вот решим, уличное освещение в малых населенных пунктах, к сожалению, местным бюджетом не предусмотрено, но насчет детских площадок – будем помнить.
Вопрос водоснабжения обещает решить комитет по водным ресурсам. В рамках глобального проекта по очистке реки от ртути будут выделены средства на восстановление водоснабжения в селе.
И все было бы замечательно. Но на днях мы неожиданно узнали, что в селе Чкалова ничего из обещанного пока не появилось: ни фонари, ни телефоны, ни транспорт. Рейсовый автобус заезжал в село ровно десять дней, а потом исчез. А про детские площадки уже никто и не вспоминает.
Как бы комитет по водным ресурсам не забыл про водопровод… И про людей, которые вынуждены пить воду с ртутью.
Память Минаматы
“Теперь мне кажется, что тело мое постепенно уплывает из этого мира. Руки мои лишились силы, я ничего не могу ими взять или удержать. Я не могу взять за руку моего мужа, не могу обнять моих детей… Когда я иду, мне кажется, что это не я передвигаюсь по земле, что я где-то далеко отсюда, беспомощна и одинока…” Это отрывок из книги известного советского публициста Владимира Цветова, который многие годы жил и работал в Японии. Книга “Отравители из “Тиссо” рассказывает о трагедии рыбацкого поселка на побережье залива Минамата. Экологическая трагедия, разразившаяся на острове Кюсю, была страшной и поучительной.
Все началось с того, что в поселке взбесились коты. Они носились по всему острову, с диким воем кидались на стены и в конце концов умирали. Потом в заливе появилась сонная рыба, которую восторженная ребятня ловила прямо руками. А еще чайки… Птицы, как будто потеряв ориентацию, камнем падали в море и исчезали в волнах. Вскоре пришел черед людей. Неизвестный недуг поражал стариков и детей, молодых рыбаков и цветущих женщин. Люди медленно умирали. Немели мышцы, угасало зрение, утрачивались речь и слух…
В 1953 году весь мир узнал о Минамате, потому что неизвестный недуг потом так и вошел в медицинские справочники как “болезнь Минамата”.
Причиной болезни стали ртутные отходы, которые пятьдесят лет сбрасывал в залив промышленный концерн “Тиссо”, производящий карбид и ацетальдегид. 17 тысяч человек стали жертвами ртутного отравления. Погибших котов, птиц, креветок и рыбу не подсчитывали, они просто исчезли на Кюсю.
Очистка залива Минамата стала первым и пока единственным в мире успешным опытом очистки от ртути подводного ландшафта. Японцы подняли на поверхность 1,5 миллиона кубов зараженного ртутью ила. На осуществление проекта у них ушло 14 лет и 42 миллиона долларов.
У нас есть 40 миллионов и еще два года в запасе. Справимся ли?
Фото Posch & Partners
Татьяна Тен, Караганда