Жили по закону “Выживает сильнейший”
Сейчас у заслуженного деятеля республики по спорту Жандоса Кукумова свой клуб. Он продолжает передавать опыт новому поколению боксеров. А в апреле в Алматы пройдет универсиада по боксу, посвященная 63-летию Кукумова.
С Жандосом Кукумовичем мы встретились в зале бокса, расположенном в подвальном помещении зооветеринарного института.
– Здесь я впервые познакомился с боксом, – вспоминает наш собеседник. – В конце 60-х сборная нашего зооветеринарного института была сильнейшей не только в республике. Мы три года подряд выигрывали первенство СССР среди сельхозвузов. Правда, из всех ребят в большой спорт ушел только я.
– До поступления в институт вы совсем не занимались боксом?
– Нет. В интернате в Алма-Ате, куда я приехал из совхоза “Новая жизнь” после седьмого класса, очень хорошо преподавали гимнастику. Я выполнил норму второго разряда, стал чемпионом Фрунзенского района (ныне Медеуский район). Так что в бокс я пришел из гимнастики.
– Наверняка в интернате часто приходилось драться…
– Да, жили по закону “Выживает сильнейший”. Атмосфера тоже была соответствующей. Нередко устраивали кулачные бои.
Нокаут – это по-нашему!
– Если были неплохие результаты в гимнастике, зачем променяли ее на бокс?
– В зоовете не было гимнастики. Подраться же я любил, да и физически был крепким парнем. Вот и пошел в бокс. Правда, весил я тогда всего 44 кг, а самой легкой категорией был вес 51 кг. Поэтому первый год по недовесу не мог выступать даже среди “мухачей”. Потом подкачался, добрал до 46 кг и смог выступить за команду института на соревнованиях, где сразу занял первое место. А еще через год, в
1968-м, ввели весовую категорию до 48 кг, под которую я подходил идеально – даже не надо было вес сгонять.
– На четвертый год занятий боксом вы выиграли чемпионат Казахстана. В чем секрет такого головокружительного подъема?
– Действительно, до вершин, к которым многие идут долго, я добрался очень быстро. Могу сказать, что я был бьющим боксером. Многие бои заканчивал нокаутами, что для моего веса большая редкость.
“Александра Карпова считаю вторым отцом”
– Однако ваш соперник по финалу чемпионата СССР-69 Анатолий Семенов нашел этой тактике противоядие?
– Нашел. Вот только заключалось оно в том, что мой соперник все три раунда бегал от меня и получил золотую медаль, а мне досталась серебряная. Тот чемпионат в Саратове стал первым моим всесоюзным турниром, а Семенов был многократным чемпионом страны. К тому же сам он был из этого города. Да и подсказать мне тактику по ходу боя было некому – мой тренер Александр Иванович Карпов, которого я считаю своим вторым отцом, остался дома. Мне достаточно было в третьем раунде просто “пробежаться”, и победа была бы за мной. Я же по привычке попытался “сломать” соперника. Финальный бой завершился минимальной победой Семенова – трое судей отдали голоса за него, двое – за меня.
– То поражение лишило вас возможности выступить на чемпионате Европы?
– Да. В состав включили только чемпионов. Кто есть кто в моем весе, стало понятно сразу – Семенов еще в предварительном бою проиграл поляку. А я через полтора месяца после чемпионата Европы выступал в Венгрии на большом международном турнире. Это был мой дебют за границей, поэтому все четко отложилось в памяти. Первый бой я выиграл с явным преимуществом у немца, во втором победил венгра и в финале встретился с другим местным боксером – чемпионом Европы того года Дьердем Гедо, с которым у нас был равный бой. Вот и ответ на вопрос, почему на матчевую встречу с американцами повезли меня, а не Семенова.
– У Гедо вы тогда выиграли?
– Нет, проиграл 2:3. И то потому, что Гедо – чемпион Европы и дрался дома. Это признали наши тренеры, когда отчитывались по приезде перед руководством.
“Америка воспринималась как другой мир”
– Помимо вас, в сборную на первый матч с американцами попали казахстанские боксеры?
– Да. В весе до 67 кг выступал Абдрашит Абдрахманов. Когда на следующий год сборная США нанесла ответный визит в Советский Союз, в команду, кроме меня, пригласили Марата Джаксыбаева (до 51 кг).
– До Лас-Вегаса добирались долго?
– Сели в самолет в Домодедово и летели до Монреаля без посадки 13 или 17 часов, точно уже не помню. Из Канады вылетели в Нью-Йорк. Оттуда – в Вашингтон, и только потом в Лас-Вегас.
– Чему больше всего удивились в Америке?
– Поразило огромное количество круглосуточных каналов телевидения. Пульты управления телевизором мы тоже увидели впервые. Раньше и не подозревали, что можно лежать на диване и переключать каналы. Тогда же первый раз увидел на телевидении рекламу. Смотришь какой-нибудь боевик, и тут в самый интересный момент вдруг включается реклама.
Мухаммед Али сказал: “Ассалом алейкум”
– На улицу из гостиницы выходить разрешали?
– Только если группами по 6–7 человек. Туда-сюда посмотрел, и назад в номер. Расселили нас всех по отдельности. Вот лежишь в номере один, и в голову лезут всякие мысли о бое. Так американцы давили на нашу психику.
– Посмотреть-то Америку успели?
– Успели. Впервые увидели многоэтажные развязки на улицах. Ночью весь город в рекламных огнях. Вот как у нас сейчас, так в Америке было сорок лет назад. В Нью-Йорке идешь по улице как будто между скалами. Стоят высоченные серые дома. Поднимешь голову, увидишь вверху полоску неба, и все.
– Перед матчем была партийная накачка?
– Нам устроил прием советский посол в США Анатолий Федорович Добрынин, высказал свои пожелания. Но больше всего запомнилось знакомство с легендарным Мухаммедом Али. Он тогда только принял ислам, сменил имя. Али специально пришел на нашу тренировку. Его сразу заинтересовало, есть ли в советской команде мусульмане. Таких оказалось только двое – мы с Абдрашитом. Али ни с кем за руку не поздоровался. Только к нам подошел, сказал: “Ассалом алейкум!” – и пожал руки.
“Мандраж, волнение – все было”
– Тяжело психологически было открывать исторический матч?
– Конечно. Мы дрались на ринге в ресторане отеля “Цезарь Палас”. Все сидят за столиками, пьют, курят. Для них эти бои как развлечение. Все равно что на концерт сходить. Мандраж, волнение – все было.
– Кто был вашим соперником?
– Неоднократный чемпион Панамериканских игр Уильям Хотторн. Он, кстати, являлся капитаном сборной США. Бой продолжался все три раунда, и победу отдали моему сопернику. Матч судили рефери из двух стран. Когда большинство судей были из США – побеждал американский боксер, и наоборот. Главное было продержаться три раунда и не упасть. Мы бы проиграли, если бы не Валерий Фролов. Он нокаутировал своего соперника, когда американские судьи составляли большинство. В итоге встреча завершилась со счетом 6:5 в нашу пользу.
– Спустя несколько дней вы дрались уже в Монреале – только со сборной Канады…
– Канадскую сборную усилили несколько американцев, но мы убедительно выиграли – 10:1 (единственное очко канадцы получили после того, как Николай Хромов из-за рассечения не смог продолжить бой. – Прим. автора). Мне попался в соперники белый американец (Клаудио Ривера. – Прим. автора). Я его нокаутировал в первом раунде.
– А с Хотторном судьба еще сводила?
– В феврале 1970 года он приехал к нам на матчевую встречу в составе сборной США. Мы встретились в Минске, и я взял у него реванш. Фрагменты того боя попали в документальный фильм, который крутили в кинотеатрах перед показом. Тогда я впервые увидел себя со стороны и не узнал. Всегда считал себя боксером таранного типа, а тут удивился своей технике. Стоял как маятник – американец бил сериями, но не попадал в меня.
“Жалею, что не получил своего”
– Вы несколько лет оставались первым номером сборной СССР в своем весе, но так ни разу и не выступили на Олимпиаде…
– В 1972 году я был очень хорошо готов. Мы с тренером несколько изменили стиль боя. Моей коронкой был удар левой по печени – я левша. Александр Иванович предложил мне бить передней, правой рукой. В ходе зональных соревнований я всех своих соперников положил именно правой. Приехал в Москву на финальные бои чемпионата СССР и отравился: что-то съел. Тренер, узнав об этом, приехал в столицу за свой счет, лечил меня, но ничего не получилось.
– Тем не менее в таком состоянии вы завоевали бронзовую медаль…
– Просто жеребьевка сложилась так, что я без боев попал в полуфинал. Чувствовал себя ужасно: температура, рвота… Но меня заставили выйти на ринг, иначе медаль за третье место не дали бы. Вышли, пожали друг другу руки, и сразу после команды “Бокс!” мой тренер выкинул на ринг полотенце… Олимпиада-1972 в Мюнхене была моей мечтой, потому что к следующим Играм мне было бы уже 30 лет – старческий для советского спорта возраст. После того как моя главная спортивная мечта не осуществилась, я бросил бокс.
– Никогда об этом не жалели?
– Жалею, что не получил своего. Я ведь побил всех сильнейших боксеров в своем весе и ушел, никому не проиграв. На Олимпиаде-72 победил Гедо, а второе место занял боксер из Северной Кореи (Ким Ю Гил. – Прим. автора). В 1971 году, когда спортсмены КНДР проводили сборы в Алма-Ате, я его в спарринге нокаутировал. Корейца сразу унесли в диспансер, который был на втором этаже на Центральном стадионе. А через год он стал серебряным призером Олимпиады.
Сергей РАЙЛЯН