Откуда деньги? От друзей!
Поскольку мы практически ничего не знаем ни о самом Роттере, ни об аргентинском кино вообще, беседа приобрела характер ликбеза с уклоном в революционную патетику.
– Насколько я знаю, кроме двух полнометражных фильмов “Solo por hoy” (“Только сегодня”) и “El Otro” (“Другой”) вы также занимались рекламой и музыкальными клипами?
– Не совсем так. Я снимал короткометражные фильмы. Также работал в театре и на радио. Кроме того, у меня был большой опыт в качестве оператора. А прежде я отучился в Университете кино в Буэнос-Айресе по специальностям – режиссер-постановщик и оператор.
– Ваш фильм “Другой” имел большой фестивальный успех, он был показан в десятках стран, собрал массу призов. А что вам дали эти победы? Изменилось ли что-то в вашей жизни после этого?
– (Долгая пауза.) Нет.
– Вас же стали узнавать. Вот к нам пригласили…
– Ну разве что это…
– Может, изменилось отношение на родине, деньги стали охотней давать?
– Деньги для чего? Для съемок? Нет, нет, нет. Думаю, мне опять придется рассчитывать на тех же людей, которые помогли мне снять последний фильм. Но, пожалуй, кое-что изменилось. Что-то внутри меня. И это нормально, поскольку я потратил на “El Otro” пять лет.
Выросли на высоких образцах
– Сейчас мы наблюдаем значительный подъем киноиндустрии в странах Юго-Восточной Азии. Можно ли сказать на примере признания вашего фильма “Другой”, что в Южной Америке кинопроцесс также идет в гору?
– Да, это правда. Сейчас в Южной Америке, особенно в Аргентине, снимаются очень интересные и достаточно рискованные проекты. Безусловно, хорошее кино стали снимать в Перу, Уругвае, Бразилии, Мексике. Но мне кажется, что за последние семь лет наиболее заметные картины были сняты именно у нас. В Аргентине в настоящий момент более пятнадцати тысяч студентов обучаются кино. Многие пытаются снимать фильмы без каких-либо ресурсов, но при этом вкладывают в свою работу много усилий и любви.
– Интересно. А на какую киношколу ориентируются аргентинцы – американскую или европейскую?
– Аргентина – это страна эмигрантов. И 90 процентов населения являются детьми и внуками людей, приехавших из Европы. Мы выросли, смотря высокие образцы европейского кино из Старого Света. У нас в стране почти каждую неделю в кинотеатрах идут ретроспективы Бергмана, Антониони, Феллини, Трюффо, Ромера.
У кого кишка тонка
– То есть Соединенные Штаты с их блокбастерами на Аргентину никакого влияния не оказывают? Казалось бы, вы соседи…
– Нельзя сказать, что мы соседи. Мы находимся на противоположной стороне континента. До США пятнадцать часов полета. Это, конечно, меньше, чем я тридцать шесть часов летел в Алматы. Но, к сожалению, в Аргентине, как и по всему миру, коммерческое американское кино занимает лидирующие позиции. Необходима всемирная революция, чтобы разобраться с этим. Единственный способ, как это сделать, нужно, чтобы министерства культуры в каждой стране ввели строгие ограничения. Конечно, я не призываю вообще отказаться от американского кино, однако следует позаботиться о том, чтобы оставалось место для существования кинематографов других стран.
– Получается, что в Казахстане, что в Аргентине нет возможности увидеть в прокате картины собственного производства?
– Единственная страна, которая реально борется с этим, – это Корея. Власти решили, что 60 процентов в национальном прокате должны занимать корейские картины. Так, не имея ничего, за восемь лет они создали гигантское кинопроизводство. Когда же Корея захотела войти в ВТО, то непременным условием от Соединенных Штатов было снизить эту квоту. Корейцы пошли на уступки, но до сих пор половина аудитории готова смотреть свои фильмы, потому что у них выработался вкус к собственной продукции. Они боролись за выживание своего кино и выиграли.
– Что, больше ни одна страна не может себе такое позволить?
А.Р.: Об этом я могу только мечтать. Однако правительства по всему миру в основном руководствуются коммерческим интересом. And they don’t have the guts… (эквивалент русского выражения “И у них кишка тонка…”. – Корр.).
Переводчица: …И у них нет… (запинается).
А.Р.: Guts (показывает характерный жест).
Переводчица: У них нет смелости…
А.Р.: and they don’t have the (опять характерный жест).
Ха-ха-ха. Да, понятно…
Переводчица: У них нет мужества, достоинства…
А.Р.: … чтобы посмотреть в лицо этой проблеме и противостоять американской киноиндустрии.
Артем КРЫЛОВ, Иван БЕСЕДИН (фото)