Трудный характер
I Евразийский кинофестиваль – “Eurasian Creative Guild Film Festival”, прошедший в рамках британского “Romford Film Festival” в Лондоне (6.06 –10.06 2019 г.), открылся фильмом Абдуллы Карсакбаева “Меня зовут Кожа” на английском языке.
…Он абсолютно не умел разговаривать с чиновниками. Если мешали работать, мог сказать: “Отвали!”. В отместку ему не давали снимать, часто бывал в простое.
О том, что его фильм “Меня зовут Кожа” отмечен специальным призом Каннского кинофестиваля (1967 г.), узнал по радио. Он и умер-то с маленьким-маленьким званием, которое получил незадолго до смерти, – заслуженный деятель искусств.
Фрагмент из выступления А. Карсакбаева на заседании худсовета “Казахфильма”: “… Шакен Кенжетаевич (Ш. Айманов. – Ред.) серьезно критиковал и даже чуть не измордовал картину “Кыз-Жибек”. Я в этом отношении с ним не согласен. Он также критиковал “Песнь о Маншук”. Но, раз критикуешь такие серьезные картины, тогда не хвали откровенно слабую картину “Красные камни”… Получается, что петух хвалит кукушку, а кукушка – петуха”.
Цензура в те годы (60–70‑е годы прошлого века), когда Карсакбаев снимал свои фильмы, была очень жесткой. Но он воевал за каждый кадр, и все же до сих пор остается загадкой, почему не особо пошерстили тот же фильм “Кожа”? Там ведь есть чуждые, как тогда говорили, советской морали сцены. Например, когда малолетний герой курит или вместе с приятелем совершает кражу в доме чабана. Или же сцена, где некий Каратай предлагает матери героя выйти за него замуж.
Зачем на детскую психику давить такими сценами, спрашивали апологеты советской морали.
Но именно благодаря тому, что в фильме жизнь показана такой, какая она есть, его любят не только дети, но и взрослые.
Не расплескать в те трудные для творчества годы данный природой талант было мужеством, хотя те, кто его не любил, называли это по-иному – “невыносимый характер”.
Да, он выпивал, грубил, был прямолинеен, но актеры, которых он открыл, называя его своим кинематографическим папой, вспоминают о нем с нежностью.
И это все о нём
– Он мой крестный отец в кино, – говорит народный артист республики Досхан ЖОЛЖАКСЫНОВ.
… Шел 1977 год. Досхан Жолжаксынов в то время только что окончил театральный институт и бегал в поисках работы. В один из таких дней на кинопробы в своей новой картине “Погоня в степи” его пригласил Абдулла Карсакбаев, но при этом режиссер не сказал, на какую роль. На расспросы начинающего актера ответил уклончиво: “Там посмотрим”.
И начались гонки! Пробовалось очень много актеров. В финале они с покойным Джамбулом Худайбергеновым остались вдвоем. Один из них должен был играть красноармейца Хамита, другой – бандита Ахмета.
Роль Хамита досталась Досхану чудом.
Большинство членов худсовета склонялось к тому, чтобы доверить ее Джамбулу, поскольку он был уже штатным актером киностудии и уже успел сняться у Булата Мансурова. Но Карсакбаев настаивал на кандидатуре Жолжаксынова.
– А я в это время стоял в коридоре и волновался, но нутром чувствовал, что красноармеец Хамит близок мне и своей судьбой, и своим характером, – рассказывает актер. – После худсовета Абекен подозвал меня: “Эй, щенок, иди сюда. Я верю в тебя, но ты должен вытащить роль”.
– Сердце мое переполнено любовью, нежностью и бесконечной благодарностью к великому мастеру, который открыл мне дорогу в мир кино, – говорит одна из красивейших актрис казахского кино Гульнара ДУСМАТОВА, сыгравшая главную роль в этой первой казахской приключенческой ленте. – Будучи очень смелым, даже рисковым человеком, он пригласил меня, 12-летнюю девочку, на серьезную драматическую роль. Это было с его стороны поступком.
Когда ассистент режиссера Мурат Ибраев на свой страх и риск привел меня к Карсакбаеву, в уголке полутемной комнаты я увидела маленького щупленького старичка с грозными усиками и глазами-буравчиками. Он, естественно, расхохотался, увидев меня, но сказал: “Хорошо, я с ней поговорю”.
А я, чуть ли не с детсадовского возраста тайно мечтавшая о кино, и стихи рассказывала, и пела, и танцевала – лишь бы понравиться режиссеру. Цели своей я достигла – Абдулла в тот же день сказал своему ассистенту, чтобы он никого больше не искал, и начался марафон бесконечных кинопроб.
Я краем уха слышала, как некоторые члены худсовета возмущались: “Да вы что! У героини по сценарию пробуждается первое чувство. Но ведь эта девочка (имелась в виду я) совсем еще ребенок!”. Это сейчас все можно, а в те времена любовь подростка к взрослому мужчине считалась запретной темой. Но Абдулла настоял, и меня утвердили. При этом он добился, чтобы у моей героини были не традиционные косы, а распущенные волосы и несколько косичек по бокам. Это тоже было новшеством, смелым шагом – казашки такие прически не носили. Но ему хотелось, чтобы героиня была необычной.
Абдулла Карсакбаев просто перевоплощался в девочку 12 лет, когда показывал, как нужно моей героине прыгать, кружиться, смеяться…
Я его называю своим папой в кино. Не знаю, провидение ли это сверху или случайность, но теперь получается, что я дважды Абдуллаевна: мой отец и Карсакбаев – тезки…
Казахский Гаврош
“Крестным отцом” Абдулла Карсакбаев стал и для кинорежиссера Булата КАЛЫМБЕТОВА. Он нашел мальчишку в казахской средней школе № 12, когда искал исполнителя главной роли – сироты Бектаса в фильме “Путешествие в детство”.
– Не совру, если скажу, что кроме меня на роль пробовалось около тысячи таких же, как я, смуглых, маленьких, тугощеких аульных ребятишек, – рассказывает Булат. – На кинопробах я должен был вбежать в класс, где около доски висит портрет Ленина, встать на колени и говорить такие слова: “Дедушка Ленин! Почему ты сделал сиротой меня, а не байских детей? Я не воровал сапоги Сагатбая-ага, учитель их сам мне отдал, а они называют меня вором. А еще, дедушка Ленин, помоги нам снова открыть нашу школу”. Все тюбетейки Шакена Айманова: почему знаменитый режиссер не снимал "по блату" в своем кино даже брата
Конечно, это была заслуга режиссера, но в этом эпизоде я выдал все, что мог. Пока худсовет заседал, а он был тогда очень мощным – Габит Мусрепов, Шакен Айманов, Олжас Сулейменов, Абдижамил Нурпеисов – я стоял в коридоре с Абдуллой-ага и рвался зайти туда, где решалась моя судьба. Пока мы с ним спорили, к нам подошел мужчина. Я не знал, что это сам Айманов, в нем я узнал Алдара-Косе из знаменитого одноименного фильма. Так вот, этот Алдар-Косе завел меня на просмотр.
Когда начали показывать меня, я заплакал… Айманов крикнул: “Стоп!”, и меня вывели из зала, а через два часа все стали поздравлять с утверждением на главную роль.
Потом я стал переходить из фильма в фильм, за мной закрепилось прозвище “қазак киносының қара баласы” – “смуглый сорванец казахского кино”.
И “Алпамыс” тоже его сын
Исполнителю главной роли в фильме “Алпамыс идет в школу” Ермеку ТОЛЕПБАЕВУ было всего пять с половиной лет, когда он пришел работать в эту картину. После “Алпамыса” он снимется во многих картинах – “Серебряный рог Алатау”, “Тайна поющего острова”, “Время жить”, “Искупи вину”… Но из всех некогда работавших с ним режиссеров так и не ставшему артистом Ермеку больше всего нравилось работать с Абдуллой Карсакбаевым.
По словам его матери, при том, что этот режиссер весьма скептически и даже, можно сказать, сурово относился ко всем членам съемочной группы, с детьми он очень ладил.
– Что греха таить, он мог распинать всех и вся, но, когда ставил кадры с малышами, преображался, – рассказывает Жаннет ТОЛЕПБАЕВА. – “Балам, көкем, әкем”, – ворковал он с Ермеком. И, зная мое влияние на него, так же обращался и со мной: “Жанна, – говорил он, – имейте в виду, завтра нам нужно бодренькое, хорошее настроение. Это, конечно, большей частью зависит от меня, но вы тоже не должны стоять в стороне”. Он понимал, что через меня можно обеспечить то настроение, которое ему нужно по кадру. А вот те его коллеги, которые считают, что это может произойти само по себе, ошибаются. Актеры, а тем более дети, – тонкая материя. После того, как мой сын стал сниматься в кино, у меня язык не поворачивается сказать о представителях этой профессии что-нибудь плохое.
И учителей он тоже делал актерами
Его называют классиком детского кино, но он еще и классик социальных лент.
Фильм “Тревожное утро” посвящен голоду 10–30-х годов прошлого века. За то, что Абдулла показал сцены, где люди толпами умирают от голода, его очень ругали. Это, по сути, антисоветский фильм. Удивительно, как в 60-е он мог осмелиться снимать такую картину. Андрей Кончаловский, увидев этот фильм, назвал его гениальным.
Народного артиста Нуржумана Ихтымбаева, в прошлом сельского учителя, тоже открыл Абдулла.
Кинокарьера самого снимаемого казахского актера началась с “Тревожного утра”, где он играл батрака Капана. Когда отснятый в процессе кинопроб материал просматривал худсовет киностудии, главный редактор “Казахфильма” Олжас Сулемейнов и председатель Госкино республики Александр Федулин заинтересовались: “Где нашли парня?”. Узнав, что он учитель из Жаркента, велели немедленно вызвать в Алма-Ату.
– Абдулла стал мне как отец, – вспоминает народный артист республики Нуржуман Ихтымбаев. – Душа у него была как степь – открытая со всех сторон, не любил сплетен, не любил, когда обсуждали за спиной, а еще он был очень смелым. Снимал уверенно, никогда не знал колебаний, давал полную свободу творчеству, поэтому актеры любили с ним работать.
То, что на съемочной площадке я никому не уступал – ни россиянам, ни голливудским актерам, это школа Абдуллы.
“Всегда надо ходить, как сжатая пружина, готовая в любой момент выпрямиться”, – говорил он…
Позже, когда я в основном снимался на “Мосфильме”, друг-москвич, режиссер Андрей Юренев, однажды пригласил меня: “Нурик, пойдем посмотришь мой курс, а заодно увидишь свою молодость”.
Приходим в смотровой зал, и я вдруг вижу на учебном экране “Тревожное утро”! Андрей его, оказывается, показывал как наглядное пособие своим студентам. Я сделал непроницаемое лицо и нарочито равнодушным голосом спросил: “Ну и что ты нашел здесь хорошего?”.
“Старик, этот фильм не только я, Андрей Кончаловский тоже показывает своим студентам, чтобы они увидели, как надо работать с актерами и как должны работать сами актеры”.
После Абдуллы я видел немало режиссеров, похожие были, но таких, как он, уже не было. Нет, вру. Метод голливудского режиссера Аркадия Гордона схож с карсакбаевским. Я работал у него, когда он в 1989 году снимал советско-американскую картину “Великий самоед”. Гордон, тоже смелый и уверенный в себе режиссер, как Абдулла, в мыслях уже монтировал еще пока снимаемую картину.
…За два дня до смерти, а случилось это в 1983 году, Абдулла плотно работал над новой редакцией “Тревожного утра”. А в день смерти сходил в гости к своему другу актеру Кененбаю Кожабекову. Вернулся домой, вышел перед сном на улицу, сел на скамеечку перед домом и… умер от инсульта. Ему было неполных 57 лет…
АЛМАТЫ