По данным на 1 мая 2017 года госдолг составил 12,3 триллиона тенге или 24,6% от ВВП. При этом Сулейменов отметил, что «это планируемый уровень, который находится в управляемых величинах». Почему Россия прощает всем долги, а Казахстану нет
Так ли это на самом деле, и чем грозит рост долговых обязательств государства гражданам? Об этом корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с Рахимом Ошакбаевым, директором Центра прикладных исследований "Талап".
Рахим Ошакбаев. Фото — Tengrinews— Рахим, расскажите, что означают цифры, озвученные г-ом Сулейменовым? 12,3 триллиона тенге долга – это много или мало с позиции государства?
— Прежде всего, необходимо прояснить, что есть понятие «госдолг», а есть понятие «государственный долг в расширенном выражении». Помимо прямых обязательств правительства и обязательств, которые им гарантируются, в него включаются обязательства квазигосударственного сектора. Квазигосударственный сектор – это часть компаний, которая находятся под прямым и косвенным влиянием правительства. Когда мы говорим о безопасном уровне долга, необходимо, как мне кажется, говорить и о категориях расширенного государственного долга. Он составляет более 50% ВВП по данным министерства финансов.
— Почему такой большой процент?
— К сожалению, на мой взгляд, сейчас правительство имеет очень слабый контроль над квазигосударственным сектором. Думаю, большой вызов – удержать этот расширенный госдолг в пределах 60% ВВП. Потому что национальные компании и квазигосударственный сектор заимствуют средства, и пока эффективных законодательных механизмов по ограничению подобного заимствования нет.
— К слову о безопасном уровне госдолга – соответствует ли действительность словам министра нацэкономики?
— Условно, на мой взгляд, трагедии делать из этой суммы (12,3 триллиона тенге – прим.ред.) нельзя, но ситуация требует пристального внимания экономистов, экспертов и, в первую очередь, депутатов парламента.
— Почему формируется государственный долг? Бюджет не справляется?
— Бюджет у нас очень дефицитный. В этом году дефицит бюджета составил больше 3% ВВП. Хотя в прошлом году правительство обещало парламенту, что в 2017-ом этот показатель не будет превышать 1,5%. Нефтяной дефицит – то, насколько обеспечиваются расходы бюджета нефтяными поступлениями, — составляет 12% ВВП. А это очень большая цифра. Соответственно, правительство вынуждено наращивать государственный долг, чтобы финансировать растущие расходы бюджета. А растут они очень сильно – за последний год выросли на 30-31%. За последние пять лет рост расходов республиканского бюджета составил 93%. Поэтому здесь нужно в целом говорить об устойчивости бюджета и налоговой политики в долгосрочной перспективе. И вопрос государственного долга нужно рассматривать, в том числе, и в этом контексте.
— На что уходят эти расходы?
— Если вы посмотрите последние сообщения международных организаций, таких как Всемирный банк, ЕБРР, то увидите, что идут они на какие-то, как мне кажется, совершенно нерелевантные вещи. Например, техническая помощь на внедрение и создание фонда обязательного медицинского страхования. И здесь возникает вопрос: для чего этот фонд нам нужен, тем более, что на него тратят деньги.
Десятки миллионов долларов заимствуются на разные исследования, на оказание поддержки по развитию предпринимательства. То есть, если внимательно посмотреть суть этих расходов, на которые берутся займы, можно понять, что они, в подавляющем большинстве, совсем неэффективны и бесполезны. Поэтому повторюсь: по моему мнению, ситуация с госдолгом требует серьезного внимания и мониторинга.
— Если сравнивать сегодняшний объем госдолга с предыдущими годами – как изменилась ситуация?
— Долг растет, если посмотреть динамику. Меня беспокоит, что министр экономики не видит в этом никакой проблемы. Он говорит про базовые показатели, которые находятся, в сопоставлении с другими странами, в приемлемых значениях, и умалчивает про квазигосударственный сектор — это первое. Второе: он ни слова не говорит об эффективности использования тех денег, которые заимствуются. Мне кажется, это прямая обязанность министерства экономики.
— Если сократить все нецелесообразные расходы, как изменится уровень госдолга?
— На обслуживание госдолга в бюджете 2017 года заложено больше денег, чем на образование. Это более полутриллиона тенге. Хотя я уверен, что у нас есть значительные резервы. У нас есть национальный фонд. У Казахстана большой потенциал снижения неэффективных расходов бюджета, и поэтому нет никакой необходимости наращивать госдолг. В целом, запас прочности у страны очень большой. Но его нельзя вот так, на мой взгляд, неосторожно тратить путем наращивания заимствования и уплаты процентов. Еще один нюанс: Министерство финансов выпускает облигации. Почти 50% портфеля пенсионного фонда размещается в этих облигациях. 800 миллиардов тенге в облигациях разместил государственный фонд социального страхования. Если бы эти фонды можно было консолидировать, тогда бы о таких размерах госдолга вообще не шло речи. И, самое главное, не было бы необходимости уплачивать столько денег из бюджета на проценты. А все, что мы тратим на облуживание госдолга, — это все, что не профинансируем в человеческий капитал, образование, медицину.
Эти деньги аккумулируются в ЕНПФ и ГФСС, а там, в свою очередь, возникают какие-то скандалы, связанные с тем, что они эти деньги теряют и куда-то инвестируют. Я вообще не вижу в этом смысла. Мне кажется, нужно применить принцип лезвия Оккама: «не стоит множить сущее без необходимости». Есть базовый республиканский бюджет, и все обязательные отчисления и поступления должны идти туда под контролем Парламента и Счетного Комитета. А плодить очередные фонды, на мой взгляд, совершенно нецелесообразно.