И по добыче, и по запасам. Но никто же не говорит о «западной экспансии!». Ну, добывают и добывают. Я не вижу здесь проблемы, — заявил известный эксперт по Китаю, доктор политических наук Константин Сыроежкин на дискуссии в клубе «АйтПарк», озаглавленной характерно: «Существует ли угроза китайской экспансии в Казахстан?».
Тема нефти не случайно прозвучала в клубе: некоторое время назад в экспертных и журналистских кругах республики получило распространение аналитическое исследование, главный вывод которого гласил, что Казахстан попадает в зависимость от Китая как страны, контролирующей основную часть его нефтедобычи.
Однако, реально на данный момент китайскими компаниями добывается от 13% до 20% извлекаемой в Казахстане нефти. Не так уж и много, во всяком случае, не приходится говорить о контроле над всей сферой, и даже о доминировании в ней. Вот если Китайская Национальная нефтегазовая компания (CNPC) приобретет еще какие-нибудь нефтедобывающие активы в республике, тогда — возможно… «Но надо не забывать, что они покупают компании, которые когда-то были переданы государством в частные руки. Причем, после этой покупки, китайцы передают часть активов Казахстану, создавая совместные предприятия», — подчеркнул г-н Сыроежкин. Значит, никакого «политического криминала» в этом нет, а продавать или нет активы китайцам — это сознательный выбор казахстанской стороны.
А как насчет нелегальной эмиграции граждан КНР в республику и их стремления любыми способами, например, через смешанные браки, осесть здесь? По поводу браков, о чем много писала наша пресса еще в 90-х годах, эксперт заметил, что такая статистика ему неизвестна. Но общее количество китайцев, оседающих здесь, невелико. По официальным данным прошлого года, в Казахстан приехало порядка 34 тысяч человек, осталось же здесь совсем мало. Во всяком случае, лишь 5 этническим ханьцам были выданы за весь 2007 год виды на жительство.
— Я хочу подчеркнуть этот момент, потому, что среди граждан КНР не только этнические ханьцы, но и казахи, и уйгуры. И именно они в первой половине 90-х годов первыми «прокладывали дорогу» из Китая в Казахстан. Собственно ханьцы начали принимать в этом участие с 2000 года. Если посмотреть статистику создания на территории Казахстана предприятий с китайским капиталом, там просто по фамилиям все можно проследить, — заметил г-н Сыроежкин.
Те «страшные цифры» по количеству мигрантов из КНР, которые порой приводятся в нашей прессе, касаются периода до 1993 года, когда у Казахстана не было с Китаем визового режима.
Эксперт отметил, что он не исключает, что какое-то неконтролируемое проникновение шло и до 2005 года в Казахстан через Киргизию, пока у нее с КНР также не был установлен визовый режим. Но и в этом случае «страхи преувеличены».
Он также повторил известный тезис о том, что Казахстан не интересен китайцам в качестве объекта для экспансии, в каком бы виде она не велась. Республика важна в данном контексте как трамплин для дальнейшей миграции, в Россию или в Европу. «К нам приезжают из Китая, чтобы заработать здесь денег и либо вернуться с ними назад, либо направиться дальше», — считает он. Не стоит опасаться и «прилива» граждан «Поднебесной» из-за проблем на мировом рынке продовольствия: в связи с этим логичнее ожидать китайской экспансии в южные страны, где снимают по три урожая в год, а не на север, «где один, и тот с трудом».
Все выглядит вполне логично, но отчего в нашем обществе не изживает себя китаефобия? Может быть, из-за очень большого количества совместных предприятий с китайским участием, создающим ощущение повсеместного присутствия соседей?
Но и здесь г-н Сыроежкин утверждает, что абсолютное большинство СП — нерабочие, существуют только на бумаге. Почему же тогда у нас продолжают бояться китайцев?
Фото с сайта http://www.gazeta.ru