Далекий 1989 год. Афганистан, провинция Тахар. Кровавая война вокруг. Ермек тогда совсем молодым парнишкой служил механиком-водителем боевой машины пехоты в составе первой мотоманевренной группы. Каждый день он с товарищами смотрел в глаза смерти. Каждый день был похож на предыдущий с разницей лишь в том, какие потери понесены врагом и сколько друзей осталось на поле брани. Но день 30 декабря стал другим, он навсегда остался в памяти среди самых дорогих воспоминаний.
– В тот день нас подняли по тревоге, выдали боеприпасы и питание и направили на выручку соседней мотоманевренной группе, к которой плотно подступили душманы. Когда мы прибыли на позицию, “духи”, видимо, оценили свои шансы и отступили. Стало очевидно, что кровавый бой откладывается, и здесь у нас возникла возможность подумать о том, что уже практически наступил наш самый любимый праздник – Новый год, – вспоминает Ермек Ахметов.
Там, на передовой, в окопах, охраняя заданную высоту на чужбине, мысли о Новом годе у солдат вызвали не те эмоции, которые всегда испытываем мы дома у семейной елки.
– В сухпае ничего, кроме традиционной тушенки и сгущенки, не было. Еще был запас муки. Ребята обрадовались, что можно испечь блины. Но тут же выяснилось, что мука впитала запах солярки, и затея с блинами провалилась. Под покровом ночи, в окопах, в окружении врагов, под прицелом их орудий достали тушенку и сгущенку, на которые уже смотреть не могли, и начали праздновать Новый год. Душу разрывали воспоминания о доме, о родных. Многие из нас были тогда совсем мальчишками. Кто-то смахивал слезу, думая о маме. Другие прижимали к сердцу крохотные фотокарточки детей. Нашим праздником стало выдавшееся без боя время. А заполнившие тишину воспоминания, честно говоря, рвали душу, и внутри каждого из нас лились слезы градом.
Чтобы хоть как-то изменить настроение, хоть чему-то порадоваться, мы решили встретить Новый год салютом, заодно, думали, и “духов” потревожим. Решили: зарядим магазины автоматов трассерами и ровно в двенадцать будем палить. Но и тут не вышло, едва прознав про нашу задумку, командиры запретили наш “фейерверк” по простой причине: чтобы нас всех тут же не уложили “духи”, ведь мы не знали, что они предприняли после отступления. Совсем мы приуныли.
И тут-то и случилось чудо! Прошло столько лет, а Ермек, за эти годы прошедший серьезнейшую жизненную школу работы в полиции, с искрящимися радостью ребенка глазами рассказывает о нем, будто все было вчера:
– В небе вдруг появились два наших вертолета. Один пошел на приземление, а второй прикрывал его с высоты. Вдруг из вертолета спрыгивает огромный Дед Мороз с громадным мешком с подарками. Это начальник штаба отряда прибыл, чтобы поздравить ребят и поднять наш боевой дух. Какая же это была радость! Было очень трогательно, когда ребята в окопах рассказывали Деду Морозу стихи и пели песни, а он в их каски и шапки пригоршнями накладывал конфеты. А ведь те ребята были бесстрашными бойцами, каждый был героем. Они все были настоящими мужчинами.
Того Деда Мороза я никогда не забуду… То, что он появился, разбудил в нас искреннюю радость, напомнил детство, больше того, он открыл в нас снова людей, а не просто бойцов, помогло мне в жизни выбрать тот путь, которым я пошел. Я выбрал путь, который могу назвать просто – защищать добро от зла. Так я оказался полицейским.
Петропавловск