Прерванный полет Владимира Высоцкого

…Совпадая с фамилией, ввысь стремился он с силою, что не выразить мне…
Кто такой Владимир Высоцкий для страны и общества, для каждого из нас? Знает ли о нем нынешняя молодежь или же он, в первую очередь, бард-бунтарь советской эпохи?
На эти и другие вопросы, связанные с именем человека, ставшего кумиром нескольких поколений, выразителем умонастроений и чаяний разных социальных слоев и многочисленных профессий (его, как известно, считали «своим» многие — военные, альпинисты, ученые, космонавты…), — каждый отвечает сам.
Моя молодость — это 70-е годы прошлого столетия, которые прошли «под знаком Высоцкого». Помню, как переписывали друг у друга его песни на так называемые «бобины» — большие катушки-ленты, затертые от долгого пользования. А потом парни с окрестных улиц, одноклассники, да просто любители «побалдеть» под магнитофон — приходили ко мне домой слушать того, кто, как сказали бы критики советского режима, являлся глашатаем правды.
Мне в те годы выпало быть счастливым обладателем примитивного (по нынешним меркам) «мага» под названием «Дайна». Парни приносили с собой портвейн или какое-нибудь другое вино, которое в народе именовали «чернилами» или «бормотухой», мы разливали его по стаканам, включали магнитофон и… «начиналась мистика его песенного стиха», — как сказал о феномене главного барда страны Александр Градский.
Особым шиком, кстати, считалось подвесить динамики на крыше дома или квартиры (ватт, эдак, на 25-40) — и врубить «Семеныча» на полную. Лично я был очень горд, что «у меня» поет сам Высоцкий… И его хриплый надломленный голос, рвавшийся «из всех сухожилий», был голосом протеста и откровения: как свежий ветер в затхлом совковом соцбыте.
Голос разносился по улице, на которой я проживал, по республике, в которой он никогда не бывал, по всему Советскому Союзу, не оставляя равнодушным никого. И если чтение того же опального Александра Солженицына, «прослушка» по ночам «Голоса Америки», обличение советской действительности из уст «отца водородной бомбы» Андрея Сахарова — считалось все-таки делом кулуарным, прерогативой наиболее продвинутой части советской интеллигенции, то СЛОВО Высоцкого звучало как слово самого народа. Ибо Высоцкий был настоящий мужик, «наш человек» — в Москве, в стране, в мире…
«Наверное, я погиб: глаза закрою — вижу. Наверное, я погиб: робею, а потом. Куда мне до нее: она была в Париже. И я вчера узнал — не только в нем одном».
Мы тогда не знали, что он пел это про свою тогдашнюю возлюбленную, ставшую затем верной подругой и женой, Марину Влади. Именно она находилась рядом с ним в последние годы, в самые трудные часы и минуты, помогая бороться с тяжким недугом, открывая для своего суженого «окно в Европу». Как известно, вскоре после смерти Высоцкого Влади выпустила книгу, которую назвала «Владимир или Прерванный полет».
Вертикаль
Тематических циклов в песенном творчестве Высоцкого — множество. Особняком стоят так называемые песни-баллады, песни-притчи о смысле бытия. Это «Кони привередливые», «Идет охота на волков», «Спасите наши души — наш SOS все глуше, глуше»…
Или, например, песни про горы… Жить в горной республики, и не лазать по ним, не проникнуться романтикой величественных склонов и вершин — невозможно. Весной и осенью в близлежащих ущельях Фрунзе (теперешнего Бишкека) вырастали целые палаточные городки. А если у тебя есть гитара, да ты еще можешь чего-то «сбацать» у костра, — ты ж самый желанный гость — друг, сват и брат у любой палатки!
Ну а какие горы без Высоцкого? Конечно же, это песни из знаменитого советского фильма «Вертикаль», в котором тогда еще начинающий режиссер Станислав Говорухин доверил роль радиста своему другу.
«Здесь вам не равнины, здесь климат иной — идут лавины одна за одной». Или песенка про альпинистку-скалолазку: «Я спросил тебя: «Зачем идете в горы вы?» А ты к вершине шла, а ты рвалась в бой. «Ведь Эльбрус из самолета видно здорово». Рассмеялась ты — и взяла с собой».
Кстати, если говорить о фильмах, в которых снялся Высоцкий, то позже, как известно, у того же Говорухина вышел теперь уже культовый телесериал «Место встречи изменить нельзя», где Высоцкий сыграл капитана Жеглова.
Был еще ряд фильмов: он играл у К. Муратовой, у И.Хейфица в «Единственной»… Сам Высоцкий признавался, что его любимая роль в кино — роль поручика в знаменитом «Служили два товарища». Гражданская война и взятие Перекопа, судьба белогвардейского офицера… Помните, финал? Венчание в церкви с возлюбленной — под «канонаду» обрушившейся империи, уходящий из России пароход с «не красными» русскими, верный конь Абрек, бросившийся в море за своим хозяином, и… последняя пуля для себя — как последнее «прости» оставшейся невесте и покинутой родине…
К сожалению, не посчастливилось увидеть В.Высоцкого в спектаклях знаменитой Таганки. Ведь у Юрия Любимова он слыл любимым актером, а знаменитый «Гамлет» в исполнении Владимира Семеновича признавался в те годы лучшим не только на подмостках нашей страны, но и на международных фестивалях.
А что такое «слово Высоцкого» для такой, казалось, научной сферы, как русская филология? Поступив на филфак, окончив его, и даже, проработав несколько лет по специальности «русский язык и литература», я точно знаю: если кто и привил мне «чувство языка», так это Высоцкий.
Ведь то, что «вбивали» в наши головы те же вузовские педагоги, равно и художественная классическая литература — существовало как бы «вне» реальной жизни. А вот сама жизнь, сам «великий и могучий» — это и были песни Высоцкого, та лексика, та правда-матка, которые великий бард черпал прямо из жизни.
«Ох, где был я вчера — не найдешь хоть убей. Вот только помню, что стены с обоями. Помню, Клавка была и подруга при ней — целовался на кухне с обеими».
Или: «Растопи ты мне баньку по белому — растопи ты ее, растопи. И наколка времен культа личности — все сверкала на левой груди».
А знаменитые военные песни? Как вспоминал сам В.Высоцкий: «Многие считали, что я воевал. Но я не мог воевать уже по возрасту». Просто он не мог не писать о тех, кто защищал свою родину, кто отдал жизнь за нее….
«Я Як, истребитель, мотор мой звенит — небо моя обитель. Но тот, который во мне сидит, считает, что он истребитель».
Или — про капитана, который в ресторане пьет горькую, вспоминая войну. «А винтовку тебе, а послать тебя в бой, а ты водку тут хлещешь со мною!..» Я сидел как в окопе под Курской дугой — там, где был капитан старшиною».
Высоцкий признавался, что взял в руки гитару после того, как услышал Булата Окуджаву; что он не профессиональный певец, а гитара — лишь способ исполнять свои стихи. Булат Окуджава и Владимир Высоцкий — две культовые фигуры в развитии авторской песни, два самых мощных ее жанровых направления: лирическое и — памфлетное, социальное.
Это, конечно, условное разделение, но именно в данных двух руслах и развивалась авторская песня. Как известно, позже многие известные представители шансона, рок-музыканты, исполнители популярной песни признавались, что «вышли из Высоцкого»: Александр Новиков, Андрей Макаревич, Юрий Лоза.
Он спел, кажется, про все, но так хотелось еще допеть…
Высоцкий умер летом 1980 года: организм не выдержал бешеного темпа жизни и того огромного пресса славы и окружающего социума, — которые с одной стороны вознесли его на олимп всенародной любви, а с другой — непомерно «грузили» личную жизнь. Помню, что как раз в то время нас призвали на военные сборы — после окончания университета. И нашу часть горькая весть облетела мгновенно. Несколько дней и мы, «партизаны», и кадровые офицеры ходили как чумовые: поминали Владимира Семеновича… Многие известные исполнители и поэты написали посвящения — памяти Высоцкого. Тот же Лоза признавался, что как раз в тот черный день находился в какой-то гостинице на Черном море в компании; но когда узнал о смерти поэта, — ушел и всю ночь писал. Потом получилось: «И где найти еще слова, чтобы были также хороши? Разве возраст сорок два — мог бы жить да жить».
И Александр Градский сочинил: «Я совсем не был с ним знаком, но о друге мечтал таком. Что меня не продаст тайком, хоть его жги огнем».
И Булат Окуджава сказал свое слово про его непростую, подчас буйную жизнь: «Как умел, так и жил: ведь безгрешных не знает природа».
Проникновенные слова произнесли такие знаменитости как А. Вознесенский, Е. Евтушенко… Кто-то из них и назвал Высоцкого «всенародным Володей». Они, признанные мэтры советской литературы, тоже были голосом своего времени. Но он, не имевший никаких официальных регалий, не являющийся членом ни Союза писателей, ни Союза композиторов, был — само это время.
«Не сотвори себе кумира» — говорится в Священном писании. Быть может, я и тогда занимался этим, да и сейчас — грешу? Не знаю… Вот только настоящих героев, «голоса эпохи» сегодня, как представляется, всем нам и не достает.
Ну не считать же в самом деле таковыми звезд попсы и шоу-бизнеса! Это — так, шелуха… А Высоцкий сверкал и «светил» для целых поколений, для миллионов людей. До сих пор помню свое ощущение: когда знаешь, что где-то в Москве живет и творит Высоцкий, вроде как и самому легче жить; и обретает смысл то, чем занимаешься в повседневности, и что, по правде, является полной бессмыслицей.
Говорят, что когда человек создает кумира, он как бы перекладывает ответственность: с себя — на того, кого возвеличивает. То есть, вроде самому можно не напрягаться (на эту тему, кстати, состоялся недавно диспут в телепередаче писателя В. Ерофеева — прим. авт). Не знаю… Но без таких личностей как Высоцкий, сам социальный быт, с его нынешними приоритетами, вся «тусня» на эстраде, в СМИ, литературе — кажутся мелкими и убогими. Правы те, кто говорит, что просто невозможно представить себе сегодня Высоцкого, выступающего на корпоративных вечеринках или тусовках олигархов, снимающегося в рекламе; невозможно представить Высоцкого эдаким седовласым дяденькой, дающим какой-нибудь юбилейный концерт в Кремле…
Он ушел тогда, когда ушел, когда…должен был уйти: в самом зените своей славы и творчества. Так ушли Есенин, Пушкин… Говорят, что поэты предвидят, что сами же «пророчат» свой заключительный аккорд. «И дожить не успел — так хотя бы допеть». Не случайно же сам Высоцкий и драму великих поэтов воспринимал мистически: «С меня при цифре тридцать семь в момент слетает хмель: вот и сейчас как холодом подуло. Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль, и Маяковский лег виском на дуло».
А после ухода Высоцкого, про него написали: «Всего пяток прибавил Бог к той цифре 37».
…Несколько лет уже не был в Москве. Когда раньше случалось, заезжал на Ваганьковское кладбище: могила Высоцкого и его памятник, как известно, расположены возле самого входа. Там всегда живые цветы. Впрочем, сегодня повод совсем другой: сегодня мы вспоминаем о его дне рождения, сегодня ему, как обычно говорят в таких случаях, исполнилось бы 70 лет.
В заключение всегда хочется сказать что-то самое важное. Но почему-то на ум ничего нейдет, а вертится банальное: «он и сегодня живее самого живого»…