Напомним, чуть более недели назад в СМИ появилась информация о том, что в Казахстане предлагают отменить справку о наличии судимости. Об этом стало известно в ходе круглого стола в Астане, на котором был презентован проект комплексной стратегии социальной реабилитации граждан, освободившихся из мест лишения свободы и находящихся на учете службы пробации.
Известный казахстанский правозащитник Евгений ЖОВТИС рассказал корреспонденту медиа-портала Caravan.kz о важности этого документа, а также поведал о своих личных переживаниях, связанных с отбыванием наказания несколько лет назад.
— Речь идет не о справке о наличии или отсутствии судимости, речь идет о более серьезной проблеме, — уточняет Евгений Александрович, — которая сложилась в последнее время в связи с новыми правилами, которые ввело правительство и, соответственно, реализует Комитет по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры. Дело в том, что в этом центре хранится вся информация о «криминальном прошлом» всех сограждан и, в принципе, здесь нет ничего нового по сравнению с такими же базами, которые существуют в других странах.
— Разумен ли этот шаг с юридической точки зрения?
— Существует закон о защите персональных данных. Когда государство собирает какие-либо данные о нас, то существует ряд принципов, которые защищают нас от злоупотребления или правомерного использования этих данных:
Первый принцип заключается в том, что данные собираются только для той цели, для которой они собираются. Например, если государство хочет знать об осужденных за педофилию, оно может собрать эти данные, хранить их, но они не должны становиться предметом для всеобщего обозрения.
Второе – они не должны передаваться другим ведомствам для других целей, которые не связаны с теми целями, поставленными силовыми структурами.
Все данные должны храниться, не распространяться и уничтожаться в тот момент, когда в них уже нет необходимости.
— Насколько тяжело людям с судимостью при трудоустройстве?
— Человек, который сначала был осужден, отбывает свой срок, затем на нем какое-то время «висит» судимость, а потом эта судимость становится погашенной. Так вот, закон говорит, что с того момента, как судимость погашена – человек становится несудимым и вся его уголовная составляющая исчезает. Отбыв свое наказание, он показал, что социально реабилитировался и теперь он нормальный член общества — такой же, как все остальные. Его бывшая судимость не должна влечь за собой никаких последствий.
Но несколько лет назад Генеральная прокуратура РК стала выдавать справки, в которых отражались моменты о том, как человек привлекался к уголовной ответственности, когда он привлекался — даже если срок судимости давно закончился. К примеру, в справке указано, что в начале 90-х годов он был за что-то осужден, может даже не к лишению свободы – все это давно закончилось. А эта справка выдает всю его криминальную историю, хотя с того времени он стал законопослушным гражданином. Эта справка была не столько о судимости, сколько о информации о прошлом человека – даже если судимость была погашена и говорить о ней просто нет никаких основания.
В Астане говорилось о том, что спецучеты должны изменить формат этой справки, потому что она создавала проблему людям при устройстве на работу, да и просто в жизни.
Единственная проблема, которую рассматривает генпрокуратура и другие органы, это то, что иногда есть определенные преступления, за которые человека могут приговорить к пожизненному лишению права занимать какие-то должности. Например, осужденному в педофилии запретили работать в школе. Такие случаи, действительно, могут быть, но здесь не должна выдаваться общая справка. Сама школа должна запрашивать справку в соответствующих органах, где и могут дать ответ об этом человеке. В таком случае, это допустимо.
Как только судимость погашена, все последствия, связанные с предыдущим осуждением должны быть исключены.
— Бывает такое, что людям отказывают в работе из-за криминальной истории в прошлом. Является ли это нарушением прав человека?
— Конечно. Это классический вид дискриминации. Судимость – это не знак того, что человек этот теперь с клеймом. Она нужна, чтобы соответствующие государственные органы чуть более пристально к этому человеку приглядывались, пока судимость не погашена. В каких-то случаях судимость не позволяет заниматься человеку определенными видами деятельности: быть адвокатом или нотариусом, или работать на госслужбе. Такие ограничения судимость накладывает. Но когда судимость погашена и снята, то это исключено по определению. Сама выдача этой справки делает людей, ранее привлеченных к ответственности, дискриминируемыми. Именно поэтому мы выступали против этой справки – ее вообще не должно существовать. Человек наказание отбыл, государство более пристально следит за ним, пока судимость не погашена – но это не должно иметь какого-либо влияния на взаимоотношения человека с обществом, его устройство на работу, кроме ограничения определенных видов деятельности. А уж после того, как судимость погашена, и все последствия исчезли, то существование такой справки – нарушение прав человека и, конечно, это дискриминационно. Мы запрашивали Генеральную Прокуратуру по делу одного человека: из-за такой справки его не принимали на работу. У нас есть официальный ответ генеральной прокуратуры, что они рассматривают вопрос о том, как изменить эту справку. То есть, по существу, они с нами согласились. Но как это будет выглядеть и в каком порядке решаться – я не знаю, а пока – права нарушаются.
— Вы, как человек, прошедший через заключение в местах не столь отдаленных, какие ощущения испытывали после того, как отбыли свой срок?
— Знаете, у меня особых проблем не возникало по двум причинам. Во-первых, я сразу вернулся на работу в свою организацию. Во-вторых, не возникало проблем по причине общего контекста: независимо от того, что погиб человек, с юридической точки зрения я был невиновен – я не нарушал правил дорожного движения. Это была трагическая случайность. К сожалению, сам погибший пешеход нарушил правила дорожного движения. Но дело даже не в этом. У меня никаких особых проблем не возникло. А вот, к сожалению, у целого ряда людей, с которыми я находился в усть-каменогорской колонии-поселении, возникали проблемы после освобождения в связи с устройством на работу. Я бы не сказал, что была проблема отношения общества, а вот с трудоустройством – да, серьезные проблемы возникали.
— Сейчас вы не испытываете никаких трудностей?
— Нет, трудностей я не испытываю, кроме той, что судимость у меня не погашена. Она истекает через три года после окончания всех видов наказаний. У меня окончание всех видов наказаний произошло в феврале 2015-ого. То есть, до февраля 2018 тянется судимость. Я в конце года обращусь в суд, чтобы судимость снять, чтобы никаких проблем не было. Но сейчас это, конечно, определенные ограничения накладывает на те виды деятельности, которыми я из-за судимости заниматься не могу. Но, в целом, проблем не возникает. Но мой случай не типичный, потому что я работаю там, где я работаю, — улыбается правозащитник. – Я участвовал в рабочей группе Парламента по обсуждению законопроектов – у меня с этим проблем не возникает. Но, опять же, это нетипичный случай. У простых граждан, которые обращаются куда-то на работу, а их заставляют принести справку, где написано, что человек был судим, или привлекался к ответственности с момента совершеннолетия – это создает серьезные проблемы трудоустройства и, соответственно, устройства в жизни. С учетом того, что эти люди больше ничего не нарушают, они уже могут быть официально реабилитированными гражданами с семьями, но они по сей день находятся в напряжении, и им создают серьезные проблемы.