Полет осуществили Пилат де Розье и маркиз д’Арланд, хотя Людовик Шестнадцатый и считал, что вместо них должны полететь два приговоренных к смерти преступника. Этот момент подробно описан в документальной литературе.
Однако потомок де Розье с таким же именем был очень дружен с героями этого рассказа: погибшим Виктором Загайновым и его супругой Верой Ивановной, недавно слетавшей в Австралию на чемпионат мира по воздухоплаванию.
Виктор — в переводе — победитель
Так получилось, что автор этих строк беседовала со знаменитым во всем мире пилотом Виктором Загайновым в поезде №180 «Алматы -Уральск», во время его движения от станции Алматы-2 до Алматы-1. Позднее выяснилось, что интервью стало последним.
… Отец Виктора был профессиональным военным летчиком, поэтому и сын после школы пытался поступить в летное училище, но, к великому сожалению, не прошел летную комиссию. Однако учебу в университете Виктор продолжил по специальности «астроном», что позволило ему позднее работать в Обсерваториях «почтового ящика», даже на уникальных международных «широтных» обсерваториях, например, в Узбекистане, близ города Китаб, в Шахрисабзе: таких широтных обсерваторий в мире всего пять.
В то же время непреходящее желание летать удовлетворялось на самодельных тогда еще (1976 год) дельтапланах с обрывов, на крымском побережье, в Одессе. Но те дельтапланы были далеки от совершенства, и полеты коротки.
Как все начиналось
«Я не первый, кто занялся в бывшем Советском Союзе воздухоплаванием. Сначала планеристы из Прибалтики поехали за границу, в Польшу и там увидели тепловоздушные шары, которые, в свою очередь, поляки купили у венгров в обмен на планер (в Прибалтике в советское время было поставлено на конвейер производство планеров), там же научились летать, потом у поляков получили лицензию. Что и позволило этим энтузиастам затем провести в бывшем СССР первую воздухоплавательную фиесту «Вильнюс-89», на которой оказались и алматинцы.
Так вот, очень удачно получилось, что некоторые толковые люди поехали туда, и все-все внимательно посмотрели, залезли на чужие шары, обмерили и изучили, чтобы сделать свои чертежи.
На «Вильнюс-89» поехал также Давид Бимбад. Выдающийся ученый-практик, воздухоплаватель (ему почти 90 лет), который участвовал в работе над фильмом «Гиперболоид инженера Гарина» — создавал для съемок дирижабль. Воздухоплавание в послевоенное время пришло в упадок: это до войны, в 30-е годы, в СССР оно было развито до такой степени, что нам принадлежало около 10 мировых рекордов, в том числе и подъемы в стратосферу на газовоздушных шарах, а дирижабли были лишь постольку, поскольку мы догоняли Запад. Так вот, кроме него в Вильнюс приехал и алматинский предприниматель Геннадий Погуляев. Позднее Погуляев организовал совместное предприятие и предложил венграм привезти сюда, в Алматы тепловоздушный шар. Это была замечательная идея. Ее результаты трудно переоценить! В 1989 году впервые над Медео поднялся такой шар.
В «Вечерней Алма-Ате» опубликовали его снимок, на котором четко виднелся номер телефона. Я позвонил Погуляеву, попросился в команду. До этого я работал в НИИ, занимался эксплуатацией вычислительной техники, программированием. Понимал кое-какие вещи, в общем, они меня приняли. В 1990-м году я должен был ехать в Венгрию спасать наш зарубежный контракт, где и совершил свой первый полет на воздушном шаре. Там я узнал, что есть такой вид спорта. Я до этого занимался спортивным ориентированием, входил в сборную Казахстана, и мне было понятно, что на шарах тот же принцип, только не бежишь, а летишь: с картой, компасом, контрольными пунктами.
Мне приходилось летать раньше в Одессе, на дельтапланах, студентом, позднее — на парапланах, только с парашютом не прыгал, но летать на шарах… Тут — либо конструировать шар самому, либо искать спонсоров.
Первые и последние чемпионы СССР
«Пробился» я в 1991году, и то — совсем случайно. Не имея пилотской лицензии, обладая небольшим опытом полетов на шарах, только за счет навыков спортивного ориентирования. Кроме того, у меня был замечательный экипаж, второй пилот — авиационный инженер Михаил Литвинов, — мы выиграли первый (и последний) чемпионат СССР по воздухоплаванию. Спустя 5 лет я поехал опять на чемпионат СНГ и уже будучи зрелым пилотом, выиграл и там, доказав, по крайней мере, себе, что тогда, в 1991-м не все было случайностью!..
Надо сказать, что перед этим чемпионатом СССР 1991 года нам повезло: меня тогда пригласили с условием, что шар — свой, а я тогда только что его построил! Мы полетали в Норвегии, близ города Киркенес, потом нам посчастливилось попасть на чемпионат Англии, где удалось полетать в качестве «пристрелки-зайца», и так хорошо получилось, что хозяева чемпионата сняли нас с шара, шутя, что «призов на всех не хватит!». Эти полеты оказались значительной тренировкой.
Кроме того, в 1990-м году я помог с помещением инженеру Саше Копылову, который в нашем подвальчике «шил» самодельный параплан (он закончил МАИ и хорошо разбирался в «летающих оболочках»). Когда параплан был готов, мы оба на нем летали.
И вот, в 1990 году создался «Союз парапланеристов СССР». Так мы оказались в Феодосии, где мы вновь встретились с Давидом Залмановичем Бимбадом. Как вы понимаете, такие встречи просто так не кончаются. Собрались энтузиасты с высшим авиационным образованием, среди которых были и те, кто видел фантастическую по тем временам фиесту «Вильнюс-89», после чего они загорелись желанием, а тут и возможность появилась: основной производитель шаров в Европе фирма «Камерун» подарила 1 шар плюс ткани еще на 5 таких же оболочек!
И вот, москвичи, чтоб не засветиться, так как это был в какой-то мере плагиат, вывезли чертежи с фиесты в Феодосию, на парашютный завод, подальше от Москвы. И я как раз предложил директору контракт, после чего они мне сшили мою «оболочку» для шара. Давид Залманович Бимбад сделал горелку, титановые баллоны (тогда это был высший класс!), корзину, вентилятор, датчик температуры, затем все испытал. А я из комплектующих собрал. Первый подъем шара был осуществлен в Свердловске, в марте 1991 года, после чего мы выехали в Феодосию. Собственно, что особенного: первую атомную бомбу, первый компьютер, да и самый первый шар делали же вручную! А потом пошло и пошло дальше! И сейчас есть уже крупные фирмы, которые бизнес на этом делают.
А мой тот самый шар — «Альтаир», что в переводе с арабского — «летящий», просят в музей завода-производителя, даже в авиационный музей США в штате Нью-Мехико, теперь это историческую ценность имеет…
Эх, вдоль по Питерской!..
«Хорошо помню, как мы, алматинцы, летали в 1990 -м году, когда поехали на вторую Фиесту: Саша Ютман, Гена Погуляев, Юрий Косяков (тогда еще живой). Был полет из Петергофа над Финским заливом в Ленинград. С Ленинградом меня связывают приключения: в 1996-м году, когда я поехал на чемпионат России, в Великие Луки, за два дня до окончания соревнований случилась авария — шар лопнул. Нитки оказались прочнее, чем ткань. Мне удалось все же остаться на 1-м месте. Я тонул тогда в болоте, откуда меня доставали. А уже спустя 3 часа (!) я летал в Ленинграде! Получилось так, что чуть не протаранил знаменитый Александрийский столп на Сенатской площади, осталась даже видеозапись этого полета. Я был в сантиметре от его креста!
Если вспомнить первый полет шара над Алма-Атой, то этот исторический (теперь уже) момент принадлежит Римасу Мачелявичусу. Он тогда «раскрутил» «Пепси» так, что их завод выполнил план за 3 месяца вперед, когда на Центральном стадионе Алма-Аты падали из корзины шара мячи!
— Ваши наиболее удачные моменты?..
— В графстве Люксембург, в 1993-м году, на чемпионате мира, сложилась счастливая ситуация — я вышел на 3-е место в мире. Шум, гам, какой-то казах — и 3-е место. Вот тогда я почувствовал отношение к себе судей, противников, но что поделать, таков мир спорта!.. Меня пытались подставить с помощью «подсадного» судьи, который залез ко мне в корзину. Однако мне удалось доказать правомерность своего успеха с помощью показаний на приборе, их ведь не опровергнуть.
Участвовал в Фиесте «1000 шаров» во Франции, в городе Мец, первый раз — в 1993 -м году, а в 1999-м году я уже взял 10-место (!) а там летало более 900 шаров! Кроме того, мы имели счастье наблюдать там же полное солнечное затмение, — для астронома это было удачей, конечно. Участвовал в Кубке Европы в 1994-м году в Ангулеме, в чемпионате Франции возле Лиона, летал возле замка с привидениями в Шотландии. В 1995-м году американский миллионер-воздухоплаватель М.Форбс пригласил меня на традиционную встречу пятидесяти самых выдающихся воздухоплавателей мира, в Нормандию, где у него находится имение и музей воздухоплавания.
И вот обидно когда едешь за свой счет на соревнования в Европу, а какой-то алматинский чиновник посылает «в спину», как пулю телеграмму, чтобы меня не допускали до соревнований. Что ж, таков вклад каждого из нас в развитие авиационного спорта! Рано или поздно тайное становится явным.
Я объездил всю Европу со своим флагом РК, который приобрел в Гороформлении, и Агентство по спорту здесь ни при чем, я ездил за свой счет, на своей машине, со своим шаром, и с женой. Я поднимал флаг моей страны в Германии, Италии, Турции, Португалии, Франции, графстве Люксембург, Польше, Норвегии, России. Да, я очень люблю летать! Не стал летчиком, ну и что же!».
Больше я его живым не видела…
…Истекали минутки на перроне вокзала Алматы-1. Его жена Вера Ивановна, верная спутница, вежливо молчала, не мешая рассказу мужа. Они ехали в Уральск, где до этого зарабатывали деньги на поездку, поднимая свой шар с рекламой, там же они оставили свою машину, чтобы далее уже двигаться на ней до Минеральных Вод, где и должна была состояться очередная Фиеста, куда ехал только один экипаж от Казахстана. Я спросила Загайнова о планах.
— В 2003 году будет чемпионат Европы в Вильнюсе, где я думаю полетать. Еще есть приглашение: Фиеста плюс полеты на вертолете над 8-тысячниками по Пакистану. Если сумеете найти спонсора для этого путешествия, вместе с ним едемте с нами! А рекордный перелет на шарах через знаменитый пролив Ла-Манш, к которому серьезно готовлюсь, будет позднее, я полечу с европейцами…
…Поезд шумно трогался, объявили отправление. Я крикнула Загайнову сквозь грохот металла: «Удачи Вам, удачи!».
Больше я его живым не видела…
Загайнов лидировал в той Фиесте. Но 3 октября 2002 г. была плохая погода. В момент полета в его шар «Астра» неожиданно врезался другой, обгонявший сверху, управляемый пилотом, у которого были серьезные проблемы со зрением. Работающая горелка невнимательного и неосторожного пилота прожгла дыру в «Астре» Загайнова, вследствие чего полет стал неуправляемым. Нарастала скорость сближения с землей, где с видеокамерой, а точнее, уже отставив ее, вся взволнованная, ждала Вера, а рядом стоял отец 19-летней девочки, захотевшей полетать на шаре в тот роковой день.
Все произошло мгновенно. Но лишь через два дня, 5 октября Виктор скончался от жестоких травм, полученных от страшного удара о землю.
Прошло время. Близ Минеральных Вод, на месте падения горящего шара «Астра», где Виктор Александрович Загайнов спас, прижав к себе и тем самым защитив от удара о землю в момент столкновения, дочь друга, Юлю Бычкову, российские пилоты поставили памятник. Виктору Загайнову посмертно присвоена медаль ФАИ (Федерации авиационных видов спорта мира) за вклад в развитие воздухоплавания, хотя кое-кто даже этому пытался помешать, в память о старой конкуренции, наверное. Но ведь погибший уже — не конкурент…Он теперь просто исторический герой, его имя на страницах книг, его жена, Вера Загайнова, сумела сделать все, чтобы фильм о муже, погибшем на шаре «Астра», могли видеть российские и казахстанские зрители — он называется «Сколько той жизни». Загайнов сумел прожить 49 лет так, что его ученики из Дворца пионеров плакали после его гибели.
Автор этих строк едва нашла место, куда положить букет хризантем в день прощания со знаменитым пилотом. Казалось, вся южная столица Казахстана пришла почтить его память…
На Бурундайском кладбище летчиков стоит гранитный постамент над могилой Загайнова: такой решила сделать могилу мужа Вера Ивановна Загайнова, после того, как создала фильм о нем.
Однажды Коко Шанель сказала: «Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать». Запрет летной комиссии не стал препятствием. Загайнов «прорвался» в небо! Более того, он был президентом ассоциации воздухоплавания РК, организатором международных соревнований «Гран-при Загайнова» несколько лет подряд. Крылатый человек. Таким и остался в истории воздухоплавания…
Австралийское небо
С течением времени один из юных учеников Виктора Загайнова — Дмитрий Калачев продолжил дело учителя в полетах на аэростате «DHL», на котором ранее летал Загайнов.
Калачев успешно участвовал в открытом чемпионате России в 2003 году. Однако чемпионат мира, на который они получили приглашение в Австралию, оказался довольно серьезным испытанием. Во-первых, Дмитрий Калачев — студент Академии Гражданской Авиации, во-вторых, Загайнов на чемпионаты ездил через всю Азию и Европу на своей машине, в которой находился и шар, и экипаж. При этом разумно экономилось энное количество денег (напомним — государство почти не спонсирует авиационные виды спорта, тем более воздухоплавание). Однако здесь не было альтернативы: через океан можно перелететь лишь на авиалайнере. В-третьих, аэростат — это все-таки багаж, за каждый килограмм которого на борту самолета надо платить…
Итак, собрались на «совещание» интеллигентные дамы, обладающие не только обаянием, но и знанием иностранных языков, а также проникнутые здоровым духом спортивного азарта. Экспедицию в Австралию возглавила, естественно, астроном, кандидат наук, Вера Загайнова, однажды по работе уже бывавшая в Австралии, другие дамы, обладая прочими достоинствами, прекрасно водили автомобили, в качестве пилота аэростата, разумеется, ехал Дима Калачев. Вся команда отчаянно готовилась в дальний путь. Спонсором билетов «туда» стала авиакомпания «Бритишэйруэйс».
Расказывает Вера Загайнова.
«Вообще-то чемпионаты мира каждый год проводятся на разных континентах. И в этом году выбор пал на Австралию, где как раз сейчас зимний сезон. Нас встретили сильные равнинные ветры. На открытии этого, 16-го чемпионата мира, поднимали только праздничные модели шаров, потому что каждый пилот бережно относится к своему шару, а в штормовой ветер летать — не совсем благоразумно.
Из-за погодных условий жюри решило провести чемпионат по более короткой программе. Количество полетов ограничили, увеличив число упражнений на полетное время. Каждый пилот перед стартом получил коллекцию маркеров (ярких мешочков с песком), которые он должен был бросать налету, в ту или иную цель, заранее зная их координаты.
В полет отправляется экипаж с радиостанцией на борту, в это же время параллельно по земле едет машина сопровождения, в которой находится один из членов команды. С ним в этой машине непременно едет и обсервер, то есть судья международной категории. Он должен видеть, как пилот бросает маркер в цель, отслеживать точность, фиксировать, в общем, держать все под контролем. Обсерверы каждой команде на каждый полет достаются по жребию. Можете себе представить, что нам на наш первый полет достался испанец с редким в Испании именем …Виктор, и это после жеребьевки! У меня был стресс, я верю в приметы и не знала, к добру ли это, волновалась за Диму Калачева, летящего на шаре. Но потом поняла: мой Виктор Загайнов, его душа нас охраняет.
Это мистика, но уже не первый раз! А Дима очень старался. Он был одним из самых младших участников 16-го чемпионата мира, причем у него был наименьший налет часов, хотя был один американский сверстник Димы, который имел более 600 часов налета, уже участвовал во многих турнирах и имел свой собственный шар. Но, тем не менее, воля к победе и сила духа Дмитрия Калачева были на высоте: он оставил позади себя почти десяток сильнейших пилотов мира, в том числе и канадцев, обладающих куда более значительным опытом, нежели Дмитрий. Погода была сложной, упражнений на один полет было много. Всего за пять полетов надо было выполнить 12 упражнений! На этом чемпионате из-за погоды упражнения не отличались большим разнообразием. Нам очень помог австралийский друг Загайнова Лес Спрингет: он предоставил в наше распоряжение новый серебристый джип. Членом экипажа к Диме Калачеву подсел один из друзей Леса. А вообще-то я думала, что будем делить последнее место с какой-нибудь Венесуэлой. Но Дима очень старался, он был просто молодцом: в конечном счете, будучи самым молодым и неопытным по сравнению со всеми, он, тем не менее, занял 77-е место из сотни пилотов! Если бы он летал на своем шаре, то результаты были бы лучше, это понятно.
Так получилось, что свой день рождения я отметила с алматинскими друзьями: членами команды, «гостями» были знаменитые пилоты мира, друзья Загайнова — вице-президент российской федерации воздухоплавания Юрий Таран, второй вице-президент Виктор Тарасенко, когда-то вручавший Виктору приз за первое место в СССР — гигантскую вазу «Гжель», легендарный пилот австриец Иван Трофимов, летавший на аэростате на Северном полюсе. Не смотря ни на что, мы участвовали в чемпионате мира, как всегда единственная команда от Казахстана — команда Виктора Загайнова. По приезду я получила приглашение — письмо от потомка первого в мире пилота аэростата — барона Пилата де Розье, которого так и назвали в честь предка. Барон организовал когда-то и проводит регулярно «Фиесту 1000 шаров». Осенью мы можем опять приехать в город Мец.
P.S.: Последнее интервью с Виктором Загайновым, вошедшее в этот материал, публикуется впервые.
На фото: Вера Загайнова и ученики ее мужа, в том числе Дмитрий Калачев