Политика США в ЦА: реалии и перспективы

Подобное трепетное отношение Вашингтона к центрально-азиатским республикам возникло сразу после распада СССР и появления новых независимых государств со слабой социально-экономической составляющей и фактическим отсутствием военно-политической доктрины.
Действия США по отношению к республикам региона не носили последовательный характер.
Вашингтон не может похвастаться поэтапным ведением своих внешнеполитических программ на территории Центральной Азии, так как большинство из них зависело от того, лидер какой партии занимал кресло президента в Белом доме.
Так, например, 1992 год (год президентских выборов в США) предоставлял не самую благоприятную почву для активизации американского внешнеполитического курса по отношению к республикам Центральной Азии.
В этот период Вашингтон свое первостепенное внимание сосредоточил на проблемах, напрямую связанных с обеспечением собственной национальной безопасности.
Здесь нужно учесть, что после распада СССР на первое место выдвинулся вопрос о ядерном оружии, которое находилось на территории центрально-азиатских республик, в частности Казахстана. Но в мае 1992 г. Казахстан подписал Лиссабонский протокол к договору СНВ-1. В результате чего стал одним из получателей американских средств по программе Нанна-Лугара («Программа по совместному уменьшению угрозы», «Cooperative Threat Reduction Program»), направленной на содействие в демонтаже пусковых шахт для межконтинентальных баллистических ракет, а также на вывоз казахстанского высокообогащенного урана в США.
Приход к власти Б.Клинтона ознаменовал начало нового этапа в политике США по отношению к республикам Центральной Азии.
Главной его составляющей можно назвать курс на ослабление влияния России на Центральную Азию и, параллельно этому, усиление американского проникновения в данный регион.
Применительно к конфликтам, вспыхнувшим в Центральной Азии, администрация Б.Клинтона заявила о своем намерении полностью включиться в процесс по их урегулированию. Для большей эффективности этих усилий в августе 1993 г. был назначен специальный координатор от США по урегулированию конфликтов в СНГ — Дж. Коллинз.
В госдепартаменте США было создано соответствующее подразделение. Эти решения предопределили долговременный курс США на замену «внутреннего» миротворчества в СНГ, осуществляемого силами самих государств Содружества, на «интернациональное» миротворчество, в рамках которого Россия не имела бы значительного влияния.
Что касается геополитического расклада, то приоритетной задачей США в ЦА стала борьба за обеспечение как можно более дистанцированной от России внешнеполитической линии со стороны двух наиболее значимых республик Центральной Азии — Казахстана и Узбекистана.
Примечательно, что если в отношении Узбекистана Вашингтон до 1996-97гг. занимал выжидательную позицию, связанную с нарушениями прав человека в этой республике, то с Казахстаном США практически с самого начала отношений взяли курс на тесное сотрудничество.
Так, в 1994г. была подписана Хартия о демократическом партнерстве, где было заявлено о нацеленности сторон на развитие «прочных и долгосрочных отношений дружбы, взаимопонимания, доверия и уважения».
С Узбекистаном ситуация оказалась более сложной. В первой половине 1990-х гг. Белый дом настороженно относился к политике президента И.Каримова и нередко выступал с обвинениями в нарушениях прав человека в данной республике.
В свою очередь, Ташкент обвинял Вашингтон в нарушении суверенитета и вмешательстве во внутренние дела. Так, в августе 1992 г. И.Каримов выступил с резкой критикой посольства США в Ташкенте за контакты с политической оппозицией и тенденциозные оценки внутриполитических процессов в стране.
В то же время нужно отметить, что подобные конфликты не мешали экономическим сделкам между двумя вышеупомянутыми странами. Так, уже в 1992 г. было создано двустороннее СП по добыче узбекского золота «Заравшан-Ньюмонт». В 1995-97 гг. наметился переход к более тесным отношениям между Ташкентом и Вашингтоном.
Среди причин этого перехода можно выделить следующие:
правящему режиму в Узбекистане удалось успешно консолидироваться, в результате чего оппозиция первых постсоветских лет (движение «Бирлик» и партия «Эрк») практически утратила влияние на узбекскую общественность.
Казахстан, на который американцы пытались сделать ставку ранее, не желал занимать подчеркнуто антироссийскую позицию в своей внешней политике;
вследствие чего Белый дом столкнулся с необходимостью поиска нового партнера в центрально-азиатском регионе;
появление режима Талибан в Афганистане сделало для Вашингтона стратегически важными отношения с Ташкентом, как в силу пограничного положения этой страны, так и из-за наличия узбекской диаспоры в Афганистане, резко оппозиционной талибам.
В результате всех этих факторов геополитическая ситуация в Центральной Азии изменилась, и Узбекистан стал стратегическим партнером США в центрально-азиатском регионе.
Символическим признанием этих изменений со стороны Вашингтона стала первая личная встреча Б.Клинтона с И.Каримовым в июне 1996 г.
Вслед за сменой внешнеполитического курса изменилась и военная политика Ташкента. В ней все больший акцент начал делаться на двустороннее сотрудничество с США. Узбекистан стал одним из самых активных в Центральной Азии участников натовской программы «Партнерство ради мира».
Одной из целей такой политики являлось стремление Ташкента заручиться американскими гарантиями безопасности на случай обострения ситуации в Афганистане и переносе внутриафганских столкновений на узбекскую территорию. Активизация деятельности в Ферганской долине в 1997-99 гг. экстремистов из Исламского движения Узбекистана также способствовала тому, что официальный Ташкент стремился сделать свои военные связи с США как можно более прочными.
Но главная цель политики Ташкента так и не была достигнута, так как США практически уклонились от предоставления Узбекистану всеобъемлющих военных гарантий безопасности (по образцу американо-японских).
В то же время военное присутствие США в Узбекистане пошло по нарастающей. Так, с 1997 г. контингенты вооруженных сил США стали принимать активное участие в учениях центрально-азиатского миротворческого батальона, созданного Узбекистаном, Казахстаном и Киргизией. С 1996 г. ежегодно США выделяли определенную финансовую поддержку на развитие узбекской армии.
Вашингтон понимал, что работа в Центральной Азии, направленная на расширение сотрудничества как в военной, так и в политической сферах не может концентрироваться на одном государстве. В результате чего были предприняты действия для привлечения симпатий в отношении США и со стороны других центрально-азиатских республик. После чего Белый дом в 1999 г. включил центрально-азиатские республики в «зону ответственности» командования Центральной группировки вооруженных сил США (CENTCOM), которая осуществляет американские военные акции на Среднем Востоке.
Таким образом, суверенитет и границы центрально-азиатских республик больше не рассматривались как препятствия на пути реализации военных операций Пентагона. При этом командующий CENTCOM генерал Т.Фрэнкс открыто заявил, что действия его группировки в постсоветской Центральной Азии будут определяться не столько талибской угрозой, сколько тем, какую политику эти страны проводят в отношении России.
Качественно новый этап в американской политике в Центральной Азии наступил после событий 11 сентября 2001 г. Планируя свою ответную акцию по Афганистану, США поставили на повестку дня вопрос о предоставлении им как воздушного пространства СНГ для боевых вылетов, так и военно-воздушных баз и аэродромов на территории центрально-азиатских республик.
Таким образом, Белый дом добился своего постоянного военного присутствия в Центральной Азии и, что еще более важно, свободы вести боевые действия с баз на территории СНГ.
В результате, 7 октября 2001 г. американские войска начали закрепляться в Узбекистане. Им был предоставлен бывший советский военный аэропорт Карши (в западных источниках чаще именуемый как Ханабад). Еще одну базу США получили в Киргизии — в аэропорту Манас.
Конец 2001 и начало 2002 гг. прошли в дискуссиях, как долго американцы намерены использовать эти базы. Несмотря на периодически озвучивавшиеся обещания, что США не намерены создавать постоянного военного присутствия в Центральной Азии и готовы вывести свои войска после завершения активной фазы боев в Афганистане, общая тенденция развития ситуации была прямо противоположной.
В частности, командующий CENTCOM генерал Т.Фрэнкс прямо заявил, что американцы будут находиться в Центральной Азии «столько, сколько нужно». Не пугает американцев и то, что по проведенным госдепартаментом в апреле 2002 г. исследованиям большинство населения этих двух стран Центральной Азии негативно оценивает появление американских войск на своей территории.
Становится очевидным, что военное присутствие США на территории центрально-азиатских республик становится в среднесрочной перспективе постоянно действующим фактором.
Более того, 20 августа 2002 г. госдепартамент США выпустил специальный информационный доклад, в котором содержались сведения о качественном изменении политики США по отношению к Узбекистану и Кыргызстану — двум государствам, которые приняли военные контингенты США после 11 сентября 2001 г.
Смысл его состоял в том, что эти две страны становились объектом первоочередного внимания бюро по вопросам демократии, прав человека и труда госдепартамента США.
Это подразделение госдепартамента обязывалось в кратчайший срок организовать работу по достижению следующих целей:
способствовать становлению политических партий в Узбекистане и Кыргызстане путем предоставления грантов на формирование и развитие политических партий демократической ориентации;
способствовать созданию типографских возможностей в этих странах, которые обеспечили бы доступ к свободным и независимым источникам информации;
поддержать программу укрепления «ответственной журналистики» в этих странах.
Интересен тот факт, что другие республики Центральной Азии в этом докладе не упоминались. В связи с этим становится ясно, что выращенная «демократическая оппозиция» при поддержке «ответственных СМИ» должна будет рано или поздно начать серьезную борьбу за власть в обоих государствах, где США имеет свои военные базы.
Таким образом, Вашингтон сделал акцент в своей среднесрочной политике в Центральной Азии по замене режимов Каримова и Акаева на полностью подконтрольную ему проамериканскую правящую политическую элиту, действующую под патронажем соответствующих посольств США.
Нет нужды упоминать, что такой вариант в случае его реализации будет способен в корне изменить геополитический расклад сил в постсоветской Центральной Азии.
Не исключено, что проамериканские правительства Узбекистана и Киргизии в случае их прихода к власти могут поставить вопрос о выходе из СНГ, ШОС, а в кыргызском варианте — и из ДКБ.
В настоящее время цели госдепартамента США по формированию оппозиции властям в Кыргызстане и Узбекистане начали постепенно претворятся в жизнь.
В частности, американское посольство в Киргизии открыто поддержало оппозиционные выступления против президента Акаева и правительства страны, которые прошли в марте-мае 2002 г.
Что касается Узбекистана, то здесь американские власти также решили вновь сделать акцент на проблематике прав человека. Так, в июне 2002 г. на слушаниях в сенате США по американской политике в Центральной Азии помощник госсекретаря и начальник бюро госдепартамента по вопросам демократии, прав человека и труда Л.Крейнер сделал заявление: «У нас нет иллюзий относительно того, что нарушения прав человека в Узбекистане прекратились. Нам известно о существовании около 7000 политзаключенных, и мы намерены и дальше требовать от правительства их освобождения. Несмотря на то, что число арестов заметно сократилось, мы знаем, что они продолжаются… В этой связи мы существенным образом расширяем нашу поддержку правозащитных групп за счет предоставления им помещений и ресурсов, которые остро необходимы им для продолжения своей важной работы. Вместе с нашим партнером организацией «Freedom House» мое бюро намерено создать ресурсные центры для правозащитных неправительственных организаций, где они могли бы собираться, пользоваться возможностями Интернет, получать доступ к независимым газетам и другим СМИ».
Анализируя узбекский пример можно выделить следующие стадии политики Вашингтона по отношению к республикам Центральной Азии:
1. Подготовительная стадия
Основана на наступательных методах внешнеполитического воздействия. То есть, когда то или иное государство занимает нейтральную позицию в отношении США, американские власти делают главный акцент в своей дипломатии на нарушении прав человека в этой стране
2. Приглашение к сотрудничеству в целях стабилизации ситуации соблюдения демократических принципов.
То есть, если данное государство заявляет о смене своего внешнеполитического курса и намерено проводить проамериканскую линию, то действия Вашингтона кардинально меняются. Так на государственном уровне прекращаются обвинения в нарушениях прав человека и начинают появляться заявления о том, что ситуация в данной сфере в этой стране «улучшается».
3. Организация американских военных баз.
США разворачивают свое военное присутствие в этой стране и убеждаются, что у властей данного государства не хватает политической воли и ресурсов для того, чтобы «выдавить» их назад.
В этом случае Вашингтон становится заинтересованным уже не просто в проамериканском режиме в данной стране, но и в своих прямых ставленниках во власти.
4. Стадия закрепления своего присутствия
На данной стадии вновь появляются обвинения в нарушении прав человека, а дипломатические ведомства США приступает к работе по формированию «демократической оппозиции».
Следует отметить также, что проблематика прав человека используется американцами лишь как инструмент не только в политических, но и в экономических целях.
На южном фланге СНГ наиболее характерный пример в этом отношении в последние годы представляет Казахстан.
В течение 2001г. американцы активно обвиняли власти этой страны в коррупции и нарушении прав человека.
Но после того как Астана в декабре 2001г. приняла решение отказаться от планов строительства трубопроводов для прокачки казахской нефти в Иран и замкнуть ее потоки на нефтепровод Баку-Джейхан, позиция США разительным образом изменилась.
В 2002г. позиция Вашингтона приобрела нейтральный характер. То есть и в этом случае можно сказать о применении вышеупомянутой схемы США.
Только предметом обсуждения были не политические, а ресурсно-экономические вопросы.
Решение о масштабном военном присутствии США на длительное время в ряде государств центрально-азиатского региона принято и вряд ли будет изменено в ближайшие 10-15 лет.
И от того, каким образом будет складываться сотрудничество между руководствами центрально-азиатских республик и Белым домом в большей степени будет зависеть и будущее республик региона.