Покойник с тридцатилетним стажем

Прокаженных в нашей стране не стало с 2002 года. Тогда Минздрав предупредил: диагноз звучит оскорбительно и унижает честь и достоинство граждан. В Казахстане их 714, и теперь они — лепробольные.
Энциклопедическая справка:
Лепра (Болезнь Хансена, хансеноз, хансениаз, устаревшие названия — проказа, elephantiasis graecorum, lepra arabum, lepra orientalis, финикийская болезнь, satyriasis, скорбная болезнь, крымка, ленивая смерть, болезнь Святого Лазаря и др.) — хроническое инфекционное заболевание, вызываемое микобактериями лепры, характеризующееся гранулематозными поражениями кожи, слизистых верхних дыхательных путей и периферической нервной системы, а при несвоевременной диагностике — вовлечением в процесс костно-мышечного аппарата, органа зрения и внутренних органов.
Основным путем передачи лепрозной инфекции считается воздушно-капельный, но признается возможность заражения и через кожу (при нарушении ее целостности). Лепра является значительно менее контагиозным заболеванием, чем, например, туберкулез. Обычно для заражения требуется длительное семейное сожительство («болезнь семейного обихода») при наличии повышенной иммуногенетической восприимчивости.
… Так что, парень, я даже извиняться не стану, а шел бы ты отсюда, никто ничего тебе здесь не покажет и не расскажет. Еще один любопытный нашелся…
Не обидно нисколько, только стыдно перед нескрываемой неприязнью, а порой и матов людей, отодвинутых нами, здоровыми и нормальными, на задворки социума.
Теперь они старики, теперь мне предстоит отвечать, почему их увольняли с работы, почему не пускали в автобус, кинотеатр и магазин. Мы, не прикасаясь, все дальше теснили их с улиц городов, больших и малых.
И лучшее, что нам удалось — спрятать двухэтажное здание за высокими деревьями в 45 километрах от Кызылорды в поселке Талдыарал. Больницу не видно под густой листвой летом, зимой туда мало кто решиться ехать, а весной — широко разливается Сырдарья. Потоп случается каждый год, и каждый год эта напасть — полная неожиданность для местных властей. Техники под рукой никогда не оказывается, приходится этими самыми руками аврально возводить дамбу. К завершению благого дела река уже спадает, но долго потом еще квакает болото вокруг лепрозория.
Кстати, имя собственное данному медицинскому учреждению присвоили не так давно. В 1929 году появился лепрозорий в КазССР и первое же постановление компартии — запретить любое упоминание о нем. Секретный объект обозначили «абонентский ящик № 14».
… Я здесь старожил, практически из первых «поселенцев». Вот ты говоришь — много нас в палате. Да разве ж много?!…
Задумано было при строительстве 110 коек на весь лепрозорий. Просчитались. В 30-50 годы прошлого столетия в небольшом помещении больницы «консервировали» в десять раз больше пациентов — 1100. И не полгода, и не год, как сейчас, а десятилетиями отлеживали дети безвылазно, становились молодыми людьми и тут же женились. Для таких пар строили «семейные бараки», которые, как и везде в Союзе, существовали временным постоянством. Тогда не болели временно, тогда считалось — навсегда.
… И никуда я уже отсюда не выберусь. Нет, конечно, дети зовут, в любой момент готовы забрать, но не поеду. Кто я там и кто ты, сопляк и, наверное, карьерист. Сравни и не обижайся…
История болезни
Со времен святого Лазаря из Ветхого завета и до наших гипердней медицина открещивалась от обреченных на затяжную смерть. Голосистый колокольчик для предупредительного звонка, мол, разбегайтесь, иду я, прокаженный, — то было эскулапство библейских предков.
Древнеегипетские папирусы изгоняли несчастных из общин, древнекитайские медицинские трактаты клеймили изоляцией, индийские веды лишали права на наследство. Нисколько не прогрессировал и прошловековый Советский Союз, когда лепробольные не могли получить образование, присягнуть Родине на верность и даже прокатиться в общественном транспорте. Только в 50-х годов века XX появились сульфоновые препараты, и неизлечимой болезни, калечащей людей культяпками конечностей, объявили войну.
Теперь хоть и не вслепую сражаются врачи, но все так же с невидимкой. Сетуют: слишком много столетий потеряно без знаний. Симпозиумы торжествовали победу над сифилисом, туберкулезом и малярией, а о лепре не знали ничего. Потому что не хотели знать. С тем и XXI век встретили.
Сегодня известно только, что «прокаженный вирус» похож на палочку Коха, но его точные внешние данные — тайна за семью печатями. Ее невозможно «словить» в воздухе, соответственно, закупорить в колбу и культивировать для исследований.
Неведома никому и причина заболевания. Главный врач единственного в Казахстане лепрозория Асылбек Измагамбетов озвучил широкий диапазон:
— Возможно, это совокупность бедняцкой жизни: плохое питание, зачастую невозможность тепло одеться в холодное время года, долгое постоянное нервное напряжение. А что точно, не могу сказать. Вообще лепру называют «социальной болезнью», но… Если в прошлом столетии наша лечебница оправдывала такое название, потому что лечились у нас в основном рыбаки, нищие, с многочисленным голодным семейством, то сейчас…
И тогда, и сейчас заболеть может каждый из нас. Непонятно из-за чего и неизвестно когда — инкубационный период лепры длится три-десять лет. Десять лет! За все годы вы ни каких-то явных внешних признаков не разглядите, ни страданий невыносимых не почувствуете. Атрофия нервных окончаний — самое страшное при диагнозе «лепра». Восхваляйте боль, благодарите ее, сторожевой пес нашего организма, она никогда не «кусает» пациента лепрозория.
Асылбек Жамалович и здесь не ответил на вопрос — почему, только краски сгустил:
— Перво-наперво у людей рассыпаются мелкие кости, обратите внимание, когда поднимемся в палаты — практически у каждого нет пальцев рук и ног. Еще часто западет переносица, там тоже очень хрупкие кости. Другой бы взвыл от невозможной боли, а лепробольной не чувствует ничего, ни самых глубоких порезов, ни первой степени ожогов.
Я обратил внимание: из 92 пациентов, все преклонного возраста, многие укорочены до колен и/или локтей. Так их лечили раньше, до действенного лекарства, — ампутировали конечности. Последний раз Асылбек Жамалович «резал» больного шесть лет назад. Говорит, это хороший показатель. И тут же кручинится:
— Вот только что нам с язвами делать!
У дедушки, которого когда-то «похоронил» фотограф из Владивостока, одной стопы нет, другая — только наполовину. Это он первый выматерил меня, и первый разбинтовал полстопы.
— Видите, на всей области — язва, — комментировал главный доктор. — Он не ощущает ничего, а нам трудно ее затягивать — растаптывает с каждым днем все больше.
С торжественной трибуны
«Остров прокаженных» — так географически определили больницу аборигены. О лепрозории в Кызылорде и прилегающих районах знают все, но не всё. Даже те, кто по долгу службы, казалось, должен бы. С частицей «бы» — заместитель акима города Кызылорда.
Он не удивил стеснительностью:
— Только, пожалуйста, не упоминайте мое имя в прессе.
Но удивил вопросом:
— А-а-а, сам там недавно побывал. Знаете, жутко, всю жизнь здесь, а вот — впервые довелось. И как вам, понравилось?
— Извините, а вы точно там были? — вдруг зачесался на моем языке ответный вопрос, но я его не задал чиновнику, он бы не понял…
Понимает только медперсонал лепрозория, потому и не общается с ранговыми табельщиками.
Асылбек Измагамбетов неопределенно морщится, но речь сейчас не о взаимоотношении «отцов и детей». Он провозгласил намного торжественней:
— Лепра в Казахстане искоренена полностью!
— А как же ваши пациенты?
— Те пациенты, что здесь, они не новенькие. Все они заразились еще подростками в сороковых годах прошлого столетия. Никто их тогда не лечил, отсюда и запущенность болезни. Их всего 92 человека, десять из них давно уже не считаются пациентами, они живут в лечебнице, потому что здесь они стали инвалидами, здесь они родили детей, а теперь не желают портить жизнь, репутацию своих чад.
Слова восторженные захлебнулись. Опять проступила горечь: неужели мы все такие же…?
Женщины рожали. Не чувствуя боли физической, они страдали морально: каким он будет, мой малыш. Сейчас они большие ученые, профессора, юристы, правительственные работники, все родились и росли здоровыми. Только одно им досаждало до 20 лет — ежегодный осмотр по месту жительства, как и амбулаторным пациентам, у лепролога, а если нет такого специалиста, у кожвенеролога. Но это так, на всякий случай.
— Но когда все-таки мы сможем сказать со стопроцентной уверенностью: лепры в Казахстане нет?
— Точную дату я вам, конечно, не назову, но посудите сами: на сегодняшний день средний возраст нашего пациента — 63 года. (Самой молодой пациентке — 42 года). Понимаете, что когда-нибудь они умрут, а новых случаев заболевания так, надеюсь, и не появится. У нас всего-то пять случаев заражения за последние двадцать лет. И все это не новые случаи, а вернулись в диспансер наши старые пациенты.
Напоследок еще одна информация, а вам задачка: капля дегтя она или бочка меда.
Среди стран СНГ мы занимаем лидирующую позицию по количеству лепробольных. На втором месте — Россия, следом — Узбекистан. Только, для сравнения, россиян около 150 миллионов и 600 с небольшим лепробольных. Нас 15 миллионов и 714 «островитян». Конечно, это еще одно наследие СССР, при котором сюда свозили прокаженных со всех национальных окраин…
Они никогда не жили на материке громко заявленного мирового сообщества и уже никогда не разрешат узнать в лицо свои прокаженные судьбы.
А мы? Успеем отстыдиться за многовековую брезгливость? Немного времени нам, немало лет им.
Кызылорда — Алматы