Из поста в “Фейсбуке”: “… Хочу помочь нашим землякам, карагандинцам! Умею ставить капельницу (без проблем), в/м, в/в инъекции абсолютно на БЕСПЛАТНОЙ основе и могу дать правильное направление по ПМСП (к кому обратиться, куда звонить и т. д.)
Если у вас есть знакомые, которые болеют, пишите или звоните, 24/7 на связи. Мой тел.: +7 775 460 25 01.
P.S. Работаю в инфекционном стационаре. Работу не потерял. Переболел КВИ. Думаю, у меня уже выработались антитела, надеюсь, их хватит, хотя бы на 3 месяца:) С уважением, Дарын Абилжанов". #МыВаснебросим!
– Этот пост я написал для узкого круга своих друзей и родных в “Фейсбуке”, – рассказал по телефону Дарын. – Может быть, у них есть знакомые, которые болеют, и я мог бы им чем-то помочь. Мне 21 год, я обычный студент 5-го курса школы медицины медицинского университета Караганды, работаю в инфекционном стационаре, рассчитанном на 130 коек, на базе клинической больницы Карагандинской области. Вместе с нашими докторами делаю обходы, выполняю обязанности санитара, медбрата, а порой приходится брать на себя даже обязанности старших коллег, когда они побаливают. Мы же будущие врачи и должны им во всем помогать. Моя специальность – общая медицина.
– Вы написали, что переболели COVID-19, как же вы собираетесь помогать людям?
– Сейчас я дома, отработал свою первую вахту 14 дней в инфекционном стационаре. Переболел легко, практически бессимптомно, и у меня уже выработались антитела. Думаю, иммунитета мне хватит месяца на три. Сейчас у меня уже отрицательный результат ПЦР, я не заразен. И, в принципе, что мне дома делать?
Скоро иду на свою вторую вахту в инфекционный стационар, а до этого времени я свободен. Люди могут обратиться ко мне в любое время суток. В день у меня бывает несколько десятков звонков, кто-то пишет на WhatsApp, в “Фейсбук”. Многие благодарят за то, что помогаю им советом. Думаю, это наша задача – давать людям надежду и поддержку, особенно в такое время.
Самый высокий риск заражения – у медиков
– Расскажите, что вы чувствовали, когда ПЦР-анализ после первой вахты показал положительный результат?
– Заразился я на работе. Не знаю, каким образом, но бессимптомной легкой формой COVID-19 (КВИ). Слава богу, всё прошло хорошо. Конечно же, мы соблюдали все меры профилактики, но у медиков риск заражения слишком высок. Мы контактируем с инфицированными больными в стационаре 1-й категории, куда кладут наиболее тяжелых пациентов.
Это случилось в середине июня. Часа на 3–4 у меня вдруг появились головные боли и першение в горле. Я обрабатывал горло хлоргексидином, пил до 2 литров воды в день и еще чай с лимоном. Потом всё это прошло. А инфекцию выявили при ПЦР-анализе в конце вахты, когда нас на 2–3 дня поселили на карантин в гостинице. В целом чувствовал себя неплохо, практически не ощущал симптомов коронавирусной инфекции. Был, как здоровый человек, и до ПЦР-теста даже не подозревал, что у меня есть КВИ.
Потом самоизолировался дома, сообщил своему участковому врачу (ВОП) по месту жительства. Она зарегистрировала меня в списке бессимптомников и дала свои рекомендации. Впрочем, мы все их хорошо знаем: самоизоляция, маски, соблюдение дистанции в аптеках, магазинах, автобусах, мытье рук хозяйственным мылом, обильное питье (минимум 2,5 литра в день), калорийная пища – маленькими порциями, но часто, а также свежие овощи и фрукты.
– Вы говорите, обильное питье 2,5 литра, а человек, если станет пить по 2 литра пепси или других сладких напитков?
– Нет, этого нельзя! Лучше всего пить теплую воду из природных источников, если нет, то отстоянную кипяченую. Это самый доступный вариант: наполнить ею, скажем, 2-литровую банку и употреблять по несколько глотков через каждые 10–20 минут. Налил в баклажку, и, даже полулежа или сидя у телевизора, можно ее прихлебывать. Еще хорошо помог мне черный чай с лимоном без сахара. Лимон содержит витамин С, который поддерживает иммунитет. Он есть также в яблоках, апельсинах, других фруктах, овощах и зелени.
Из чувства профессиональной солидарности
– Как вы решились идти работать в такое рискованное учреждение, как инфекционный стационар?
– Просто знаю, как тяжело там моим коллегам. Многие из них сейчас и сами борются с коронавирусной инфекцией. До этого они работали сутками, месяцами, некоторые с апреля без отдыха. Вот пошел помогать. Люди говорят, мол, надбавка там хорошая к зарплате! Не ради надбавки пошел, а честно и добросовестно помочь своим коллегам. Медсестрам, медбратьям, санитарам, нашим врачам – низкий поклон. Они настоящие герои!
– Но почему у нас образовалась такая острая нехватка медсестер, медбратьев, врачей-пульмонологов, анестезиологов, фтизиатров?
– Она была всегда. Думаю, просто должно измениться отношение к этим специальностям у наших министерств здравоохранения и образования. Нужно больше уделять им внимания и грантов для развития узких специализаций. А желающих быть анестезиологами, реаниматологами, пульмонологами, фтизиатрами у нас хватает. Спасти рядового медика: почему врачи отказались работать с больными без средств индивидуальной защиты
Сейчас я еще координирую набор медперсонала по Карагандинской области для резерва. У нас есть чат в группе, и всех моих одногруппников, соратников, моих будущих коллег призываю работать в инфекционном и пульмопровизорном стационарах.
– Неужели есть такие желающие идти в эту рискованную отрасль?
– Есть. Очень много среди наших студентов. Хочу выразить им огромную благодарность за это! Каждый день в чат пишут все, кто хотел бы трудиться в инфекционных стационарах в качестве санитаров, среднего медперсонала, пишут дипломированные специалисты-медики. Кто-то нацелен на работу в пульмопровизорном центре. В день от 3 до 20 человек отзывается. И потом они с полным пакетом документов идут в отдел кадров и там оформляются. Таким образом, мы набрали в резерв уже около 40 человек на уровни среднего и младшего медперсонала и 7–8 врачей. Получается, когда некоторые наши коллеги заболевают, их заменяют на специалистов из резерва, потому что помощь больным должна быть непрерывной.
И вот я волонтер
– Как вы пришли в медицину? Родители направили?
– Нет. В нашем роду до меня не было ни одного медика. Врачом я решил стать после 9-го класса. А после 11-го поступил в Карагандинский медуниверситет на платное отделение. Спасибо родителям за моральную и финансовую поддержку. Отец – инженер-механик автотранспортного цеха в городе Каражале. Маму, к сожалению, в 2016 году мы потеряли. Она долго болела острым лейкозом, раком крови. После этого я уже на 100 процентов определил для себя, что хочу быть врачом и спасать людей. А в будущем хотел бы работать в направлении детской кардиохирургии.
– Но для того, чтобы сейчас вам ставить капельницы, уколы и системы, нужно иметь назначение врача?
– Да, я и делаю это пациентам бесплатно, по назначению их лечащего врача и с соблюдением всех медицинских, санитарных и процедурных норм.
– Много карагандинцев обратилось к вам после поста в “Фейсбуке”?
– Да. Вот сегодня за день поставил уже 7 капельниц и 5 уколов. Несколько человек в день обращаются.
– Но вам самому тоже нужны средства на жизнь?
– В принципе, у меня есть стипендия, есть отец. Но, конечно, я не собираюсь сидеть ни у кого на шее. Сам уже взрослый. Но тут просто решил по-человечески помочь людям между вахтами. Это же Год волонтера. И вот я – волонтер.
– Отлично! И вы имеете на это соответствующую квалификацию?
– Да. На базе нашего медуниверситета есть симуляционный центр. Центр практических навыков. В нем много медицинского оборудования с использованием инновационных технологий. Там нас обучали проводить неотложные реанимационные процедуры, такие как сердечно-легочная реанимация, интубация трахеи, управление дефибриллятором, мы учились слушать шумы и хрипы в легких для определения заболеваний, например, при уплотнении легочной ткани, при бронхите, пневмонии, бронхиальной астме. Проходили также профессиональную практику на базе больниц Караганды и в других регионах.
– Приходилось ли вам принимать участие в спасательных процедурах?
– Да. В нашем инфекционном стационаре я работаю в команде с очень сильными врачами, медсестрами и медбратьями. Пришлось, например, откачивать одного возрастного пациента с одышкой. У него была тяжелая дыхательная недостаточность. Сатурация (насыщение крови кислородом) упала сначала до 68 процентов, а потом и до критических значений 53–42–37 процентов. Произошла остановка сердца, и мы его теряли.
Около 45 минут проводили ему сердечно-легочную реанимацию, все процедуры неотложной помощи по протоколу. И спасли!
Слава богу, теперь он жив, здоров и, наверное, уже выписался.
АЛМАТЫ