Проектировщик большого числа гидротехнических сооружений на территории Казахстана, главный инженер проектов ПК “Институт Казгипроводхоз” Эрнест ГИСИН рассказал, почему это происходит. И где в этом году природа может ударить нам под дых.
2018 год – на ликвидацию последствий паводков в Восточном Казахстане выделено 700 миллионов тенге. Подтоплен 1 371 дом, 83 строения признаны негодными к восстановлению.
Март 2014 года – во время прорыва плотины Кокпектинского водохранилища в Карагандинской области погибли 5 человек. В результате ЧС были подтоплены сотни домов. Материальный ущерб составил 87,6 миллиона тенге.
Апрель 2011 года – паводок в Западно-Казахстанской области нанес ущерб на сумму более 130 миллионов тенге.
Март 2010 года. Страшная трагедия в селе Кызылагаш в Алматинской области унесла жизни 43 человек, на ликвидацию последствий выделили 53 миллиона долларов…
Этот список можно продолжать. Каждую весну в Казахстан приходит большая вода. Чиновники голосят с трибун, что нужно было заранее обеспечить безопасность, но из года в год весенний паводок все равно становится неожиданным сюрпризом. Если посчитать, сколько денег утекло за последние 10 лет на ликвидацию последствий природных ЧС, становится не по себе.
По словам инженера Гисина, проблема в том, что у нас сложно получить финансирование на профилактику, зато на ликвидацию последствий деньги бегут рекой… Ведь когда прижмет, деваться-то уже некуда. И нынешний год, возможно, не станет исключением. Эксперт назвал тройку самых паводкоопасных мест. Под угрозой крупнейшие города страны.
Каракол: проблеме уже 30 лет!
– Водохранилище на реке Каракол (Урджарский район, ВКО). Там выпало много снега, но я никак не могу добиться точного ответа, какой ожидается паводок, – говорит Эрнест Вениаминович. – Казводхоз, организация комитета по водным ресурсам, не обратился к нам за помощью, что делать в этом случае. Там пропускная способность тоннеля – всего 60 кубических метров в секунду.
Проблема в том, что в этом месте не достроена плотина и отсутствует паводковый водосброс. Поэтому при прохождении паводка вода будет переливаться через гребень и может создать селевой поток.
Мы на связи с подрядчиком, который сейчас в России, на предмет возможного продолжения работ по этому объекту. Он делал основание плотины много лет назад, но тогда поступил приказ от комитета по водным ресурсам законсервировать этот проект. Это еще было в годы распада Советского Союза, тогда многие объекты были заморожены, и этот не стал исключением. Все эти долгие годы после были попытки что-то сделать, начать строительство, но они не увенчались успехом. Ситуация там очень напряженная.
Сырдарья: В первую очередь
Одно из самых напряженных мест в стране – река Сырдарья. В летний период в Шардаринском водохранилище не сыщешь воды, оно пересыхает. А зимой наполняется до критических отметок. И хотя Шардара способна принять до 5,5 миллиарда кубометров воды, лучше не шутить с объектом. Проблема в том, что пропускная способность реки очень низкая, в зимний период из-за обледенения ситуация ухудшается. Вероятность разлива водной артерии очень высока, рассказывает наш эксперт:
– Плотину на реке Сырдарье проектировал Ташкентский институт “Гидропроект”. В 1969 году ее построили и тогда же пошел большой паводок до 5 тысяч кубометров воды. На плотине были предусмотрены шлюзы для сброса воды в Арнасайское понижение в размере 2 100 кубометров в секунду. И в тот раз вынуждены были их открыть. В результате образовалось озеро Айдаркуль. Трагедии удалось избежать.
За эти годы искусственное озеро превратилось в крупный водоем. А пропускная способность шлюзов составляет сегодня всего 600 кубометров в секунду, что почти в три с половиной раза меньше.
В советское время кыргызское Токтогульское водохранилище объемом 19 миллиардов кубометров и водохранилища на территории Узбекистана работали в ирригационном режиме, то есть скапливали воду зимой, а летом спускали для орошения. После распада СССР эти объекты стали работать по энергетической схеме, были запущены ГЭС. В результате в Шардаринское водохранилище вода попадает и зимой в больших объемах. А пропускная способность реки Сырдарьи в зимний период – всего 500–600 кубометров в секунду. Для целей контррегулирования построено Коксарайское водохранилище. Но, если пойдет паводок редкой повторяемости, Шардара не сможет его принять. Произойдет перелив воды через гребень.
Плотина будет разрушена, так как она построена намывным методом из песка.
Если не устроить дополнительный сброс, вода снесет всё, что расположено на обоих берегах реки. А на пути стоят крупный город Кызылорда и множество поселков.
Проблема из года в год нависает как дамоклов меч. И ее не решают. Если будет резкое потепление, беды не избежать. Сейчас идут разговоры, что один из международных банков хочет профинансировать переустройство северной части Аральского моря, но забывают о проблеме паводка на Сырдарье. А это нужно решать в первую очередь.
Нур-Султан: развернуть потоки
– Паводок – это вероятностное событие, но к нему всегда надо готовиться, – продолжает Эрнест Гисин. – В этом году много снега. Особенно в районе Нур-Султана. Мы делали дамбу, которая защищает столицу. Ишим одели в бетон. В документах я читал, что следует создать емкость для аккумуляции паводков. Главный инженер проекта по реке Ишим согласовывал со мной детали, и я спросил, сколько могу сбросить в реку воды. Тогда предполагалось, что это будет 400 кубических метров в секунду.
А теперь, когда мы решили посмотреть состояние дамбы, увидели, что там сделали насыпь, дорогу, сказали больше 40 кубов не пускать. А куда девать воду, которая накапливается? Дамба не безразмерная. Там вполне возможен перелив через гребень. А внизу столица.
Сейчас готовится проект по переброске паводковой воды в реку Нуру, но его никак не могут согласовать. Но что делать, если паводок пойдет и по Нуре? На этот вопрос ответа нет. Стоит только надеяться, что этого никогда не случится.
На самом деле у нас таких мест, где возможны подтопления, много. Проблемы есть по всему Казахстану, потому что люди накапливают воду для полива и не рассчитывают на осадки, таяние снега, в результате водохранилища переполняются и случаются катастрофы. Все эти вопросы необходимо контролировать.
– К вам не обращаются как к опытному специалисту по предотвращению паводков? Или у нас, как обычно, наука живет отдельно, а чиновники сами по себе?
– Я был в составе комиссии, когда разлилась Нура несколько лет назад. Больше не обращались. У нас институты в стороне остаются. Другая проблема, что в стране почти не осталось экспертов, которые бы могли дать оценку гидросооружениям. Учебные институты не выпускают гидротехников, только общих специалистов по использованию водных ресурсов. Нас, специалистов, в институте “Казгипроводхоз” осталось пять человек и те еле живые, – грустно улыбается Эрнест Вениаминович. – А что будет дальше, вот вопрос.
АЛМАТЫ